Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!

• Название: Ура, Хрустальная Корона!
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Предлагаемая Вашему вниманию книга происходит из породы полуфантастических романов, именуемых "Фэнтэзи" и является первой в серии книг, описывающих мир Соргона. Полуфантастических – потому что, как бы не изощрял свою фантазию автор, полностью избежать влияния окружающего нас с Вами мира ему не удастся. Любого из действующих в книге героев мы без особого труда можем найти среди окружающих нас людей, и не имеет значения, кем был он в книге: гномом, эльфом, орком или человеком. В этом и состоит подлинная заслуга Фэнтэзи – она показывает нам самих себя в самых невероятных ситуациях, которым нет места в обыденной нашей с Вами жизни. Итак, добро пожаловать в мир Соргона!

---

Существовала школа уже около ста лет, и сейчас заведовал ею прославленный маг-зодчий Бальсар, известный всем Двенадцати королевствам своим высоким профессионализмом: ещё не было случая, чтобы он не выполнил самого идиотского заказа или пожелания заказчика, как и не было случая, чтобы это отразилось на качестве работы. Ни одно из построенных им зданий не дало трещины, не подверглось осадке и даже не нуждалось в ремонте. То же можно сказать и о других, созданных им, объектах: мостах, фонтанах, скульптурах.

Начинал он безусым магистром в гончарном ряду на базаре Раттанара, помогая гончару Унгаве: у Бальсара был талант делать вещи необычайно прочными, и он применил его к посуде Унгавы.

Гончар Унгава сначала чуть было не заработал состояние на продаже небьющейся посуды. Но, изрядно помятый конкурентами, уставший от непрерывных судебных процессов с покупателями, пострадавшими в семейных ссорах, когда билась не посуда, а головы членов семьи, в которых она попадала, отказался от помощи Бальсара.

Но Бальсар всё же пошёл вгору. Тогдашний король Раттанара Фурид Второй решил, что жилья в городе много не только оттого, что много строится, но и от того, что мало разрушается. И Бальсаров талант придавать вещам необычайную прочность использовал в полную силу - с выгодой и для Раттанара, и для самого Бальсара.

3.

Прославленный маг прибыл очень быстро, с группой преподавателей и учеников школы. Пока маг беседовал с королём, остальные отправились на обрыв - изучать, измерять, подсчитывать.

- Бальсар, позавтракаете с нами? Дахран готовит оленя, и здесь неплохой портвейн, - Фирсофф приветствовал мага движением руки в ответ на его поклон, - нам, ведь, всё равно надо поговорить.

- С удовольствием, Ваше Величество, - Бальсар сел за стол на свободное место между Мороном и Лонтиром, - с удовольствием поем.

- Не тот ли вы Бальсар, который эрфуртскому барону Хервару за нечестный расчёт… ха-ха-ха… за построенный ему замок, - Инувик начал хохотать, не договорив, - ха-ха-ха… за построенный замок… ха-ха… за нечестный расчёт… который… ха-ха-ха… сделал этот замок… ха-ха-ха… непригодным для жилья… ха-ха-ха… превратив мраморный пол…ха-ха… первого этажа… ха-ха-ха… в кучу… ха-ха… не за столом будь сказано… ха-ха-ха… переваренной пищи… ха-ха-ха…?

- Тот самый.

Хохот стал общим. У короля от смеха потекли слёзы, на королевского казначея напала икота. Тандер потянулся с кружкой к Бальсару - чокнуться. От сильного удара кружка треснула, и вино разлилось по столу. Хохот усилился: смеялись уже не только над незадачей барона Хервара, но и над Тандером, с которым всегда случались какие-нибудь неприятности за столом, потому что он, будучи отменным солдатом, везде, кроме поля боя, был потрясающе неловок.

- Как вы это сделали, уважаемый маг? - не отставал Инувик, - Как?

- Судя по куропатке на вашем гербе, вы барон Инувик, министр иностранных дел? Скажите мне, барон, как часто вы читаете дипломатическую почту вслух на площади Раттанара?

- Что? Почту?… Ах, да… Простите, маг, я был неправ. Безусловно, в каждом деле должны быть свои тайны.

- Особенно в таком, - вмешался Паджеро, - как превращение мрамора в это самое… в переваренную пищу. А то мы все в нём… в этой пище… утонем.

Хохот начался снова. Яктук сполз, повизгивая, под стол - смеяться он уже не мог. Демад только сипел открытым ртом, и, казалось, его красное толстое лицо с выпученными глазами вот-вот лопнет от натуги.

Паджеро не унимался:

- Вы обратили внимание, господа, что чужие несчастья никогда не огорчают так, как свои собственные, а чаще всего даже радуют…

- Не только несчастья, капитан, - Яктук, наконец, вернулся за стол, тяжело отдуваясь, - Мы умеем радоваться и чужим радостям, как, например, сейчас мы радуемся вместе с бароном Тандером, что на столе оленина, а не жареные куры…

Новая волна смеха скрутила присутствующих. Бушир был доволен - обещанное Таразом веселье, наконец, началось.

