Роберт Иванов - Генерал в Белом доме

• Название: Генерал в Белом доме
• Автор: Роберт Иванов
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-8138-0099-9

Дуайт Эйзенхауэр – выдающийся военный и государственный деятель США, одна из немногих ключевых фигур, определявших ход мировой истории второй половины XX века. В России помнят и высоко ценят его вклад в разгром фашистской Германии, а также первые попыткинормализации отношений между СССР и США, предпринятые им на посту президента США в 1953-1961 годах. Книга написана на основе американских и отечественных архивов, документов, мемуаров, новейших работ американских и отечественных историков.

---

Сейчас, спустя сорок с лишним лет после выступления Эйзенхауэра с планом «открытое небо», можно с полным основанием сказать, что и в этом вопросе он оказался новатором. Советско-американское, а потом российско-американское сотрудничество в освоении космоса и другие совместные программы доказали жизненность этой идеи Эйзенхауэра.

Президент болезненно воспринял то, что советский лидер с ходу, без какого-либо изучения отклонил его план «открытое небо», который, по справедливому мнению президента, в случае реализации мог бы внести серьезный вклад в укрепление мира в масштабах всей планеты.

И тем не менее уже на следующий день, 22 июля, он выступил с заявлением о необходимости расширения торговли между СССР и США и «свободного, дружественного обмена идеями и людьми». На заключительном заседании встречи в Женеве Эйзенхауэр сказал: «В завершающий час работы нашей ассамблеи я с уверенностью констатирую, что надежды на длительный мир, основанный на справедливости, благосостоянии и свободе, окрепли, угроза трагедии, связанной со всеобщей войной, ослабла». Президент в своем заключительном выступлении сформулировал и свою общую оценку совещания: «Я прибыл в Женеву, т. к. верю в то, что человечество стремится избавиться от опасности войны, от ее угрозы. Я нахожусь здесь, потому что искренне верю в разумные инстинкты и здравый смысл людей нашей планеты. Сегодня я возвращаюсь домой с непоколебимой уверенностью в справедливость этих убеждении…»[698].

Так родился «дух Женевы», который если и не предопределил развитие международных отношений в направлении мира и разрядки напряженности, то, во всяком случае, способствовал росту взаимопонимания и взаимодоверия между СССР и США.

Личный вклад Эйзенхауэра в развитие «Духа Женевы» был несомненен. Важно подчеркнуть, что и в данном случае он оказался если не провидцем, то инициатором расширения контактов между нашими странами в области науки, искусства, культуры, спорта. Контактов, которые пережили периоды сложных взаимоотношений между СССР и США в связи с трагическими событиями в Венгрии и Чехословакии, суэцким кризисом, войной в Афганистане и многими другими серьезными проблемами в мировой политике и в советско-американских и российско-американских отношениях.

На Женевском совещании советская делегация со всей прямотой поставила вопрос о том, что включение ФРГ в НАТО создало исключительные трудности в решении германской проблемы. Только всестороннее сближение ГДР и ФРГ могло способствовать воссоединению двух германских государств. В этом направлении могло действовать и общее оздоровление обстановки в Европе. Такую цель и преследовало внесенное на совещании советской делегацией предложение о создании системы коллективной безопасности в Европе.

Позиция США и их союзников в Женеве основывалась на совершенно нереальной в то время посылке о поглощении ГДР Западной Германией и включении объединенной Германии в НАТО. Это была позиция Даллеса, четко сформулированная им в канун совещания на высшем уровне. 24 мая 1955 г. Даллес заявил: «Точка зрения США состоит в том, что политика нейтралитета не применима к стране типа Германии». За два месяца до Женевского совещания Даллес категорически отверг идею нейтрализации объединенной Германии. Меньше чем за месяц до встречи в верхах он поставил свою подпись под двусторонним соглашением о «взаимной военной помощи» с ФРГ, И естественно, что Даллес скептически относился к встрече в верхах. Особенно яростно он встретил советское предложение о создании системы коллективной безопасности в Европе[699].

Даллес был тяжело и безнадежно болен не только в прямом, но и в переносном смысле слова. Он был неизлечимо отравлен миазмами «холодной войны», его представления о международных делах были навсегда заморожены на уровне концепций, которые утвердились на Западе в те дни, когда в Европе и Америке беспрепятственно гуляли ее обжигающие ветры.

Позиция Эйзенхауэра была более гибкой. «Ему нравилось в Даллесе все, кроме его фанатичного антикоммунизма»[700]. Между президентом и государственным секретарем существовало своеобразное разделение труда. Эйзенхауэр играл роль «миротворца», Даллес выступал с открытых позиций убежденного поборника «холодной войны».

