Николай Кузьмин - Генерал Корнилов

• Название: Генерал Корнилов
• Автор: Николай Кузьмин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-203-01798-0

На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.

Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.

---

30 августа, на четвертый день «корниловского мятежа», Алексеева снова привезли в Зимний дворец. Керенский предложил ему должность начальника штаба при своей особе, и старый генерал, покрыв позором свою седую голову, согласился. В тот же день он выехал в Могилев, получив приказание Керенского первым делом арестовать всех зачинщиков «зловредного мятежа».

Все эти дни, пока газеты изощрялись в обличении коварных заговорщиков, Ставка Верховного главнокомандования функционировала бесперебойно. Там билось сердце русской армии, работал ее мозг. Корнилов, Лукомский, Романовский исполняли свои привычные обязанности. Казалось, они совершенно не заглядывали в столичные газеты. Начальник штаба генерал Лукомский даже сердито настоял, чтобы новый главковерх Керенский оставил в силе все прежние распоряжения Корнилова. Он согласился лишь приостановить движение эшелонов 3-го Конного корпуса. Такое распоряжение он отправил, в душе надеясь, что решительный Крымов найдет причину их не выполнить. Крымов рвался в Петроград еще с весны!Алексеев ехал в Могилев в знакомом вагоне по знакомой дороге. Он возвращался туда, где полтора года бок о бок работал с последним русским императором. Старый генерал понимал, что ему, по сути дела, навязали роль карателя, жандарма. Его руками столичная камарилья намеревалась расправиться с людьми, уставшими от созерцания картин сокрушительного развала великой державы. Самым великим грехом «мятежников» в Могилеве был обыкновенный русский патриотизм.

В душе Алексеева происходила мучительная борьба. Солдатский сын, выслуживший широкие генеральские погоны, он в некую минуту стал масоном. Это было гибельное решение, но если бы ему тогда хоть капельку догадки! Масоны соблазняли только нужных людей и делали это умно, с тактом, неназойливо. Упор делался на личное самоусовершенствование. Масонские ложи подавались избранным кружком, где посвященные предавались возвышенным размышлениям о благе народа и страны. Забитому, неграмотному, бесправному русскому народу необходимо было указать вернейший путь к историческому процветанию. Какой же деятель откажется от этой благородной работы, тем более недавний солдатский сын!

Масонство, принадлежность к избранным тешили сознание Алексеева как новые свидетельства его успехов в жизни наравне с красной подкладкой генеральского пальто. Он никогда не мог забыть, что вступил в жизнь из суровых солдатских обносков.

Такими же солдатскими сыновьями были генералы Корнилов и Деникин. Вообще среди русского генералитета преобладала черная, мужицкая кость. Родовитая знать с «голубою кровью» от армии шарахалась.

Масонские грехи, связанные с отречением царя, постоянно терзали сознание Алексеева. Как ловко его обманули, как тонко провели! Они, военные, надеялись всего лишь заменить государя, а вышло, что уронили и разбили древний русский трон. Что было главною виною: неискушенность простодушных генералов или же изощренность природных интриганов? То и другое вместе!

Принимая от Керенского свое последнее позорное назначение, генерал Алексеев намеревался поступить по-своему и хоть в какой-то мере искупить свои великие грехи.

Он понимал, что Корнилова поманили и провели совершенно так же, как поступили и с ним самим в конце нынешней зимы. Причиною корниловской беды стала все та же неспособность генералов играть в бесчестные политические игры.

Уроки июля, когда большевистское выступление в столице поразительно совпало с германским наступлением на фронте, не выходило из сознания правительства и руководства армии. Теперь, после съезда большевистской партии, ситуация грозила повторением. Рига уже пала, на очереди был Ревель и острова…Ставка в Могилеве, собираясь предотвратить мятеж большевиков, не только защищала Временное правительство, но и исполняла свой привычный воинский долг.

Внезапно в самую последнюю минуту, в последнее мгновение снова, как и с отречением государя, вмешался некто и все поставил с ног на голову: Ставка из защитницы правительства была объявлена ненавистницей именно правительства, но только не большевиков!

К счастью, на этот раз Алексеев знал, кто такой был этот самый некто. Керенский…

Премьер-министр грубо передернул карту и заслонил собой большевиков.

Он объявил Корнилова кровавым узурпатором, покушающимся на революционные достижения в демократической России.

Таким образом, добросовестное исполнение воинского долга было кощунственно подано как гнусная измена!

