Сергей Лавренов - Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

• Название: Советский Союз в локальных войнах и конфликтах
• Автор: Сергей Лавренов
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5–17–011662–4, 5–271–05709–7

«Холодная война» начиналась с противостояния двух неравных по мощи сверхдержав. Хотя СССР был способен сокрушить ближайших европейских союзников США, американские бомбардировщики и ракеты могли стереть с лица земли его основные жизненные центры, в то время как сами США вплоть до конца 50-х гг. оставались неуязвимыми для контрудара. В своих расчетах каждая система исходила из того, что противная сторона хочет ни больше ни меньше как полного уничтожения своего оппонента-противника. При этом Запад рассматривал советскую внешнюю политику как своеобразный симбиоз стародавнего русского империализма со стремлением распространить влияние коммунизма в Европе. Москве приходилось отчаянно бороться за сохранение, а там, где это возможно, и расширение своей «странной», не похожей ни какую другую в мировой летописи, «империи».

---

Тито написал в Москву письмо, в котором попытался в мягкой, сдержанной манере доказать, что недружественного поведения югославов по отношению к советским специалистам нет. Советский ответ, адресованный «товарищу Тито и другим членам ЦК КПЮ», был подписан Молотовым и Сталиным – именно в такой последовательности.

Их письмо состояло из двух явно различных частей. В первой содержались жалобы на атмосферу недоверия и враждебности, какой были окружены в Югославии советские советники, – вопрос хотя и болезненный, но второстепенный.

Зато во второй части шла сокрушительная критика стиля руководства и работы КПЮ; Как следовало из письма, КПЮ не может называться ни демократической, ни большевистской, так как она возглавляется руководителями, подобранными методом кооптации, и поставлена под контроль полиции. Помимо того, партия практически растворена в Народном фронте.

Наконец, Тито и его сторонники, по мнению Сталина и Молотова, отказались от классовой борьбы, допустив широкое развитие «капиталистических элементов в деревне и городе».

Содержание письма было откровенно вызывающим и во многом несправедливым по отношению к адресату. Обвинения, выдвинутые против руководства югославской компартии, свидетельствовали об особой болезненности сложившейся ситуации для Сталина: ранее он не «опускался» до грубых «разгонов» в адрес зарубежных компартий, предпочитая «парить» над схваткой, руководить процессами из-за кулис.

Что же касается других обвинений, то их целью было прежде всего подорвать представление о Югославии как о стране, дальше всех продвинувшейся по пути строительства социализма, на чем основывался ее престиж в коммунистическом движении, привлекательность югославской модели строительства социализма для других стран народной демократии. Письмом была начата общая атака на внутреннюю и внешнюю политику югославских коммунистов, и прежде всего за то, что те тайком позволяют себе критиковать Советский Союз за якобы «гегемонистские тенденции по отношению к народным демократиям».

В послании перечислялись факты, вызывающие недовольство советского правительства и ВКП(б) и ведущие к ухудшению отношений между СССР и Югославией:

тайные, закулисные, антисоветские высказывания «среди руководящих товарищей в Югославии» в стиле Троцкого о «вырождении ВКП(б)», о «великодержавном шовинизме» в политике СССР и др.;

полулегальное положение КПЮ, в которой не чувствуется внутрипартийной демократии, критики и самокритики, ввиду чего такая ее организация не может считаться «марксистско-ленинской, большевистской»;

отсутствие в КПЮ духа политики классовой борьбы, ее растворение в Народном фронте;

рост капиталистических элементов на селе и в городе;

приверженность «гнилой оппортунистической теории мирного врастания капиталистических элементов в социализм, заимствованной у Бернштейна, Фольмара, Бухарина»;

пребывание на посту заместителя министра иностранных дел Югославии «английского шпиона Велебита», что «лишает возможности Советское правительство вести открытую переписку с югославским правительством через министерство иностранных дел Югославии».

В письме утверждалось, что югославское руководство способствовало созданию атмосферы недоверия и враждебности вокруг советских специалистов, не дало должного отпора попыткам дискредитировать Советскую Армию.

При этом дата письма, подписанного Молотовым – Сталиным 27 марта 1948 г. – по незнанию или умышленно носила оскорбительный для югославов характер: семь лет назад именно в этот день началось германское вторжение в страну, вызвавшее ее последующее расчленение и гибель полутора миллионов жителей.

Э. Кардель впоследствии говорил: «Тогда мы не могли даже представить себе, что наши мнения так рассердят Сталина. Конечно, мы понимали, что Сталин будет недоволен нашими позициями. Но нам даже во сне не могло присниться, по крайней мере лично мне, что он поступит так резко, как он поступил.

