Андрей Салов - Семь смертей Лешего

• Название: Семь смертей Лешего
• Автор: Андрей Салов
• Жанр: Прочие приключения

---

Пенсионер сидел за плотно закрытой дверью притворяясь, что ничего не слышит. Словно он единственный, безмятежно спящий человек, которого не потревожил грохот в подъезде. И лишь когда выплеснувший злость на безответную дверь сосед удалился, восвояси пытаясь уснуть, что было в принципе невозможно, старик сменил позу истукана, выросшего рядом с телефонным аппаратом.

Выждав для верности еще минуту, прислушиваясь, не послышится ли из-за двери подозрительный шорох, старикан на цыпочках подходил к ней, заглядывая в глазок. Не обнаружив взбешенного соседа, старик развивал бурную деятельность. На свет божий извлекались бумага и ручка, и заслуженный пенсионер, высунув от усердия язык, начинал строчить донесение. Точнее, жалобу участковому, с требованием незамедлительно принять меры и наказать соседа, матершинника, алкоголика и дебошира, ломившегося к нему в квартиру, и всполошившего весь дом. Необходимо срочно оштрафовать хулигана на приличную сумму. За шум и нецензурщину, что в течение длительного времени вынуждены были выслушивать жильцы дома, включая маленьких детей, которым слышать подобное рановато. Но прежде, чем наложить на дебошира штраф, нужно устроить над ним товарищеский суд, на котором заклеймить подлеца позором.

Много всякого на своем веку повидал заслуженный ветеран. Ложился спать поздно в силу бессонницы, просыпался рано. Он многое видел и знал. А чтобы память не подвела в нужный момент, имелась заветная тетрадка в клетку, в которую он заносил наблюдения, могущие пригодиться в будущем.

Подходящий момент настал. На свет извлечена пухлая тетрадка, испещренная стариковскими каракулями. Найдена исходная страница с компроматом на соседа снизу, что был далеко не ангел, нередко удостаиваясь, чести быть занесенным бдительным пенсионером в заветную тетрадь. Раз подонок посмел объявить ему войну, он ответит адекватно. Так крепко, что дебошир с нижнего этажа не то, чтобы пнуть его дверь, и пальцем притронуться к ней побоится. Пускай участковый знает, когда, с кем, в каком состоянии, и в каком часу заявлялся домой гнусный тип. И если дело дойдет до товарищеского суда, он лично, откроет глаза на этого человека не только участковому, но и всем жильцам дома. Поквитается с нарушителем спокойствия на полную катушку, распишет, как бог черепаху, раздолбает, как дятел спичку так, что наглец при встрече будет шарахаться от него, как черт от ладана.

Пока в подъезде происходят бои местного значения, по указанному адресу выезжает вызванная дежурным машина с оперативной группой. А сам дежурный наверстывает упущенное, погрузившись в прерванный пенсионером сон. А чтобы не мешал спать назойливый старик, или ему подобные, страдающие бессонницей граждане, телефонная трубка тоже спит, брошенная возле аппарата. И напрасны звонки разбуженных рано утром жильцов злополучного дома, ответом им бесконечные, короткие гудки.

Вызванный наряд, отлавливал волокущих на барахолку габаритный товар бомжей, и доставлял их в участок. А в отделении начинались допросы. Где, откуда взяли, сколько их, кто главный в преступной группе. И бесполезно отпираться, доказывая, что это барахло, хотя по закону и считается ворованным, уже давно никому не нужно, и даже хозяева позабыли о его существовании. И что место этому барахлу на помойке. И что они делают доброе дело, избавляя хозяев и от громоздкого барахла, и от излишней возни.

Но в милиции доказывать что-то бессмысленно, тем более существу, похожему на человека лишь внешне. Если нет у человека ни паспорта, ни жилья, ни работы, ему самое место в кутузке, и надолго. После беседы следователя с потерпевшими, хозяевами разгромленной стайки, становится ясно, что похищенное опустившимся людом имущество вовсе не барахло. А самые, что ни на есть ценные вещи, семейные реликвии, снесенные в подвал на время ремонта в квартире, из опасения их ненароком повредить. Реликвии настолько ценные, что даже приблизительную стоимость их назвать невозможно, настолько они дороги.

И теперь расследуется дело уже не о старом комоде, украденном вороватым людом, а о хищении в особо крупном размере, за что полагается срок в местах не столь отдаленных. Чтобы прокурор, просматривающий дело перед передачей его в суд не заподозрил неладного, в дело включается вся следственная бригада. Рослые дуболомы-оперативники, способные за минуту выбить признание из человека, не слишком утруждая себя разного рода юридическими тонкостями.

