Жоржи Амаду - Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

• Название: Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага
• Автор: Жоржи Амаду
• Издательство: Локид
• Жанр: Современная проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00175-4

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.

---

Принимая во внимание просьбу Вержера – сеньор знает, что Пьер волшебник? – я вам, сеньор, ответила на всё, я, здесь сидящая на своём троне иалориша, окружённая кружком оба, я, Мать Сеньора, Иа Нассо, Мать Святого Аше Опо Афонжа или кандомбле Санта-Крус-де-Сан-Гонсало-до-Ретиро, где я присматриваю за ориша и утешаю на своей груди обеспокоенных.

2

Жизнь – штука сложная. Вот и второй раз Терезе Батисте предложили руку и сердце; первый раз, в общем-то, не в счёт – для такого торжественного момента уж очень был пьян претендент. Хотя винить его тоже несправедливо, ведь он, Марсело Розадо, – трезвен­ник, на редкость застенчивый человек и выпил только ради храбрости, которая может помочь объясниться в любви. Сдержанный, влюбленный в Терезу и готовый жениться, но вот боявшийся попросить её руки. От кашасы он осоловел, и, поскольку никогда не пил, с ним и случилось это самое несчастье: в самый ответственный момент его стошнило. А произошло это в доме свиданий Алтамиры, что в Масейо[43], где Тереза с ним (и некоторыми другими) иногда встречалась, когда была стеснена в средствах.

Тереза не обиделась, но и не сочла серьезным предложение бухгалтера могущественной фирмы «Рамос и Менезес». Как и не сочла нужным привести серьезные причины отказа, а просто обратила всё в шутку. Тем дело и кончилось. Чуть не сгоревший от стыда и оскорблённый пренебрегшей им избранницей Марсело Розадо исчез с оставшимися ему воспоминаниями о Терезе, забыть которую, как он понимал, ему никогда не удастся. Женщина, на которой он женился несколько лет спустя в Гойясе, где он обосновался, продолжая испытывать чувство стыда и кусая локти, напоминала ему по характеру, манере смеяться и взгляду несостоявшуюся невесту, ни с кем не сравнимую исполнительницу самбы из кабаре Масейо.

Танцовщицей кабаре, но теперь уже в Баии, была эта ни с кем не сравнимая девушка, время от времени появлявшаяся – жизнь вынуждала – в доме свиданий Тавианы, имевшем хорошую репутацию. И, как она сама признавалась, всегда имела больший успех в постели, чем на эстраде «Цветка Лотоса» – «феерического храма ночных развлечений», согласно рекламе, хотя и спорной, хозяина заведения Алинора Пиньейро.

Не имея больших расходов – она не играла в азартные игры и не содержала альфонсов, – Тереза старалась как можно реже появляться в доме свиданий, хотя спрос на неё рос с каждым днём. Красивая, хорошо воспитанная, с изящными манерами и прекрасно знающая своё дело, она не выказывала ни сексуальной, ни сентиментальной заинтересованности и была безразлична к мужскому полу. Клиентура её ограничивалась несколькими состоятельными сеньорами, избранными Тавианой, это были клиенты с большим стажем и тугим кошельком. Никогда ни один из них не вызвал у Терезы никаких чувств. Некоторые из них желали взять её на содержание, предлагая большие деньги, но Тереза не соглашалась. Нет, никогда больше она не повторит ошибку, которую совершила, когда стала жить с главным врачом медицинского поста в Букиме.

Со времён жизни в Аракажу Тереза не испытывала сильного биения сердца от брошенного на неё страстного взгляда. Для любви она вроде бы умерла. Но нет, это неправда. Любовь жжёт её сердце, кинжал, вонзённый в сердце Жануарио Жеребой, – её последняя надежда. Где ты, моряк бескрайнего далёкого моря?

В кабаре её осаждали надоедливые донжуаны, надеющиеся к ней прибиться, завоевав её внимание, но она этих красавчиков не выносила и гнала прочь. С завсегдатаями заведения Тавианы, где она доказывала знание дела, которым занималась, Тереза вела себя по-разному: с вежливыми вежливо, с хамами так, как они того заслуживали, ну, а если они выводили её из себя, кричала: «Оставьте меня в покое, отвяжитесь, играйте на своей шарманке в другом кабаре». Так однажды она спустила вниз по лестнице привязавшегося к ней щёголя Лито Собриньо, схватилась с таким, как Николау Живоглот, разбросала полицейских, которые вдруг решили, что она виновна.

Старая Тавиана, которая вот уже пятьдесят лет была хозяйкой дома терпимости, а двадцать пять – сводницей и хорошо знала профессию своих подопечных, как и человеческую натуру, познакомившись с Терезой, распознала в ней способность обогатить её заведение и её саму и даже была готова взять её в пай. Всем старым завсегдатаям она решила представлять Терезу как за­мужнюю женщину, честную, но бедную, жизнью вынужденную зарабатывать на хлеб в заведении Тавианы – печальная история! Таких историй у Тавианы было множество, и все всегда правдивые и всегда впечатляющие. Благодаря этой последней она надеялась поднять интерес и престиж своего дома, ведь нет более приятной и ободряющей клиента причины, чем необходимость помочь честной замужней женщине, попавшей в стеснённые обстоятельства, хотя это и делало мужа рогоносцем.

