Павел Федоров - Синий шихан

• Название: Синий шихан
• Автор: Павел Федоров
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

«Синий Шихан» – первый роман дилогии, воссоздающей эпическую картину жизни оренбургского казачества начала XX века. В основу произведения положен конкретный исторический материал – открытие золота на землях станицы Шиханской и связанные с этим драматические события в жизни героев повествования.

---

– «Инглиш компани» ищет не только золото и драгоценные уральские камни, но и платину. Их конкуренты, американцы, уже добывают платину во многих районах Урала.

Рассказал Василий Тарасу Маркеловичу и об англо-бурской войне, о том, как англичане из-за золота и алмазов убивали тысячи ни в чем не повинных людей.

После этого разговора Суханова еще больше стала терзать тайна открытия залежей платины. Кому принесет пользу открытое им богатство? Больше станет денег у рыжего Ивашки Степанова, наденет его курносая Аришка еще несколько пестрых, нелепых платьев, Митька купит еще десяток рысаков. Печенегова, присосавшись к Ивану, выпишет новую партию заграничных вин и французских духов, положит себе в карман не одну лишнюю тысячу. Ну, а Шпак? Что будет иметь этот образованный инженер? Он тоже получит свое: и славу, и богатство, и власть. Может быть, из-за платины прольется чья-нибудь кровь, и падет она на седую голову Тараса Маркеловича. Может быть, разбогатеют еще больше иноземцы.

Страшной начинала казаться Тарасу Маркеловичу его находка. В прежние времена он бы гордился ею, сейчас она тяготила его, давила, как непомерный груз. Может быть, потому, что стар стал? Интерес к жизни потерял? Или потому, что думает он теперь не только о своей жизни?..

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Бен Хевурд в сопровождении хорунжего Владимира Печенегова появился в станице Шиханской. Особенное впечатление на казаков произвел не сам англичанин, приехавший верхом на чистокровной арабской лошади, а его молоденький слуга – черноголовый и кудрявый, как барашек, мулат Рем.

Казачата провожали гостей до самого печенеговского дома.

– На чертененка похож, – сказал пастушонок Сашка. – Эй, дегтем мазанный, смотри! У тя ось-то в колесе, а чакушка-то в осе; колесо покатилось, лошадь задом поворотилась, в хомуте шея, под хвостом шлея, давай поедем ты да я, ишо матанька моя! – под смех таких же сорванцов-мальчишек кричал Сашка.

Рем, сидя на козлах тарантаса рядом с кучером, скалил зубы и корчил такие рожи, что казачата приседали от хохота.

– Скажи что-нибудь по-свойски! Хала-бала, в бане чертиха жила, тебя родила, да помыть забыла, ты, наверно, мыться не давался, так копченым и остался, – зубоскалил Сашка.

– Купать конь айда! – крикнул Рем, когда тарантас остановился у дома Печенеговой. Смышленый мальчуган уже немного научился говорить по-русски.

– По-нашему тараторит, вот леший, а! – удивился Сашка. – Как тебя зовут, слышь? – с опаской подходя ближе, спросил он.

– Я Рем, Рем Джонсон, Британия! – тыча себя пальцем в грудь, закричал в ответ мулат. – Олл райт, русска господин, хрошо, хрошо!

– Рем Джонсон, господин-сковродин! – озорно тряхнув головой, залился смехом Сашка. – Может, и я господин, а?

Так произошло первое знакомство Рема Джонсона с шиханскими казачатами. Разговор между новыми знакомыми, может быть, продолжался бы и дальше, если бы его не оборвал резкий окрик Хевурда. Он что-то крикнул своему слуге на английском языке, тот сразу же замолчал и скрылся в доме.

– От кого может родиться такой человек? – спросил курносый, с неровно постриженной головой парнишка.

– Такие люди из дикарей выходят, – шмыгая облезлым носом, объяснил Сашка. – А родят их карие лошади…

Эти сведения он почерпнул из сказки, рассказанной Микешкой. А во всех сказках Микешки неизменно фигурировали лошади, резвые и умные, помогавшие людям преодолевать трудности и выходить победителями из самых невероятных положений. Эти чудо-кони могли мгновенно превращаться в любого зверя, птицу, в богатыря, в красавицу, и наоборот.

– Не ври, – возразил ему курносый Степка, – этого никогда не бывает.

– Нет, бывает…

Неизвестно, чем бы кончился этот спор, если бы к ребятишкам не подъехал Микешка.

Микешка приехал поговорить с Сашкой о предстоящих скачках.

– Не хочется мне на степановском коне скакать, – говорил он не то сам для себя, не то обращаясь к мальчишке. – Митька-дурак не понимает, что надула его Печенежиха. Конишка жиденький. А скакать-то двенадцать верст, не выдержит. Твоя кобыленка, не гляди, что вроде горбатая, большой запас силы имеет!

