Питер Страуб - Мистер Икс

• Название: Мистер Икс
• Автор: Питер Страуб
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17587-3

35-летний нью-йоркский программист Нэд Данстен с детства подвержен странным припадкам: каждый день рождения он проваливается в какую-то иную реальность, видит страшного человека в черном, некоего Мистера Икса, и наблюдает убийства, которые этот человек совершает. Дальше – больше. Сны начинают материализовываться. Мистер Икс обрастает плотью и теперь уже преследует Нэда Данстена наяву…

Роман одного из ведущих мастеров, работающих в жанре мистического триллера, на русском языке выходит впервые.

---

– А я начал влюбляться в тебя в больничном магазине подарков, – сказал я. – После того как Крич рассказал мне о трасте, он спросил, как много я опять хочу раздать. Он тоже видит меня насквозь. К. Клейтон Крич видит насквозь всех. – Я рассказал Лори о том, как разделил деньги, и о фонде, учрежденном для ее сына. – Так что у тебя будет двести пятьдесят тысяч в год, выплаченных с его доли.

Ничего не изменилось на ее ясном лице.

– Тебе не кажется, что детали нам следовало бы обговорить вместе?

– Лори, я в тот момент сидел в камере полицейского управления. Кричу удалось попасть ко мне минут за пятнадцать до того, как меня выпустили. Я сделал то, что мне показалось правильным.

– Крич уговорил тебя сделать то, что ему показалось правильным. Но еще не поздно все изменить. – Буквально лучась ясным здравомыслием и благоразумной предусмотрительностью, Лори, вытянув перед собой руку, раскрыла ладонь, будто на ладони той лежал весь мир. – Крич не знает о нас с тобой. И не понимает, что такое Нью-Йорк. Где ему? Квартира, которая будет нужна мне, стоит порядка двух миллионов. Мне придется устраивать приемы, встречаться с нужными людьми. Нам понадобятся учителя и гувернеры, обучение в Европе. Сколько тебе нужно на жизнь? Три миллиона? Пять? Все остальное можно переписать на Кобби, с условием, что мне достанется что-то около пятисот или восьмисот тысяч в месяц. Мы будем вместе. Если мы поженимся, то получится так, будто ты ни с кем не делился.

– Ты хочешь заключить добрачный контракт?

Лори откинулась на спинку стула и пристально смотрела на меня. Во взгляде ее, решительном и твердом, я увидел не столько оценку, сколько конечный итог неоднократных оценок и размышлений. Это не имело никакого отношения к холодности или расчетливости. Твердое, спокойное внимание Лори говорило за нее – оно объявляло условия ее безмерной привлекательности. То, что я увидел в ее лице, было грустью с оттенком иронии, и это поразило меня, поскольку до того момента я и понятия не имел о существовании ироничной грусти. Я почувствовал привлекательность будущего, полного нюансов, которые я сам бы не постиг: в тот момент я не мог отречься от того, что казалось главным принципом ее жизни, – в мире взрослых людей широта чувства значит больше, чем его глубина. Словно большие прохладные крылья, чувство Лори раскрывалось на многие мили в обе стороны. Я было принял эту способность за средство защиты, однако такой щит ничего не прикрывал и не отражал – наоборот, он притягивал, и то, что он вбирал в себя, делало его крепче. Лори сидела передо мной в сиянии своего ума.

– Сама мысль о добрачных контрактах мне ненавистна, – сказала Лори. – Отвратительный способ начинать брак. С таким же успехом можно приобрести франчайзинг[74] на кока-колу. – На лице Лори появилась улыбка. – Нам очень подошла бы Филадельфия. Там не так дорого, как на Манхэттене, а институт Кертиса – великолепная музыкальная школа. Там учился Ленни Бернстайн.

Как К. Клейтон Крич, Лори собралась с силами, не меняя позы и вообще не двигаясь, затем вновь улыбнулась мне и поднялась.

Следующие ее слова прояснили мне, кого она имела в виду, сказав «нам»:

– Ты приедешь в Филадельфию, да?

– Лучше передай Поузи, чтобы поступала в Темпл или Пенсильванский университет, – ответил я.

– Я всегда смогу найти другую Поузи. – Лори понимала, что шокировала меня. Применение этого приема было ясным заявлением о наших новых отношениях. – Особенно в Филадельфии. Труднее всего было найти ее в Эджертоне. – Она поцеловала меня в щеку. – Позвони мне перед отъездом. Мне понадобятся твой адрес и номер телефона.

Я наблюдал, как она неспешно направилась по коридору к лестнице.

131

Обрывки тумана тянулись через Телячий Двор. На булыжниках матово отсвечивала влага. Серые сумерки, казалось, вот-вот сотрут здания, окружившие крохотную площадь. На той стороне фонтана стояла черная женская туфелька – каблук застрял в щели меж камней, и чудилось, будто произошло это пару минут назад. Женщина покидает тебя, женщина уходит с такой безоглядной решимостью, что оставляет туфельку на память… Я вспомнил красноречие, с каким Лори переступила мой порог, и неослабевающую четкость голоса Стар, рассказывавшей о саксофонисте, которого она слушала на концерте, будучи беременной мной.