Совещание в Женеве было попыткой Советского Союза расчистить завалы «холодной войны», найти взаимоприемлемую основу для обсуждения кардинальных проблем мировой политики. Эйзенхауэр принял участие в этом совещании, также надеясь найти какие-то новые, альтернативные пути разрешения сложнейших международных проблем, порожденных «холодной войной». Президент говорил в Женеве: «Эта встреча была исторической. Мы проделали хорошую работу в течение этой недели. Но только история определит подлинное значение и подлинную ценность нашей совместной встречи; для определения успеха этого совещания решающее значение будут иметь последующие действия наших правительств»[701]. На пресс-конференции 27 июля 1955 г. хозяин Белого дома говорил: «Я не хочу сказать, что это была неделя радужных надежд, что можно с уверенностью заявить о начале новой эры. Я считаю, что был сделан первый шаг в этом направлении. Если мы проявим необходимую разумность, это совещание может иметь весьма благоприятные последствия для человечества»[702].

После совещания в Женеве международная атмосфера несколько потеплела. Со страниц американских газет и журналов исчезли наиболее грубые антисоветские штампы, столь набившие оскомину читателям за долгие годы «холодной войны». Американская пресса сообщила, что правительство Эйзенхауэра отдало распоряжение прекратить резкие высказывания в адрес Советского Союза.

Оттепель, наступившая после Женевской встречи на высшем уровне, была непродолжительной. Тенденция в разрядке международной напряженности, проявившаяся в Женеве, исчезла так же быстро, как и появилась. Тройственная агрессия в Египте и международные последствия событий в Венгрии отбросили мир если не на грань военного конфликта, то по крайней мере к исходным рубежам «холодной войны».

Спустя несколько часов после начала восстания в Венгрии президент Эйзенхауэр принял лидеров Союза венгров в США и заверил их, что они могут полностью на него рассчитывать. И действительно, участники восстания получили от Соединенных Штатов поддержку по дипломатической, политической, пропагандистской линиям. Даллес торжествовал. События в Венгрии явились новым важным стимулом для его политики «освобождения» Восточной Европы и «отбрасывания» коммунизма. В США резко активизировалась антисоветская деятельность, наложившая свой негативный отпечаток на советско-американские отношения.

Было бы неправильным считать, что в венгерском вопросе Эйзенхауэр последовательно шел в фарватере крайне правых американских кругов и не имел своей собственной позиции. Неверно считать и то, что он полностью поддерживал резко антисоветский курс в венгерском вопросе других западных держав. Венгерский кризис привел к возникновению определенных проблем в отношениях между Англией и Францией с одной стороны, США – с другой. 28 октября 1956 г., как раз в канун удара Англии и Франции по Египту, эти страны поддержали Соединенные Штаты, которые поставили в повестку дня Совета Безопасности ООН венгерский вопрос. Однако, когда 3 ноября Англия и Франция предложили Соединенным Штатам присоединиться к их осуждению позиции Советского Союза в венгерском вопросе, Эйзенхауэр отверг данное предложение как «абсурдное» в связи с тем, что эти страны сами нарушают Устав ООН на Ближнем Востоке. Эйзенхауэр отказался полностью поддержать венгерских иммигрантов в США, которые требовали более активных выступлений американцев в ООН против Советского Союза в связи с событиями в Венгрии. Президент не пошел на контакт с правительством Имре Надя в Венгрии. «Публичные заявления Эйзенхауэра с осуждением советских действий (в Венгрии. – Р. И.) были относительно мягкими». Выступая 23 ноября в профсоюзе плотников и столяров, он заметил: «День освобождения… может быть отложен, если вооруженное насилие превращает протест в самоубийство». В своем обращении к нации от 31 октября Эйзенхауэр отказался использовать фразы, рекомендованные ему Даллесом, которые резко ужесточили бы позицию США в венгерском вопросе.

Подобная достаточно сдержанная позиция Эйзенхауэра в связи с событиями в Венгрии на первом этапе развития этих событий имела свои объяснения. «Помимо того что Эйзенхауэр не желал провоцировать вступление Советского Союза в войну, были и другие причины его достаточно мягкой реакции на эти события. В частности, администрация не могла предпринять решительных действий просто потому, что она не имела представления, что происходит (в Венгрии. – Р. И.)»[703].

Немаловажное значение имело и то, что события в Венгрии и Египте развивались на параллельных курсах. Если бы Эйзенхауэр, заняв достаточно сдержанную позицию в суэцком кризисе, обрушился с резкими нападками на Советский Союз за использование силы в Венгрии, международная и американская общественность осудили бы президента за необъективный подход. А Эйзенхауэр в отличие от Даллеса стремился максимально прислушиваться к голосу общественности.