Светлана Фортунская - Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна

• Название: Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна
• Автор: Светлана Фортунская
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93556-933-4

С виду девушка как девушка, никогда и не скажешь, что ведьма. А ведь этим ведьмам – им ведь только попадись! Заколдуют, зачаруют, превратят! Вот и превратили: кого в Кота, кого в Пса, а кого и в Жаба. И живут теперь в современной трехкомнатной квартире и Кот, и Пес, и Жаб, и Паук, и многие другие. А домовой у них за хозяйку – ведьмы в домашнем хозяйстве не очень-то разбираются.

---

– Редис – это я себя побаловать, – объяснил мне покаянно Домовушка. – Люблю сей овощ безмерно. Редька, белая ли, черная – тоже великая вещь, особенно с постным маслом, с зеленым лучком… Однако же противу сладости редисовой ей – никуда.

Замечу в скобках – это в первый раз Домовушка выказал слабость к какой-либо еде. Обычно он себя не баловал ничем, кроме чая с конфеткой (карамелькой «Взлетной»).

Я выразил удивление также и по поводу того, что в этом списке не была указана елка.

– Новый год все ж таки, – мурлыкнул я. – Без елки как-то не то. Шарики там разноцветные, бусики-гирляндочки, запах хвои…

– А елку нам приобретать не надобно, – сказал Домовушка и покивал в подтверждение своих слов. – Елочка у нас и так есть, на диво пушиста, на диво зелена. Живая. В шкапу держим. Вечером и нарядим.

Но до вечера надо было еще дожить. Я сомневался, что нам это удастся. Потому что Домовушка назначил уборку. Генеральную. В ответ на мое недоумение, что, мол, у нас убирать, у нас и так чисто, Домовушка завопил, заохал и забегал по квартире, указывая на всякого рода непорядок. И ручки дверные не были начищены должным образом, и книги запылились, и окна загрязнились до безобразия, не говоря уже о витринках в стенке румынского производства, а также о зеркалах в коридоре. И паркет надобно было натереть воском, и посуду перемыть, и прочая, прочая, прочая… Я не стал спорить. Я давно уже – еще с детских лет – усвоил, что в споры с хозяйками (а ведь Домовушка был хозяйкой в нашей квартире) по поводу уборки и стирки проще не ввязываться. В лучшем случае тебя заставят мыть полы (или выкручивать белье). В худшем…

Но судите сами: и при моем невстревании в спор Домовушка быстренько вручил мне тряпку, даже две тряпки, притащил в комнату тазик с горячей мыльной водой, предварительно постелив на пол клееночку, потом поставил рядом ведро с чистой и прохладной водой и велел достать из стенки весь хрусталь, вымыть его мыльной водицей, ополоснуть водицею чистою, а после натереть до блеска – «чтобы люстра многажды отразилась» – и расставить по местам, эти места тоже загодя вымыв. Я с тоской оглядел все эти вазочки, рюмочки бокальчики и бокалища и попытался напомнить Домовушке, что у меня каникулы и что я должен отдыхать и набираться сил. Моя попытка не удалась: Домовушка отмахнулся лапкой и умчался задавать работу Псу, прокричав мне из коридора, что-де смена занятий действует благотворно и что ручной труд после умственного пойдет мне только на пользу.

И я занялся ручным трудом. Еще раз повторю: с хозяйками спорить бесполезно. Единственный выход из создавшейся ситуации – сделать все побыстрее, а там, ежели и найдутся какие-никакие огрехи, все равно никто не заметит.

Однако я был слишком, чересчур оптимистичен. Я уже заканчивал расставлять хрусталь по полочкам, когда Домовушка с пылесосом в изрядно запыленных лапках влетел в комнату. Он ойкнул, как будто у него что-то вдруг заболело, кинулся к мебельной стенке, и все хрустальные предметы полетели обратно в миску с мыльной водой.

– Ты что ж это, Кот? – вопил он, устраивая в миске пенную бурю. – Ты почему ж это сачкуешь? Кто ж тебя учил таким вот макаром хрусталя-то мыть? Да нечистые на место водружать? Не дело, Кот, не дело, я тебя в пример другим ставлю, а ты эдак-то вот от работы отлыниваешь!

– Я не отлыниваю! – возмутился я. – Они же чистые были!..