Мы считали, что в действительности речь шла не о таких уж больших различиях в позициях, которые могли бы в принципе вызвать конфликт, а тем более обострение межгосударственных отношений».

31 марта, через четыре дня после обращения к Тито, Сталин допел содержание своего письма до сведения руководителей других партий, входивших в Коминформ. Он предлагал им занять определенную позицию в этом вопросе. В течение апреля советскую сторону приняли болгары, венгры, поляки, румыны, чехо-словаки. В мае к ним присоединились итальянская и французская компартии.

Кроме осуждения позиции югославов, все они безоговорочно поддержали и два других тезиса. Во-первых, СССР и его партии по праву принадлежит руководящая роль как внутри коммунистического движения, так и в формирующемся социалистическом лагере. И во-вторых, тенденции в партиях, аналогичные тем, который получили развитие в Югославии, объявлялись опасными, и выражалось намерение вести с ними бескомпромиссную борьбу.

Сталин бросил на чашу весов весь свой колоссальный личный авторитет и огромное уважение, которое коммунисты в разных странах мира испытывали к Советскому Союзу. В результате он добился двойной цели: изолировал югославских «отступников» и пресек какие бы то ни было возможности возникновения альтернативы советской модели партийно-государственного устройства. Одновременно Сталин утвердил свою гегемонию в мировом коммунистическом движении, лишний раз показав, «кто в доме хозяин»…

Ситуация была настолько острой, что Тито решил созвать пленум ЦК – первый с 1940 г., то есть с тех пор, как он возглавил руководство КПЮ.

Пленум высказал политике Тито практически полную поддержку. Против выступили просоветски настроенный Жуйович, который имел тесные связи с «советскими товарищами», и председатель плановой комиссии Хебранг. Для изучения их деятельности тут же была образована специальная комиссия.

По результатам работы комиссии, представившей свой доклад 9 мая, оба «диссидента» были выведены из состава ЦК КПЮ, исключены из рядов партии и сняты с занимаемых ими государственных постов. Их дело было передано в органы госбезопасности для «расследования преступления против государства и его безопасности, выразившегося в раскрытии государственной и партийной тайны».

Впрочем, судьба обоих была решена значительно раньше – в кабинете Тито. Уже в апреле Жуйович и Хебранг были подвергнуты аресту по обвинению в попытке «осуществить внутренний путч в ЦК КПЮ». Несмотря на активные и настойчивые требования Москвы, ЦК югославской компартии отказал представителям ЦК ВКП(б) в возможности участвовать в расследовании их дела.

Позже было объявлено, что А. Хебранг в тюрьме покончил жизнь самоубийством. С. Жуйович пробыл в тюрьме без суда и следствия вплоть до 1950 г.

Упорство югославского руководства вызывало у Сталина стремление во что бы то ни стало наказать его «за непослушание». Переписка с югославской компартией становилась острее. Во втором письме от 4 мая 1948 г. в адрес ЦК КПЮ Сталин обрушился с оскорблениями на И. Броз Тито и некоторых его ближайших соратников, обвинил их «в непомерной амбициозности», «детских уловках голословного отрицания фактов и документов», пытался принизить вклад Югославии в разгром фашизма. В послании решительно отвергался тезис о том, что «советские люди вербуют югославских граждан».

Отклонив югославское предложение прислать в страну представителей ЦК ВКП(б) для переговоров на месте, Сталин высказался за необходимость обсудить вопрос «принципиальных разногласий» на ближайшем заседании Информбюро. В Белград было направлено сухое официальное приглашение на заседание Информбюро.

В ответном письме 17 мая 1948 г. ЦК КПЮ сообщил, что не может согласиться с необходимостью обсуждения создавшегося положения в Информбюро.

22 мая 1948 г. ЦК ВКП(б), оценив отказ явиться на заседание Информбюро «как переход на путь раскола единого социалистического фронта стран народной демократии и Советского Союза», поставил ЦК КПЮ в известность, что вопрос о положении в КПЮ будет обсужден на заседании Информбюро во второй половине мая независимо от участия югославских представителей.

ЦК КПЮ высказался за обсуждение спорных вопросов посредством прямых контактов между ЦК ВКП(б) и ЦК КПЮ в Югославии.

Белграду намекнули, что в заседании будет принимать участие сам Сталин.

Тито ответил, что не приедет ни при каких обстоятельствах.

Советский Союз повторно направил приглашение, а фактически требование прибыть на предстоящее совещание Коммунистического информационного бюро в Бухаресте. Ехать или не ехать на это совещание стало главным вопросом, разделившим югославское руководство либо на приверженцев Тито, либо на сторонников Сталина – последних впоследствии стали именовать «информбюровцами».