Алексееву было известно о шулерской суете Савинкова и Львова. Они, прохвосты, и задурили бесхитростную корниловскую голову. А ведь в характере Корнилова еще имелась и знаменитая «зарывистость»!.. В частности, дернуло же его за язык объявить в своем «Обращении к народу» весь состав Временного правительства немецкими пособниками. Ну ведь не все же!.. А эта разудалая хлесткость зарывистого генерала мгновенно связалась в сознании обывателя со страшным обликом текинцев, дикарей в халатах и папахах, скачущих на Петроград с кривыми шашками и ятаганами в руках!

Керенского Алексеев презирал. И все же он принял назначение на свой прежний пост. Если бы он отказался, начальником штаба Ставки стал бы генерал Черемисин. А этот не задумается выполнить любой приказ властей. Он без колебаний расстрелял бы и самого Корнилова, и всех его помощников и с радостью доложил бы о ретивом исполнении.

Принимая унизительное назначение, генерал Алексеев решил перенести еще один позор, но спасти своих старых боевых товарищей от скорой и незаслуженной расстрельной пули.

Утром на станции Витебск в его вагон вошли двое членов местного Совета, комиссары Аронсон и Тарле (будущий академик). Они стали отговаривать генерала от поездки в Ставку. Его возьмут в кинжалы свирепые азиаты, обожающие своего Корнилова. Комиссары сообщили, что в Могилеве скоро восстановится порядок: командующий Московским военным округом Верхо-вский уже грузится с войсками в эшелоны. Арест главарей «мятежа» требовал мощной наступательной операции.

Не затягивая разговора с комиссарами, Алексеев осведомился:

– Прямой провод на Ставку работает?

Постоянно. Но мы бы не советовали…В Могилеве к прямому проводу подошел сам Корнилов. Он был обрадован, что в Петрограде у властей хватило ума послать военного человека – его старого фронтового товарища. Помилуй Бог, какой мятеж?! В чью это голову взбрело?..

Генерал Алексеев, помня о стоявших рядом соглядатаях, выдержал сухой официальный тон: «В тяжкие минуты развала управления армиями нужны предопределенные и героические решения. Временное правительство приняло решение вручить Верховное командование министру-председателю с тем, чтобы начальником штаба был назначен генерал Алексеев. Подчиняясь сложившейся обстановке, повинуясь любви к Родине, после тяжкой внутренней борьбы я готов подчиниться этому решению и взять на себя труд начальника штаба. Но такое решение мое требует, чтобы переход к новому правлению совершился преемственно и безболезненно…»

Ничего более определенного он сказать не смел – рядом топтались комиссары. Они, как коршуны на падаль, готовились к расправе с ненавистными генералами. Алексееву казалось, что кожей ощущает их нетерпеливый местечковый жар. Смелость их и боевитость конечно же питались Верховским, выступающим из Москвы с огромной силой. Нашел же каких-то доброхотов, сумел собрать!

Корнилов, догадавшись о принужденной сдержанности Алексеева, ответил, что нового начальника штаба ждут в Могилеве как полномочного руководителя всей русской армией.

У Алексеева свалилась с души тяжесть. Чего боялись, того не будет: Корнилов при всей своей зарывистости не пошел на обострение. Никакого сражения за Могилев не произойдет. Воинственный Верховский со своими эшелонами может не трогаться из Москвы.

Корнилов еще спросил, где предположительно находится Кры-мов, можно ли с ним связаться. Алексеев ответил, что генерала Крымова как раз сегодня в это самое время ждали в Зимнем дворце. Его вызвал Керенский. Ничего более определенного узнать не представляется возможным.

Шел уже четвертый час пополудни. Прежде чем покинуть Витебск, Алексеев распорядился вызвать Петроград. К аппарату подошел сам Керенский. Он не стал препираться со своим начальником штаба и ответил: «Действуйте, как считаете нужным!» Алексеев немедленно приказал Верховскому: войска из эшелонов выгрузить и оставаться на месте.

Своею властью он прекратил суету руководителей Витебского и Смоленского Советов. Обрадованные выступлением Верховского из Москвы, они также собирали силы, намереваясь присоединиться к карательным отрядам москвичей.Алексеев уже собрался уходить, когда вдруг ожил аппарат на связи с Петроградом. Начальника штаба Ставки вызывал полковник Барановский: «Демократия взволнована свыше всякой меры. Генерал Корнилов и его соучастники должны быть арестованы немедленно. Необходимо, чтобы завтра утром вся организованная демократия узнала об аресте мятежников».