Сашка должен был скакать на молодой кобылице табунщика Куленшака. Она была небольшого роста, вислозадая, с несуразно выпуклым, похожим на небольшой горб крупом, но с необычайно удлиненным экстерьером и приходилась сестрой лигостаевскому Ястребу, только от другой матери.

– На скачках не зевай. Башкиры из Акзяра таких зверей привели, говорят, зайцев догоняют. Вот иностранец тоже, сказывают, каких-то породистых привел… На первых кругах до нагайки и не дотрагивайся, не маши, она не любит этого. Далеко вперед тоже не вырывайся. Поводья придерживай, сам посылай ее вперед только пятками. Старайся держаться вровень сильным лошадям и до последнего круга береги силы. С половины круга начинай помахивать нагайкой. Ежели прибавит ходу и станет заметно обходить, так и держи. Когда начнешь последних обскакивать, шибче крикни и даже немножко подстегнуть можно. Она, едрена корень, только Ястребу уступить может. Ну, а Марише не грех и уступить…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Еще в первый свой приезд владетельница печенеговской усадьбы удивила казаков неслыханной дерзостью: незванно-непрошенно явилась на станичную сходку, куда женщинам испокон веков приходить было запрещено.

Придя в управление, она небрежно кивнула присутствующим головой и, не обращая внимания на казаков, села на подоконник. По-мужски закинув ногу на ногу, выставила напоказ зеленые, восточного покроя шаровары, татарские ичиги, расшитые позолоченными узорами, и стала похлестывать по голенищу короткой, мелко сплетенной нагайкой.

Собравшиеся на сходку казаки притихли. Все замолчали.

– Извините, господа станичники, что я вам помешала, – заявила Печенегова. – У меня неотложное дело. Я жена войскового старшины Печенегова и вступила во владение имением, дарованным предкам моего мужа самим государем императором! Я переселяюсь сюда на жительство и желаю вместе с моим сыном, окончившим кадетский корпус, быть членом вашего общества и пользоваться всеми правами и привилегиями.

Казаки переглядывались. Удивился и сам атаман станицы Турков.

Гордей Севастьянович, гулко откашлявшись, крутнул по привычке конец отвислого уса, отпустил в душе по адресу гостьи и мрачно помалкивающих станичников несколько ругательств, но вслух сказал:

– Спасиба, ста, на добром слове, Зинаида Петровна. Живите промежду нас и здравствуйте, не обидим, ета, по-божески, значит… М-да!

Вспомнив полученные им от Печенеговой подарки, он посчитал себя обязанным добавить:

– Наша достопочтенная Зинаида Петровна здесь, у нас, на пользу отечества поставит, ета, конский завод, чтоб жеребцов с нашими кобыленками случать…

Почувствовав, что брякнул несуразное, Гордей Севастьянович неловко замолчал.

Казаки, ухмыляясь в бороды, ниже склонили головы.

Хохот грянул после того, как Печенегова вышла из управления. Долго потом вспоминали казаки речь станичного начальства. Высмеивая диковинную затею молодой барыни, говорили между собой:

– Лучше бы ей самой ребятишек рожать, а не конскую породу выращивать.

– Муженек-то, вишь, тоже любил чужим конишкам свои узды примеривать и бабенку, видно, приучил с лошадями вожжаться.

Никто тогда всерьез не поверил в успех задуманного Печенеговой дела.

На другой день Петр Николаевич Лигостаев рассказывал своим домашним, как барыня в зеленых татарских шароварах явилась на сходку и какую произнес станичный атаман речь.

– Я бы тоже такие с охотой надела, – с улыбкой посматривая на отца, заметила Маринка.

– Еще ничего не выдумаешь? – сердито поджимая губы, спросила Анна Степановна. – И то моду взяла – Гаврюшкины штаны надеваешь. Срам один…

– А в них верхом хорошо ездить, – возразила Маринка.

– Это верно, – согласился Петр Николаевич и добавил: – Тебе бы, дочка, надо мальчишкой родиться.

– Ты тоже старый потатчик! – вскипела Анна Степановна. – Скоро дочь-то на самом деле в казака превратишь и шашку заставишь привесить. Барыня-то вон всем пример дает, в штанах ходит, как киргизка, прости господи.

Маринка, не желая перечить матери, ушла в горницу и, присев к окну, начала довязывать пуховый платок. Брови девушки трепетали от тихой, загадочной улыбки.

Как-то в ауле, куда Маринка приехала навестить Василия, она в присутствии Кондрашова и Кодара сказала, что в длинных, связанных у щиколотки шальварах удобно работать, готовить пищу, стирать одежду, доить коров и кобылиц, а главное, скакать на коне.

Услышав это, Кодар улыбнулся и пообещал подарить Маринке азиатские шальвары…

Тогда Маринка посмеялась над его обещанием, а вот сейчас, после слов отца, ей захотелось получить подарок и выехать в таком виде на скачки. Вот было бы разговору!