Паулина Гейдж - Искушение фараона

• Название: Искушение фараона
• Автор: Паулина Гейдж
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-352-01852-0

Роман Паулины Гейдж «Искушение фараона» – это по-настоящему захватывающая, загадочная история, полная приключений, страсти и мистики.

Царевич Хаэмуас, сын Рамзеса Второго, богат, влиятелен и почитаем во всем Египте как талантливый врачеватель и благородный человек. Но его душу давно терзает тайное желание – заполучить легендарный Свиток Тота, который, как считается, наделяет своего владельца способностью возвращать к жизни усопших и понимать язык зверей и птиц. Наконец судьба улыбнулась молодому царевичу, и в нераспечатанной гробнице он нашел заветный манускрипт. Но мог ли он подумать, что там его ждет и великая любовь?

Завораживающая, мастерски написанная история о чувственности и любви, несомненно, приятно порадует читателей уже знакомых с Паулиной Гейдж по ее роману «Искушение богини».

---

– Нет, ничего не говори! – сказал он с улыбкой. – Мне знакомо это выражение у тебя на лице, дорогая сестра. Ты хочешь, чтобы ложе изготовили из древесины акации, а не из кедра!

Она быстро провела рукой по его обнаженному бедру.

– Нет, Хаэмуас, я собираюсь поговорить с тобой вовсе не о моих новых покоях. Мне так не хотелось затевать этот разговор. Мне тяжело признаваться, что я оказалась неспособна сама во всем разобраться, но я несколько сбита с толку, и мне неприятно… – Она замолчала и опустила взгляд.

Хаэмуаса охватила тревога.

– Говори же, – просил он. – Табуба, я сделаю для тебя все, ты же знаешь! Тебе здесь плохо?

– Конечно нет! – быстро проговорила она. – Я самая счастливая, самая горячо любимая женщина во всем Египте. Но дело в том, царевич, что мне нужны собственные слуги.

Хаэмуас нахмурился, не до конца понимая, о чем речь.

– Твои слуги? Они что, ленятся? Они грубо себя ведут? Не могу представить себе, чтобы в доме у Нубнофрет слуги были подвержены подобным порокам!

Табуба явно старалась подобрать верные слова, она сидела, опустив голову, чуть приоткрыв губы и напряженно всматриваясь в даль.

– Нет, они безупречны и прекрасно вышколены, – начала она в задумчивости, от которой Хаэмуаса бросило в жар. – Но, на мой вкус, они чересчур разговорчивы и шумливы. Они то и дело стараются сказать что-то мне в ответ. Женщина, которая накладывает мне краску на лицо, все время о чем-то болтает, служанки позволяют себе высказываться по поводу моих нарядов и украшений, а управляющий интересуется, что я желаю есть или выпить.

Недоумение Хаэмуаса все возрастало.

– Но, любимая, – начал он, – ты считаешь, они обращаются к тебе недостаточно почтительно?

Она нетерпеливо прищелкнула пальцами, унизанными золотыми украшениями.

– Да нет же, нет! И все же я привыкла к слугам, которые вообще ничего не говорят, которые просто исполняют все, что им приказано. Пойми, Хаэмуас, мне не хватает своих людей.

– Так попроси Нубнофрет, чтобы отозвала слуг и позволила тебе привезти из дома тех, кого ты сама пожелаешь, – сказал Хаэмуас. – Это такой пустяк, Табуба, что здесь не о чем даже и говорить.

Она закусила губу. Руки безвольно упали на колени, укрытые белым одеянием.

– Я пыталась говорить об этом с Нубнофрет, – тихо произнесла она. – Но царевна отказала мне в моей просьбе, не объясняя причины. Она сказала только, что во всей стране не найдется столь искусной прислуги, как в ее доме, и что, возможно, я сама просто не умею с ней обращаться. Прости меня, Хаэмуас. Я понимаю, что не должна тревожить тебе этими пустяками, что подобные дела я и Нубнофрет должны улаживать между собой. И я не хочу оскорблять ее тем, что жалуюсь тебе как высшему судье в этом доме, или даже тем, что вообще предпринимаю какие-то шаги по собственному усмотрению, но все же мне кажется, я вправе желать, чтобы меня окружали люди, к которым я привыкла.

– Конечно, ты права. – Хаэмуаса потрясло поведение Нубнофрет. Несмотря на всю ее нелюбовь к Табубе, подобная мелочность никогда не была ей свойственна, и это сбивало с толку. – Сегодня же поговорю об этом с Нубнофрет.

Табуба протестующе подняла руку.

– О, прошу тебя, любимый, не делай этого! Прошу тебя. Путь к миру и спокойствию не может лежать через тернии неверности. Нубнофрет не должна думать, будто ее власть в этих стенах может по моему первому слову подвергаться сомнению. Я слишком уважаю ее, чтобы допустить хоть тень подобного подозрения. Просто посоветуй мне, как лучше еще раз попытаться заговорить с ней об этом.

– Ты – само совершенство, ты мудра, добра и внимательна, – сказал Хаэмуас. – Но это дело предоставь мне. Я хорошо знаю Нубнофрет. Я могу выяснить, какими мотивами она руководствовалась, даже не упоминая о том, что ты жаловалась мне на ее решение. От ее имени, Табуба, я приношу тебе извинения.

– Не надо извинений, царевич, – возразила она. – Прими мою благодарность.