Вскоре выяснялось, что тащившие древний комод на барахолку бомжи, не просто опустившиеся на дно жизни алкаши, а организованное преступное сообщество. И что на совести у этих, давно не мытых, завшивленных и заросших бородами людишек, как минимум два-три десятка квартирных краж. Самых изощренных, по которым у доблестных стражей правопорядка, не было никаких зацепок. Дела из 100% «глухарей», переходили в разряд раскрытых, улучшая удручающую милицейскую статистику.

Преступники пойманы и изобличены, в деле имеются чистосердечные признания, написанные под диктовку звероватого вида оперативников, чьи мерно подрагивающие дубинки, задавали писанине необходимый ритм. Признание имеется, дело можно считать закрытым. И не стоит обращать внимания на всякие несуразности в показаниях задержанных. Что ничего из украденного ими ранее обнаружить не удалось. Этому есть объяснение. Просто ушлый люд сбыл награбленное по бросовым ценам любителям дармовщинки.

Преступники выявлены и изобличены. Дело отправлено в суд. Судья при виде подследственных, особенно не вникал в тонкости дела. Слишком занят он рассмотрением дел связанных с нормальными, но оступившимися людьми, чтобы вникать в подробности дела, заведенного на отбросов общества. Не было до них дела и бесплатному защитнику, предоставленному государством. В результате бомжи, попавшие на скамью подсудимых из-за украденного из подвала дрянного комода, получали срок на полную катушку. Уходили этапом в места не столь отдаленные на несколько лет, нередко оставаясь там навсегда, упокоившись на тюремном кладбище.

Преступники понесли заслуженное наказание, комендант дома выслушал нравоучительную лекцию участкового. Подвал запирался на огромный амбарный замок, надежно перекрывающий доступ внутрь нежелательному элементу. Вернувшиеся ночью дружки пойманных утром бомжей, находили свое пристанище запертым на увесистый замок, справиться с которым без лишнего шума, нет никакой возможности. Клошарам не оставалось ничего другого, как тащиться со своим нехитрым скарбом по ночным улицам, в поисках незапертого, и не занятого бомжиной компанией, подвала.

Брели они в ночи, рискуя нарваться на пьяную и отмороженную компанию подростков, высматривающих подходящую жертву, чтобы выплеснуть на нее скопившуюся энергию. Компания бомжей для подобных целей подходит во всех отношениях. Пропитые, больные доходяги не в состоянии оказать серьезного сопротивления, а значит можно приложиться от души, не опасаясь, нарваться на мастера восточных единоборств.

И в случае их задержания на месте кровавого побоища, спрос будет совершенно иной, нежели за избиение добропорядочных граждан. Доставят хулиганов в отделение, проведут нравоучительную беседу, а чтобы лучше доходило, накостыляют по шее, всего и делов. И ни о каком уголовном деле речи нет, даже если они отметелят «санитаров улиц» по полной программе, переломают ноги-руки, поотшибают внутренности. Даже если кто-то из бомжей помрет спустя день-другой от травм полученных в результате жестокого избиения, виновников искать не станут. Спишут на разборки между бомжами, что случались каждый день, и заканчивались весьма плачевно. Бомжу ничего не стоит воткнуть нож под ребра себе подобному, а за неимением ножа, просто забить насмерть ногами, или подвернувшимися под руку предметами.

Причиной свары среди бомжей могла стать любая мелочь. Недоеденный кусок, недокуренный чинарик, недопитая бутылка. Кому-то показалось, что кто-то прихватил больше, чем полагается, и моментально следовала разборка, с целью проучить наглеца, поставить его на место. Правила поведения вбивались в нарушителя всем, что подвернется под руку. При появлении крови, экзекуция не прекращалась, а лишь набирала обороты. Кровавое мочилово продолжалось до тех пор, пока воспитатели не уставали метелить провинившегося.

Бросив бездыханное тело, отбросы возвращались к прерванному занятию, являющемуся смыслом всей их жизни. Усаживались в тесный кружок, распивая спиртосодержащие жидкости, что легко могли отправить на тот свет нормального человека, случайно хлебнувшего такой гадости. Но бомжам любой денатурат хорош, и чем больше его, тем лучше. Когда один из собутыльников хрипит и еле слышно стонет в сторонке, это даже к лучшему. Одной глоткой меньше, значит оставшимся достанется больше. Гулянка продолжалась до тех пор, пока самый стойкий из компании, не падал в отключке, сжимая в руке стакан, с какой-то вонючей гадостью.