Джеймс Мориер - Похождения Хаджи–Бабы из Исфагана

• Название: Похождения Хаджи–Бабы из Исфагана
• Автор: Джеймс Мориер
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-00630-0

У «Похождений Хаджи-Бабы из Исфагана» удивительная судьба. Этот авантюрный роман о головокружительной дипломатической карьере плута и пройдохи брадобрея Хаджи-Бабы был написан в 1824 г. Джеймсом Мориером, потомственным английским дипломатом и знатоком Востока.

---

Наконец прибыли мы к рубежу и вошли в опасное ущелье, где обыкновенно курды нападают на караваны, следующие из Персии в Багдад или из Багдада в Персию. Скот и путешественники сбились в одну плотную кучу; всяк принялся за оружие, и зрелище, представившееся моим взорам в ту достопамятную минуту моей беспокойной жизни, припомнило мне в точности разбитие нашего каравана туркменами. Я тут видел чауша, который скакал, распоряжал, храбрился, а в сердце трепетал, как тот, который провожал нас из Тегерана в Мешхед; видел те же приготовления к отчаянной защите и те же признаки страха и трусости; слышал те же похвальбы путников и приводил на мысль мужественное поведение, каким отличил себя когда-то первый мой хозяин Осман-ага. Следуя предписанному порядку, я тоже примкнулся к общей куче, и хотя страшился встречи с хищниками, но утешал себя мыслию, что вскоре тем или другим образом кончатся все мои опасения.

Мы подвигались ущелием в глубочайшем молчании. Только звон колокольчиков, уныло отражавшийся в скалах, прерывал тишину ужасного места. Вдруг увидел я двух всадников, скачущих прямо ко мне. В одном из них различил я нашего проводника, другой был человек порядочно одетый и ехал на хорошем коне. Проводник, остановясь в нескольких шагах, указал на меня рукою и примолвил:

– Вот он!

Холодная дрожь, подрала меня по всей коже. Я взглянул на второго всадника и тотчас узнал быстроглазого муллу, управляющего деревнею муллы-баши, у которого был я недавно с запискою его господина о выдаче мне ста туманов. Я уже считал себя погибшим, когда обращённая ко мне речь проводника несколько ободрила меня.

– Ради имени Али! – сказал он. – Вы недавно к нам присоединились и пришли от рубежа Курдской степи: не слыхали ль вы, в которой стороне кочует ныне известный хищник Кальб-Али-Хан?

Я отвечал им что-то наобум, в страшном волнении духа, стараясь поскорее замешаться в толпе; но быстроглазый мулла беспрестанно заезжал мне вперёд и, казалось, хотел пронзить меня адским своим взглядом. Он пристально всматривался в моё лицо и потом воскликнул:

– Э! приятель, да я тебя знаю. Это тот же самый плут, который надул меня запискою покойного муллы-баши и, выманил сто туманов. Правоверные! ради имени пророка, берите этого вора, разбойника!

Я стал отпираться и кормить грязью быстроглазого муллу, когда второй, прежде виденный мною мулла, который до прибытия моего в Тегеран ходатайствовал по делам Надана, подоспел к нашей толпе и остановился насупротив меня. Тот мигом назвал меня по имени. Многие бросились брать и вязать меня как вора и убийцу муллы-баши. Видя, что дело идёт не на шутку, я обнажил кинжал и грозил распороть брюхо первому, кто коснётся до меня рукою. Они, однако ж, погоняя моего лошака пинками и дубинами, успели перевесть меня с конца к самой голове каравана, где ехала вдова покойного с целым своим двором. Караван остановился. Окружённый людьми муллы-баши, которыми предводительствовал быстроглазый Абдул-Карим, я сохранял оборонительное своё положение и, на первый случай, защищался бранью и отпирательствами.

– Вы сами разбойники! – кричал я во все горло. – Слава аллаху, отцы ваши давно сожжены в аду! Чего вы от меня хотите? Я Хаджи-Баба; но, по милости пророка, никогда не бывал ни вором, ни убийцею и не понимаю, за что на меня нападаете.

– Не ты ли был у меня с ложною запиской, на краденом коне и утащил по ней из моего кармана сто туманов? – грозно вскричал мулла Абдул-Карим.

– Так что ж что был? – возразил я ему тем же голосом. – Откуда мне знать, какой конь и какая записка были тогда со мною? Я был слуга муллы Надана. Он мне дал своего коня и записку и велел идти к вам и сказать то именно, что я вам сказал. Воротясь назад, я вручил ему полученные от вас деньги и отдал коня. Я только исполнял его приказания, и как вслед за тем он отпустил меня из своей службы, то и не знаю, что сталось с ним самим и куда девал он коня и деньги. Ей! ей! это правда.

Некоторые из людей покойника поколебались от моих доказательств и уверенности, с которою я представлял их; но другие, несмотря на мою упорную защиту, отчаянно добирались до меня. Один из них, схватив меня за ногу, тащил уже с лошака долой, как вдруг чауш, ехавший шагах в пятистах впереди каравана, прискакал назад, крича:

– Курды! Курды! К ружьям! Сабли наголо! Готовьтесь, братцы, к отпору! – а сам давай бежать куда попало.

