Юрий Буйда - Домзак

• Название: Домзак
• Автор: Юрий Буйда
• Жанр: Русская классическая проза

---

Он с удовольствием принял ванну, побрился и надел причитающиеся случаю черные брюки и темную рубашку. Бросив через руку дюжину галстуков, подошел к окну. Во дворе Александр Зиновьевич, присев на корточки, прилаживал к радиатору лимузина траурный венок. Рубашка его потемнела от пота. Байрон глянул на термометр, пристроенный в тени оконной рамы, и решил, что к такому случаю лучше всего подойдет галстук-бабочка. Черное к черному.

Торопливо постучав, вошла мать.

- Сейчас прибудут помощники. Столы расставить, стулья, зеркала завесить каким-нибудь тряпьем и тэ пэ. Автобус придет в полдень. В двенадцать ровно, - уточнила она. - Перчатки не шокируют?

На ней были черные перчатки по локоть, шляпа с широкими краями и вуалью. И, конечно же, туфли на высоких тонких каблуках.

- Отлично, - одобрил Байрон ее наряд. - Я тут собрался заняться чистописанием... Ну, хочу на всякий про всякий завещание написать.

- Байрон! - Она растерялась. - Ты это серьезно?

- Разумеется. И потом, у меня какие-то дурные предчувствия... Извини, зря я тебе про предчувствия...

- В такой день у всех дурные предчувствия. Но завещание... Байрон!

- Ма, не трать время! - Он с улыбкой поцеловал ей руку. - У вас же с Оливией куча дел. А тут какая-то бумажка... Ну! Чтобы тебя успокоить, обещаю сочинить завещание в стихах. Тебе что больше по нраву? Онегинская строфа или Дантевы терцины?

- Ты какой-то возбужденный, Байрон... Ну ладно, делай что хочешь. Да не забудь позавтракать поплотнее!

Дверь за нею захлопнулась.

Байрон поискал в комоде, в ящиках маленького письменного стола, но ни бумаги, ни даже карандаша не обнаружил. И потом, кто же это завещание карандашом пишет!

После завтрака - Нила угощала тайком нажаренными котлетами - и солидной рюмки домашней душистой он со стаканом мятного чая поднялся к Диане.

Она встретила его в ночной сорочке до пят и черной шляпке с узкими полями.

- Если я в таком виде явлюсь на кладбище, его полезная площадь увеличится, как ты думаешь? Ты мне чай принес! Ах ты мой лапочка!

Но что-то в ее тоне насторожило Байрона. Поставив чашку на компьютерный столик, он внимательно посмотрел на Диану.

- Матушка с тобой поговорила?

- Поговорила. - Поддернув сорочку, она отшвырнула домашние туфли подальше. - Сказала, что если я еще хоть раз залезу в твою постель, она собственными руками...

- В черных перчатках по локти! - Байрон послал ей воздушный поцелуй. У тебя, кстати, есть черные перчатки?

- Есть. - Она села на табурет, выставив голые колени. - Ты потрахаться или по делу? У меня, к твоему сведению, сегодня менструация. Ниагара!

- Никак не могу найти ни бумаги, ни ручки. Документ нужно составить.

- Потрогай мой нос! Да у тебя руки дрожат! - Она вскочила. - Звучит, может, глупее глупого, но я вовсе не желаю ссориться ни с Майей Михайловной, ни с кем бы то ни было еще из семейства Тавлинских!

Байрон подхватил ее на руки, шагнул за перегородку и швырнул девушку на неубранную постель. Сорочка задралась, обнажив красные кружевные трусики. "Как у шлюхи", - с веселой злостью подумал он.

Оставив ее всю в слезах на постели, он сам нашел бумагу и ручку и чуть ли не бегом вернулся в свою комнату.

Дрожащими руками налил полный стакан виски, выпил и, решительно придвинув стул к детскому столику, вывел на чистом листе "Завещание".

Внизу Нила лениво переругивалась с помощниками, которые по субботам занимались уборкой дома. Их голоса мешали ему. Впору было заткнуть уши ватой, как покойному деду заткнули нос.

"Я, Тавлинский Байрон Григорьевич, находясь в здравом уме и ясной памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, активы в зарегистрированных на мое имя акциях, а также распоряжение моими банковскими счетами и депозитами..."

Он вдруг замер при мысли о том, что ни на йоту не солгал матери: его и впрямь мучили дурные предчувствия.

Александру Зиновьевичу на лимузине пришлось выехать со двора, чтобы дать дорогу автобусу, выкрашенному темно-синей краской с красной полосой по борту.

Все собрались в нижнем зале.

Нила плакала навзрыд в углу на стуле.

Четверо мужчин в одинаковых черных костюмах с натугой подняли гроб с телом деда, в руках которого поблескивала иконка - та самая, на которой мальчик с кривыми пальчиками, и втолкнули его в заднюю дверь автобуса.