Но глупая Тереза отказалась, не желая постоянно заниматься столь тяжелым и неприятным делом. Со временем они стали друзьями, и Тавиана, покачивая головой, говорила:

– Нет, Тереза, ты родилась для другой жизни. Родилась, чтобы быть хозяйкой дома, матерью. Тебе нуж­но выйти замуж.

3

Возможно, именно поэтому Тавиана и познакомила Терезу Батисту с любезным и разговорчивым Алмерио дас Невесом, хозяином пекарни. Не будучи богатым, он был вполне состоятельным человеком. Со сводницей его связывали старые узы дружбы. Лет пятнадцать назад он здесь же, в доме свиданий, познакомился с Наталией, прозванной Кровь с Молоком из-за её цвета лица, девицей скромной и с хорошими манерами, недавно начавшей заниматься этим ремеслом, но из тех, кто родился, чтобы стать матерью семейства.

Начав в то время свое ремесло, Алмерио работал день и ночь, чтобы достичь процветания своей пекарни, находившейся неподалёку от теперешней. После нескольких встреч с Наталией он услышал от неё рас­сказ о том, как её прогнал из дома отец, узнавший, что её соблазнил один молодой ловелас. Зазвав её в свою студенческую комнату, тот её обесчестил и тут же исчез, переменив место жительства. Алмерио проникся состраданием и воспылал страстью к молодой и столь привлекательной жертве, возненавидев презренных студента и отца. Он взял Наталию из публичного дома и женился на ней – столь достойной супруги не нашел бы он и среди монастырских монахинь. Она была честная и работящая женщина. Но бездетная. И это был её единственный недостаток. Спустя годы, когда дела в пекарне пошли лучше и Наталия могла не работать кассиром булочной, где она торчала целый день, они решили усыновить ребенка – круглого сироту. Мать ребёнка умерла при родах, а отец, помощник пекаря, спустя шесть месяцев умер от пневмонии. Алмерио и Наталия взяли мальчика, всё оформив в нотариальной конторе, дав ему новую фамилию. Если первые годы их жизни были спокойными и счастливыми, то два последних, когда они видели, как растёт их сын, были восторженными. И вот семейное счастье погибло под колесами бешено мчавшегося без какой-либо цели автомобиля отпрыска богатой семьи. Он сбил Наталию прямо против пекарни, оставив безутешным Алмерио и вновь осиротевшим ребенка. В поисках утешения вдовец пришел к Тавиане, старой приятельнице, и там познакомился с Терезой.

Тереза приходила в заведение только в условленный день и час для встреч с богатыми клиентами. Закончив встречи с банкиром или судейскими чинами, она иногда, бывало, задерживалась в зале с Тавианой и разговаривала. В один из таких дней Тавиана и познакомила её с Алмерио дас Невесом, очень уважаемым ею с давних времён, когда он ещё был молодым человеком, а она, как всегда, старухой. Сколько же лет Тавиане, или она без возраста?

Светлый, упитанный мулат, любящий шутку, миролюбивый, разговорчивый, Алмерио дас Невес источал спокойствие и уверенность. Чтобы сделать Тавиане приятное, Тереза согласилась встретиться с ним через три дня, оставив за ним вечер.

– Утешь немного моего друга, Тереза, он недавно потерял супругу и ещё в трауре.

– В моей душе траур останется вечно.

Приятный и скромный Алмерио после второй встречи с Терезой (клиенты Терезы очень сожалели, если первая встреча была последней) заговорил с ней, рассказав подробности своей жизни, особенно о Наталии, сыне и булочной, теперь гораздо большей, чем прежняя, которая вполне может конкурировать с пекарнями испанских монополистов – хозяев рынка. Настанет день, у меня будет не булочная с пекарней, а настоящее предприятие.

– Как оно называется?

– Хлебопекарня «Господь наш Бонфинский».

И вот со временем коммерсант сделался завсегдатаем заведения Тавианы. Приятные беседы он продолжал с Терезой и за столиком «Цветка Лотоса». Поскольку Тереза не могла уделять ему больше одного вечера в неделю, Алмерио стал посещать кабаре, где Тереза была «воплощением бразильской самбы». По контракту (устному), заключенному с Алинором Пиньейрой, Тереза должна была появляться в десять вечера и оставаться в кабаре до двух ночи. Около полуночи она в карнавальном костюме баиянки танцевала самбу, а всё остальное время, до и после, должна была принимать приглашения танцевать и подсаживаться к столикам с обильной выпивкой, прося для себя вермут или чай с бузиной. Этим деятельность Терезы в «Цветке Лотоса» ограничивалась, она не принимала приглашений зав­сегдатаев пойти с ними в находящиеся поблизости пансионы или прочие заведения. Из кабаре Тереза прямёхонько отправлялась в свою комнатку, снятую у доны Фины, старой уважаемой гадалки. Комната была чистой и приличной. «Принимай мужчин где угодно, но только не у меня, я женщина уважаемая», – предупре­дила её дона Фина, симпатичная старуха с уставшими глазами, которые то и дело вынуждены были созерцать хрустальный шар, что помогал старухе, которая любила слушать радио и была кошатницей – четыре кошки в доме, – предсказывать будущее.