В одно мгновение всё приняло другой вид. Я увидел себя свободным, как птичка. Погонщики тотчас стали сваливать тяжести и отрезывать вьюки, чтоб спасаться с лошаками и верблюдами. Путники побледнели и начали молиться; те уходили обратно, те в горы, те в совершенном остолбенении ожидали решения своей участи. Пользуясь суматохою и сам будучи некогда хищником, я лично принял такую меру, какую считал самою удобнейшею для своего спасения от опасного врага. Я оставил муллу-баши и его служителей и один поехал курдам навстречу. Проехав ущелием не более тысячи шагов, я увидел впереди отряд около шестидесяти человек этих ужасных хищников, подвигающийся рысью в глубоком молчании. Не будучи из храброго десятка, признаюсь, я трепетал от страха; но не останавливался и ехал, пока они сами меня не остановили. Ни мой лошак, ни моя ветхая, запылённая одежда не могли привесть их в искушение; чемодана у меня не было никакого.

– Кто ты таков? – спросил меня грубым голосом их предводитель, мужчина исполинского роста и видом свирепее самого Аслан-султана.

– Я слуга одного муллы, – отвечал я покорно,

– Далеко ли караван?

– Недалеко; шагов триста, за этою горою.

– Много ли в нём народу?

– Довольно; большею частью купцы, но есть и знатные господа.

– Что везут?

– Товары, шали, золото и десяток мёртвых тел богатейших фамилий.

– Сколько конвою?

– Был один чауш, и тот ушёл.

– Ребята, копья на руки! Вперёд!

Вся шайка загремела: «Аллах! Аллах! Нет бога, кроме аллаха!» – и с этими набожными восклицаниями понеслась во всю прыть на прежних моих спутников. Я поехал своим путём и вскоре услышал вдали несколько выстрелов и страшный шум.

Колотя лошака своего дубиною по бокам и спине, я проскакал пару фарсахов менее чем в полтора часа и выехал на равнину, где вид пашен, стад и селений удостоверил меня в отсутствии всякой опасности…

– Славно, моя звезда! – вскричал я в радостном восторге. – Теперь вижу, что есть предопределение!

Чувствуя себя совершенно независимым, я смело покрутил усы, надвинул шапку набекрень и вообще принял вид, соответственный девяноста пяти туманам и золотой цепи, зашитым в моём поясе. «Ах! если бы на досках предопределения, – подумал я, – было ещё написано: Наданом выстрелить из мортиры, а вдове муллы-баши попасться в плен к курдам! – тогда звезда моего счастия опять взошла бы в полном блеске; тогда мог бы я ещё снова появиться в Тегеране и пошутить над бородами моих земляков!»

Между тем многие беглецы, успевшие, подобно мне, ускользнуть из каравана, стали мало-помалу вылезать из гор на равнину. Впоследствии узнал я, что курды, напав на караван и не находя в тюках ни шалей, ни золота, с особенным усердием принялись за вдову муллы-баши и за путешественников, одетых получше; и под предлогом заплаты за свободный проезд разграбили всё их имущество. В суматохе они опрокинули тело мужа её в поток, текущий возле дороги; и мулла-баши, которому, видимо, не было суждено покоиться в Кербеле, поплыл с волнами внутрь Курдистана. Как хищники не обращали большого внимания на странников, казавшихся им бедными, то те только и спаслись от их свирепства. Проводник пропал тоже без вести, и я вместо потери жизни или свободы, что считал неизбежным, не только уцелел от опасности, но и приобрёл в наследство лошака. Вот что значит предопределение!

Глава XXI Прибытие в Багдад. Встреча со старинным приятелем. Хаджи-Баба поступает в купцы

Наконец завидел я вдали минареты, каланчи и стены Багдада. Лошак мой неоднократно бывал в этом городе. Он служил мне путеводителем и завёз прямо в караван-сарай, где останавливаются приезжие из Персии. Я нашёл здесь несколько человек моих земляков.

Первое старание употребил я на то, чтоб оборотиться турком: тотчас спрятал свою баранью шапку, голову обернул чалмою на манер оттоманский, купил турецкое платье и обулся в красные туфли. С персами я не хотел иметь никаких связей и потому решился отыскать поскорее семейство бывшего моего хозяина Осман-аги, чтобы познакомиться с ним и таким образом завесть другие местные знакомства.

Я обратился к бухарским купцам, которые показали мне лавку Османова сына. Но, к крайнему изумлению, я нашёл в ней не только сына, но и отца, которого считал недавно отправившимся из Тегерана в Стамбул. Осман-ага также чрезвычайно удивился и обрадовался, видя меня в Багдаде. Но вот как это случилось. Узнав в Тегеране, что путь между Эриванью и Эрзрумом занят курдами, и не имея охоты вторично достаться в плен к хищникам, он предпочёл отправиться прямо в Багдад, где сын, дочь и жена его уже разделили было имение его между собою, по праву законного наследства.