И тут вдруг горестно отозвался каждый тускло поблескивавший булыжник мостовой, каждый клочок тумана, и мир словно стал шире и глубже.

«Горе, – подумал я, – оно повсюду, как же мне могло прийти в голову, что удастся избежать потери…»

Лицо Роберта появилось и исчезло в темноте боковой улочки.

– Роберт! – позвал я. – Нам надо…

По пути к Вишневой я все оборачивался, надеясь заметить Роберта развалившимся на заднем сиденье и раскрывающим рот, чтобы сказать что-то смешное или жестокое. Однако в машине я был единственным живым существом, когда остановился напротив дома Нетти. Было начало десятого утра. Все три мои любимые родственницы должны были собраться на кухне. Я вышел из машины и взглянул на окна дома Джой. Тюлевые занавески висели аккуратно и недвижимо. Джой никогда так рано не занимала свой пост у окна.

Нетти и Мэй хлопотали у плиты, готовя яичницу с беконом и чем-то еще, что пахло как куриная печенка. Кларк Рутлидж послал мне ухмылку над чашкой с зерновой смесью, молоком и сахаром.

– Вот молодец, так в этой замечательной куртке и ходишь!

Нетти поинтересовалась, не составлю ли я им компанию за завтраком, а я ответил, что достаточно голоден, чтобы съесть все, что они поставят передо мной на стол. Я опустился на стул рядом с Кларком.

– По радио сказали, нынче ночью Гринвилл Милтон покончил с собой. Хочешь знать мое Мнение?

– Да, прошу вас.

– Это ловушка, к гадалке не ходи. У Стюарта Хэтча есть враги, которых ничто не остановит, чтобы выставить его в дурном свете.

– Миссис Хэтч, наверное, сейчас испытывает муки ада, – вступила Нетти. – Такая милая женщина, правда, Нэд?

– В своем роде.

Мэй разложила яичницу и куриную печенку по тарелкам, а Нетти вынула из духовки укутанный в фольгу сверток с беконом. Кларк подтолкнул свою опустевшую чашку к центру стола:

– Оставить миссис Хэтч с носом. Вот что было конечной целью.

– А его – с женой и ребенком, – вставила Мэй.

– Его жена и ребенок должны получить около десяти-двенадцати миллионов из семейного траста, – сообщил я.

– Значит, у них будет крыша над головой. – Мэй вздохнула. – Что ж, я довольна.

– А я доволен тем, что крыша есть над головой у вас, – сказал я. – Когда Стюарт Хэтч услышал о самоубийстве Милтона, он рассказал семейному адвокату, Паркеру Гиллеспи, о своем дяде Кордуэйнере, так что можете больше не волноваться об этом.

Нетти и Мэй с преувеличенным усердием занялись печенкой.

– Сегодня все узнают, что он был Эдвардом Райнхартом, – продолжил я.

Мэй съежилась на стуле и возвела очи к небу:

– Господи, гора с плеч. Может, едок из меня неважный, но я обожаю поболтать и тишину переношу с трудом.

– Что ты несешь? – проворчал Кларк.

– Мистер Хэтч снял с нас обет молчания, – сказала Нетти. – А вот благодарить за это, похоже, надо нашего мальчика. Ты так помог нам, сынок, спасибо тебе от нас всех.

– Присоединяюсь, – подал голос Кларк. – Хотя лично мне жаль, что мистеру Хэтчу светит тюрьма. Он был по-царски щедр.

– Стюарт Хэтч отваливал вам немалые деньги, чтобы вы помалкивали о его дяде. Потому-то вы и не могли ничего сообщить мне об Эдварде Райнхарте.

– Понимаешь, сынок, – вздохнула Нетти, – мы не могли помочь, но мы знаем об Эдварде Райнхарте гораздо больше, чем твоя мама.

– Потому что он был очень похож на вашего отца.

– Сходство было поразительным, – сказала Мэй. – А мы не могли сказать ей всей правды. О таких вещах с молодой чистой девушкой не говорят.

– Могу себе представить, – рассмеялся я, – насколько трудно вам было намекнуть Стар, что ее ухажер являлся незаконным сыном вашего отца. Об этом, наверное, можно было сказать только напрямую. Но как, как вы узнали, что это был Кордуэйнер?

– Ну, это все Джой, – сказала Мэй. – Ты же знаешь, она все сидит сиднем у своего окошка. Как-то раз вечером Джой звонит и говорит: «Мэй, я только что видела, как этот шалопай Кордуэйнер Хэтч как ни в чем не бывало прошел в дом нашей сестренки, а на руке у него повисла Стар». Тогда в первый и последний раз Стар приводила его к нам – знакомить со своей семьей. Я накинула свое лучшее пальто и шляпку и со всех ног бросилась через улицу. Только они ушли, я позвонила Джой и сказала: «Джой, а ведь этот молодой человек, похоже, свалился с нашего семейного древа, однако зовут его не Кордуэйнер Хэтч». А сестра мне в ответ: «Солнышко, ты глубоко заблуждаешься. Он наверняка живет под другим именем в связи с тем, что у него скандальная репутация».

– Откуда Джой могла знать, что это Кордуэйнер? – спросил я.