И они заговорили о другом, пока наконец беседа не прекратилась сама собой под натиском быстро усиливающейся жары. Табуба клевала носом, потом задремала, опустившись на подушки и разбросав руки в стороны. Спутанные волосы падали на траву. Хаэмуас неподвижно сидел, не спуская с нее глаз. Губы ее были чуть приоткрыты, черные ресницы слегка трепетали во сне. Она лежала неподвижно, и во всем ее облике было что-то мертвенно-восковое. Внезапно его охватил панический страх. Увидев, как на грудь ей стекает тонкая струйка пота, Хаэмуас наклонился, чтобы слизнуть влагу языком. «Какое счастье, – думал он, – уже в том, что я имею полное право на такие вот мелочи. Для тебя, сердце мое, я сделаю все, что угодно, а твоя нерешительность обратиться ко мне с просьбой наполняет меня еще большим желанием исполнять всякую твою прихоть». Осторожно, стараясь не потревожить ее сон, он опустился на циновку рядом с ней, и теперь его лицо находилось прямо перед Табубой. Закрыв глаза, он стал вдыхать ее запах, ее дыхание, мирру и тот, не поддающийся описанию, но такой притягательный, неизвестный аромат. Мысли начали путаться, и он уснул, уверенный, что в целом Египте нет человека счастливее его.

Тем же вечером он решил поговорить с Нубнофрет. Он пришел к ней в покои, и Вернуро объявила госпоже, что ее желает видеть царевич. Нубнофрет вышла к нему совершенно спокойной, предложила сесть, а сама вернулась на прежнее место. Она стояла около постели, а служанки тем временем снимали с нее одежду. Одна из них держала наготове легчайший наряд из тонкого синего полотна, украшенный множеством складочек. Без тени смущения Нубнофрет высвободилась из расшитого жемчугом зеленого платья, которое было на ней за обедом, и нетерпеливо прищелкнула пальцами. «Ее тело состоит из одних округлостей и плавных изгибов, – думал Хаэмуас, глядя на жену, а служанки тем временем облачали свою госпожу в новый наряд, завязывали широкие ленты. – Она по-прежнему прекрасна, но мне больше не кажется желанной. Как я сожалею, что все так обернулось! Мне безмерно жаль мою гордую, бедную Нубнофрет, но я ничего не могу сделать».

– Чем могу помочь, Хаэмуас? – спросила она, расставив в стороны руки, пока служанки надевали на них браслеты из синего лазурита. – Тебя что-то беспокоит?

– В общем-то ничего важного, – солгал он. – Просто мы давно с тобой не беседовали, а сегодня я понял, что соскучился.

Она бросила на него острый взгляд.

– Тебя беспокоит, что Шеритра так увлечена этим юношей? Хаэмуас подавил вздох.

– Нет, хотя, должен признаться, скоро нам придется всерьез задуматься о том, как следует с ними поступить. Ты получила какие-нибудь известия касательно нового урожая? В твоих имениях в Дельте уже начался сбор?

Она обошла туалетный столик и села напротив него, взяв в руки зеркало.

– У меня губы пересохли, – сказала она, обращаясь к служанке. – Пока не надо больше хны. Смажь их немного касторовым маслом. Вчера я получила послание, в котором говорится о моих небольших виноградниках, – сообщила она в ответ на его вопрос. – В этом году, полагаю, я распоряжусь, чтобы урожай засушили. В прошлом году у нас закончились запасы изюма, а вина, без сомнения, и так в достатке.

Он выразил свое согласие, и они еще некоторое время продолжали непринужденно беседовать. Ее напряжение немного ослабело, а когда он стал в шутку жаловаться, что птицы таскают еду, чтобы кормить в пруду рыбок, она даже улыбнулась ему, и в этой улыбке на миг промелькнула прежняя, юная и веселая, Нубнофрет. Но едва он решился упомянуть о том, что Табуба хочет привести в дом своих прежних слуг, как Нубнофрет вновь, словно ледяным панцирем, закрылась стеной вежливого отстраненного равнодушия.

– Она не жаловалась мне в открытую, но, кажется, ей приходится нелегко – ведь надо привыкнуть к новому дому, к новым порядкам, а еще и к чужим слугам. Почему бы тебе не предложить, чтобы она отослала тех, что работают на нее сейчас, и приказала привезти из дома своих прежних слуг, чтобы здесь ее окружали знакомые лица?

Некоторое время Нубнофрет сидела неподвижно, потом одним резким, повелительным жестом отослала служанок прочь и поднялась.

– Мне противно смотреть, во что ты превратился, царевич, – холодно произнесла она, старательно выговаривая каждое слово. – Такой смиренный и робкий, такой уступчивый и угодливый, такой изворотливый и хитрый, отчего эти мелкие обманы выглядят еще более отвратительно. В былые времена ты бы просто пришел ко мне и, исполненный царственного величия, потребовал: «Табуба желает знать, почему ты отказала ей в просьбе привезти сюда ее слуг. И я тоже желаю знать ответ на этот вопрос». Ты стремительно падаешь в моих глазах, супруг мой.

Хаэмуас поднялся.

– Но я не знал, что она обращалась к тебе с такой просьбой, – горячо запротестовал он, охваченный стыдом и отчаянием. Нубнофрет же лишь презрительно рассмеялась.

– Не знал? Ну так теперь знаешь. Она хочет, чтобы ей прислуживали собственные слуги. Мои, видите ли, недостаточно хороши для нее. Я отказала ей.