- Крышку не забудьте! - сухо приказала Майя Михайловна. - Не бойся, Нила, тебя отвезут. А вы тут останетесь за хозяев. - Она о чем-то перешепнулась с "субботними" (как их называли в доме) и сказала Байрону: - Я не жду, что ты приедешь в церковь, но на кладбище... Где наша нимфетка? Возьмешь ее с собой. И чтоб была одета, как я велела. Ты галстук выбрал? Кажется, там были черные... или темно-синие...

Байрон проводил мать и Оливию до машины.

Первым тронулся лимузин с венком на радиаторе, за ним - автобус с гробом и BMW.

Вернувшись в зал, Байрон увидел на верхней лестничной площадке "нимфетку": на ней была шляпка с вуалеткой, черное платье до каблуков и короткие черные перчатки.

- Отдохни, - сказал он. - У нас в запасе еще часа полтора.

- Ну и сука же ты, Байрон Тавлинский! - ледяным голосом ответствовала "нимфетка", глядя на него сверху.

Байрон не решился подняться по лестнице. "Посижу-ка я лучше в кухне, решил он. - Понюним с Нилой на пару, по рюмашке махнем. - А какой-то развеселый бес шепнул ему на ушко: - А зря ты ее не того-с! Она же сама хотела. Сплоховал, солдатик! А таких промашек юницы не прощают".

Они подъехали к окруженной пыльными липами старой церкви в самый раз. Из ворот выносили гроб, священник, мерно размахивая кадилом, что-то говорил напевным голосом толпе прихожан, за ним, тесно прижавшись друг к дружке, вышли Майя Михайловна с Оливией. Байрон поискал глазами дядю Ваню, но не нашел.

- Байрон! - Его поманил пальцем Кирцер, одетый по такому случаю в парадный мундир, рукав которого был украшен черной лентой. - Обезьяна нашли. В лесу за ликеро-водочным. Одним выстрелом в висок. Ты только пока никому, мы даже родителям не говорили... Сейчас пытаемся автокраном вытащить его джип из ямины.

- Никаких следов?

- Мы ж не ищейки. - Кирцер снял фуражку, промокнул платком лоб. - Таты узнают - озвереют.

- А если уже знают?

- Нет. В церкви вели себя как люди, крестились. Сейчас на кладбище поедут.

- А если на кладбище что-нибудь случится?

Кирцер рассердился.

- Если, если! У меня здесь чуть больше десятка сотрудников, вот тебе и ответ на все твои "если". - Он вдруг схватил Байрона за лацкан. - Или тебе что-то известно? Не играй со мной в эти игры, сынок. Не хватало еще, чтобы на кладбище... - Он перекрестил потный лоб. - Если знаешь, скажи сейчас. Ну!

- Ничего не знаю. Трясет что-то с утра, - вот и все.

Подполковник надел фуражку, махнул кому-то рукой. Люди двинулись к автобусам, вытянувшимся вереницей по улице Жиржинского.

- Садись с матерью... ну с гробом, - сказала Диана. - А я в хвосте пристроюсь - за автобусами.

Александр Зиновьевич выжал клаксон - лимузин взревел, за ним загудели и остальные автомобили.

Процессия медленно тронулась. До кладбища путь был неблизкий.

По сторонам кладбищенских ворот стояли длинные черные автомобили и микроавтобус, из которого выгружали огромные венки.

- От Татищевых, - сквозь зубы процедила Майя Михайловна. - Зря радуются: после старика Оливия им змеем-горынычем покажется. Это она только с виду - кисонька...

Байрон тупо кивнул, не отрывая взгляда от белой повязки на шее деда.

Всю дорогу он сидел с закрытыми глазами. Ему казалось, что все тело его с огромной скоростью буровят во всех направлениях мелкие белые червячки с острыми головками, вызывая нутряную щекотку, и больше всего он боялся, что в самый неподходящий момент эти червячки полезут из носа, ушей, изо рта...

Сторож в выгоревшем пиджаке с медалью на лацкане ругался со старухой, которая норовила проскочить перед процессией, таща за собою толстую серую овцу. Наконец он страшно закричал на нее, и старуха, нырнув перед капотом автобуса, вприскочку умчалась вдаль по улице - туда, где кончалось кладбище и начинались выпасы.

Байрон небрежно вытер платком лицо и на всякий случай взглянул: червячков не было.

- Только-только дожди кончились, а пыль - на тебе, - прошептал ему на ухо дядя Ваня, сидевший за спиной Байрона.

Автобус с гробом, покачиваясь на неровностях, ползком двинулся в дальний конец аллеи.

Остальные автомобили сгрудились у арки. Люди с цветами и венками выстроились за Александром Зиновьевичем и служащими фирмы Тавлинских, которые несли на бархатных подушечках дедовы ордена и медали.

Байрон отвернулся.

Автобус остановился. Открылась задняя дверь, и мужчины в черных пиджаках с натугой вытащили гроб из автобуса.

- Крышку не забудьте! - крикнула Майя Михайловна.

- Ты это уже говорила, - напомнил Байрон, помогая матери спрыгнуть на землю. - Как ты на своих шпильках по рыхлой земле пойдешь... Держи меня под руку...