4.

- Каждый маг должен уметь сдерживать свои желания. Если все твои желания будут осуществляться, неприятностей хватит и тебе, и всем окружающим. Поэтому следует отделить желания простые, вроде голода, жажды, любопытства или интереса, от желаний магических. Магическое желание - это приказ на выполнение той или иной твоей команды, твоё ведро для воды магического поля. Начинающие отделяют свои магические силы барьером, своего рода забором, за который они сами получают доступ, только употребив определённый пароль: словесный ли, в виде набора жестов, или какой другой. Тогда не будет опасности произвольных исполнений чего попало. У более опытных магов, как у меня, например, такого барьера уже нет: мне он не нужен, потому что я научился сам, весь, полностью, находиться в двух состояниях: рабочем - магическом, и отдыха - обычном человеческом. Моё переключение происходит мгновенно - вот я человек, а вот - уже маг, - Кассерин превратил лист бумаги, который держал, в металлическую фольгу, затем обратно в бумагу, - Ты всему научишься, во всяком случае, я попытаюсь тебя научить всему, что знаю сам. А у тебя я надеюсь научиться тому, что умеешь ты. Если это доступно другому магу.

- А как это может быть недоступно? Вы же так много умеете!

- Каждый человек, Харбел, как инструмент, предназначенный для определённой работы, и возможности его ограничены. Ты не сможешь лопатой срубить толстый дуб, или топором выкопать яму. Люди многое могут делать одинаково, но не всё. Нельзя стать певцом, если у тебя нет языка, или танцором, не имея ног. Твоё умение мне никогда не встречалось, а, может, и никому из нынешних магов не встречалось. Алан, тот, конечно, умел это делать, но его знания для нас недоступны. Пока недоступны.

- А кто-нибудь пытается заново открыть то, что он умел?

- Все пытаются, но пока безрезультатно. Твоё появление многое изменит в магической науке, так что давай учиться вместе.

- Скажите, Учитель, а заклинания мы когда будем заучивать?

- Какие заклинания?

- Ну, волшебники в сказках всегда что-то говорят, шепчут всякие волшебные слова.

- Заклинание, которое тебе понадобится - это твой пароль для доступа к магическим силам. Иногда словесные замки ставят на определённого рода магические действия, чтобы запустить их в работу в нужный момент, без длительной подготовки, которую проводят заранее. Бывает, что очень темпераментные маги во время работы выкрикивают свои желания вслух, но это не заклинания, постороннему от них никакой пользы. Магия выглядит самым обычным образом, потому что здесь нет никаких чудес - одно чистое знание. Единственное отличие магии от других наук - в том, что мы мало что можем доказать, наши знания практические, интуитивные, почерпнутые непосредственно из общего магического поля и зависят от природных данных самого мага - как, например, твоё умение. Какие заклинания ты употреблял, когда тащил мои монеты?

- Никаких, Учитель. И это действительно было совсем не так эффектно, как салют на балу.

- Молодец, что понял. А теперь давай потренируемся. Начнём с привычных для тебя монет.

5.

Особняк Лонтиров преобразился за один день: из заброшенного, запущенного здания он стал вполне приличной казармой роты Водяного. Но Яктук не отказался и от башни. Теперь помещений у него было достаточно для набора полной численности, и к нему направляли людей, которым не хватало места в других ротах.

Только за вчерашний день он принял двести человек, а сегодня люди всё шли и шли, и всё это были испытанные в боях ветераны: неопытную молодежь лейтенант пока отправил по домам, чтобы принять их в уже готовых казармах и не демонстрировать им неизбежное при формировании разгильдяйство.

Двух дней, как он считал, будет вполне достаточно, чтобы ветераны под руководством сержанта Хобарта вспомнили, что такое дисциплина, и приняли приличный для военных вид. За это же время будут подготовлены для приёма новых солдат все имеющиеся у него помещения.

Наличие обширной конюшни натолкнуло его на идею организовать в роте конную сотню, коней для которой он вытребовал у служителя Гандзака (пятьдесят голов) и затребовал из конюшен поместья Яктуков (ещё пятьдесят).

Среди храмовых коней оказалось несколько тяжеловозов, одного из которых Яктук вручил счастливому Хобарту, чем окончательно завоевал расположение пострадавшего от тёмного пива и мирной жизни сержанта.

Приказ сменить на Восточных воротах городских стражей пришёл как раз вовремя - это уже была ответственная, боевая работа, которой так не хватало для окончательной спайки разнородного коллектива роты.

Разделив имеющихся у него солдат на полусотни, и, назначив в них капралов, лейтенант занял обе приворотные башни, разместив в них дежурную полусотню.

Между служителями началось соперничество за лучшее оснащение и снабжение подшефной роты, но отобрать у Гандзака первенство никому было не по силам, в основном из-за оборотистого командира роты Водяного.