Конечно же пришлось все перемыть и перетереть, теперь уже на совесть. Домовушка помогал мне по мере возможности, то и дело отлучаясь в другие помещения квартиры, чтобы проследить, как выполняются его указания, и подсобить в случае необходимости. Надобность в этом возникала ежеминутно: то Пес из-за своих огромных размеров не мог вписаться в пространство между кроватью и дверью (он натирал полы, разъезжая на привязанных к лапам щетках); то Жаба надо было переместить от уже начищенной дверной ручки в кухне к еще неначищенной в коридоре; то Ворон, вместо того чтобы протирать книги тряпочкой (от пыли) и расставлять их по полкам в нужном порядке, совал в какую-нибудь из книжек свой клюв и забывал обо всем на свете; то стеклоочиститель универсальный, похожий на многоножку, добегал до оконной рамы и надсадно гудел, требуя пересадить его на следующее стекло, или же тихо пищал, оповещая о необходимости подзарядки…

Как вы уже могли заметить, Домовушка задействовал почти всех, кроме Рыба – поскольку того нельзя было задействовать по причине отсутствия у него рук и абсолютной нетранспортабельности; Петуха же, который не желал понимать, что от него требовалось, предоставили Пауку в качестве транспортного средства. Паук сидел у Петуха на голове и протирал листочки дуба от пыли. Покончив с порослью на кухонном подоконнике, он отправился в другие помещения – Лада в последнее время вдруг воспылала любовью к комнатным растениям и натащила дюжину, если не больше, горшков со всякого рода цветами: геранью, фиалками, кактусами, фикусами и прочей непонятной флорой. Пауку доставляло удовольствие ухаживать за всеми этими представителями растительного царства, рыхлить землю, удалять сухие или желтые листочки; только вот поливать цветы он не мог, и ему никак не удавалось обучить этому тонкому искусству Петуха – тот либо выливал слишком много воды, либо лил ее прямо на листья, вместо того чтобы осторожно полить корешки, либо делал неправильно что-нибудь еще, после чего Паук со стоном звал Домовушку, чтобы исправить содеянное неразумной птицей. Поэтому в последнее время Паук стал много есть (молочных каш в основном) и пил соки, морковный и свекольный – чтобы, как он говорил, поскорее вырасти до нормальных размеров и быть в состоянии удерживать леечку с водой в своих волосатых лапках. Несколько месяцев назад я пришел бы в ужас от такого его желания – наш Паук, размером с кофейное блюдце, и так казался мне слишком большим. Но теперь, познакомившись с ним поближе я перестал находить его страшным, более того – он стал мне симпатичен, и я напрочь забывал о его мохнатых лапах и животе, о его ужасных смертоносных жвалах и прочих признаках паучьей природы.

Но я отвлекся. Итак, Домовушка на какое-то время уединился со мной в комнате Лады – мне пришлось подождать, пока Паук закончит обтирать листья молоденького фикуса и направит своего ездового Петуха в кабинет, чтобы заняться геранями. Когда дверь за ними закрылась, я завел разговор с Домовушкой – со вчерашнего дня я пытался улучить минутку, чтобы пожаловаться ему на Пса. Простить-то я Пса простил, однако же что-то неправильное было в том, что твой нравственный подвиг никто не оценил и не похвалил. Домовушка со мной не согласился – я имею в виду, не согласился с моей оценкой поведения Пса.

– Что ябедничает наш Пес – этого нет. Рассказывает Ладе, конечно, обо всем произошедшем, однако должна же она в известности быть…

– Нет! – воскликнул я. – Ты никогда меня не убедишь, что Ладе необходимо было докладывать о съеденной нами курице и обо всех перепалках – беззлобных и никого не задевающих, заметь! – на кухне, и уж тем более о моих взаимоотношениях с кошками. Вот это уже называется вмешательством в мою личную жизнь!..

– Да прости ты его, – примиряюще произнес Домовушка, рассматривая только что протертый им бокал на предмет многократного отражения в хрустальных гранях зажженной по случаю пасмурного дня люстры. – Малое дитятко еще, несмышленое…

– Как это?!.. – Я едва не захлебнулся от возмущения. – Он, такой огромный, такой свирепый, ничего себе – малое дитятко!

– Щенок еще совсем, то есть ребятенок, – энергично кивнул головкой Домовушка и подышал на незаметное Мне пятнышко на хрустальном боку бокала. – Почитай, в классе пятом его это… трасварнули. Ему бы еще в горелки бегать да с удилищем на речке сиживать, а на него такая сразу честь взвалилась – Ладу оберегать. Вот и ищет, как бы еще лучше службу свою справить. А отрок же еще беспортошный, как по прежнему бы времени…

Я задумался. И вспомнил: давным-давно, когда я только-только стал котом, Ворон говорил мне, что после венчания Лады все мы возвратимся в то состояние, в каком были на момент трансформирования. Сколько бы лет ни провели мы в этих своих звериных (птичьих и т. д.) шкурах и перьях. То есть Псу по-прежнему двенадцать, а мне – сколько же мне было в тот прекрасный майский день? Я не помнил точно, но что-то около двадцати. Будем считать, что мне было двадцать. Значит, если Лада не выйдет замуж в ближайшие лет эдак тридцать-сорок, мои ровесники успеют состариться, обзавестись внуками, а я по-прежнему буду молод и красив?

Мысль эта мне понравилась. Это же почти бессмертие – то есть умирать когда-нибудь все равно придется, но столь долгая молодость плюс к ней мои вновь прорезавшиеся способности к магии, которые, скорее всего, исчезнут после моего возвращения в человеческий облик – право, я был очень счастлив тогда, что меня превратили в кота. И уж конечно я вовсе не хотел становиться человеком.