Карен Фаулер - Книжный клуб Джейн Остен

• Название: Книжный клуб Джейн Остен
• Автор: Карен Фаулер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18011-7

Полгода пять женщин и один мужчина каждый месяц собираются, чтобы обсудить очередной роман Джейн Остен. Шесть книг, шесть участников книжного клуба, шесть месяцев. Пока существует книжный клуб, испытываются браки, завязываются романы, неудачные пары понимают, что созданы друг для друга, и внезапно случается любовь. Или, быть может, это всего лишь сюжеты для следующих романов — только чьих? Карен Джой Фаулер? Джейн Остен? Кто теперь разберет?

Калифорния, XXI век. Казалось бы, при чем тут классик английской литературы? Но два столетия назад Остен писала о том же. Прошло двести лет. В «Книжном клубе Джейн Остен» Карен Джой Фаулер прямо обратилась к английской писательнице, и в одном романе переплелись голоса двух проницательных и остроумных женщин, мастеров блестящей социальной комедии. Если бы Джейн Остен жила в XXI веке, она бы писала так.

---

В те же выходные в том же отеле проходила конференция по фантастике «Вестернэссекон». В конференц-залах на нижних этажах собирались поклонники фантастики, обсуждали книги, оплакивали погибшие или умирающие сериалы. Были семинары «Почему мы любили старую Баффи?», «Последняя граница: экспансионизм в межгалактическом масштабе» и «Санта-Клаус: бог или дьявол?».

Когда Джослин поднималась из фойе к себе в номер, на семнадцатый этаж, в лифт вошел мужчина. Не то чтобы молодой, но заметно моложе нее; быстро растущая категория. Не обнаружив ничего примечательного, Джослин сразу о нем забыла.

За мужчиной последовали три девушки. Все с цепочками в носу и шипастыми браслетами на запястьях. В ушах — металлические кольца, будто их пометили экологи и выпустили на свободу. Лица напудрены, словно мелом, руки скрещены на груди шипами кверху. Мужчина нажал кнопку двенадцатого этажа, одна из девушек — восьмого.

Лифт снова остановился, вошли еще люди. Дверь уже закрывалась, но кто-то распахнул ее снаружи, и втиснулись новые пассажиры. Джослин прижали к задней стенке. Одна из девушек зацепилась шипами за свитер Джослин и сделала затяжку. Кто-то наступил ей на ногу и не заметил; она выдернула ногу, но извинений так и не услышала. Лифт остановился еще раз.

— Места нет! — громко сказал кто-то у выхода, и дверь закрылась.

На белолицей девушке справа от Джослин был такой же красный собачий ошейник, как у Сахары для торжественных случаев.

— У меня тоже есть такой ошейник, — сказала Джослин.

Это показалось ей дружеским жестом, своего рода спасательным кругом. Она старалась забыть, что притиснута к стене лифта. Джослин не страдала клаустрофобией, но ее не каждый день так сдавливали; она задышала часто и слабо.

Девушка не ответила. А Джослин ждала, ей вдруг стало обидно. Чем она провинилась? Возраст? Одежда? Значок «Мы с собакой в одной упряжке»? На восьмом этаже все вышли, кроме Джослин и не то чтобы молодого, но моложе нее мужчины. Джослин шагнула вперед, подцепила петлю с изнанки, попыталась вытянуть. Лифт двинулся дальше.

— Она была невидима, — произнес мужчина.

Джослин обернулась:

— Простите?

Он оказался приличным, любезным человеком. Красивые густые ресницы, но в остальном — совсем обыкновенный.

— Это игра. Они вампиры; когда кто-нибудь из них скрещивает руки вот так, — он показал, — притворяйтесь, что вы не видите ее. Она невидима. Потому и не ответила. Вы тут ни при чем.

Прозвучало так, будто во всем виновата Джослин.

— Вампиризм не оправдывает грубость, — ответила она. — Так говорит мисс Этикет[38].

Конечно, мисс Этикет такого не говорила, но ведь сказала бы, если спросить?

Они доехали до двенадцатого этажа. Лифт загудел и звякнул. Мужчина вышел, повернулся к ней:

— Я Григг.

Попробуй догадаться, имя это или фамилия — Григг. Дверь закрылась, прежде чем Джослин успела ответить. Ну и не надо.

— Что за сборище придурков, — сказала она. На случай, если в лифте остался еще кто-нибудь. С чувствами невидимок Джослин не считалась, хотя мисс Этикет и ее вряд ли одобрила бы; мисс Этикет была жесткой женщиной.

Джослин ушла со скучной презентации какого-то собачьего медиума — «Он хочет сказать, как благодарен вам за заботу», «Она говорит, что очень вас любит» — и отправилась в номер. Она приняла душ, чтобы попользоваться гостиничным мылом и лосьоном, высушила волосы, надела черное льняное платье, оставила на кровати кардиган со значком и поднялась на последний этаж. Остановилась на пороге бара, высматривая знакомых.

— В прошлом году я была в Голландии, Италии, Австралии, — говорила симпатичная женщина за столиком у двери, — и, включая телевизор, обязательно попадала на какую-нибудь серию «Звездного пути». Говорю вам, он везде.

У бара был свободный табурет. Джослин заняла его и заказала «грязный мартини»[39]. Ни одного знакомого лица. Обычно Джослин не стеснялась ходить куда-нибудь в одиночестве; она слишком долго была одна, чтобы переживать из-за этого. Но сейчас ей стало неуютно. Она чувствовала себя неуместно одетой — слишком элегантно, слишком дорого. И старой. Принесли мартини. Она сделала глоток. Потом второй. И третий. Надо скорее допить и пойти поискать собачников в фойе или в ресторане. В баре было так шумно, что разболелась голова: десяток разговоров, резкий смех, хоккейный матч по телевизору, шипящие краны и дребезжащие аппарату для колки льда.

— Я одно хочу сказать: чтобы научить животное полноценно мыслить, понадобится тысяча лет, — произнес человек рядом с Джослин. — Кто считает иначе, тот для меня потерян.

Он говорил так громко, что Джослин не сочла нужны; притворяться, будто не слышала. Она обернулась и сказала:

— Лично я предпочла бы нечто более варварское. Безупречная грамматика, британский акцент, бог ты мой. Нескончаемый поток благодарностей. А на деле все они так и норовят поиметь твою ногу.

Это прозвучало не совсем прилично. Возможно, Джослин уже слегка захмелела. Комната плавно качнулась. Мать всегда говорила о спиртном: поспешишь — людей насмешишь. По телевизору шла реклама каких-то романтических кроссовок.

Мужчина повернулся к ней. Внушительная фигура, много бороды и немного виски. Он был похож на медведя, только добродушного, настоящие медведи такими не бывают. Джослин предположила, что он разводит бассетов; на всем свете нет людей приятнее бассетоводов. Сама она лишь недавно научилась любить этих собак, чего втайне стыдилась: похоже, остальные так легко влюбляются в них.

— Меня больше раздражали беспозвоночные, — ответил человек-медведь. — Мы не моллюски. У нас другие законы.

Теперь Джослин пожалела, что сбежала с презентации. Много ли благодарности может выразить моллюск? На это определенно стоило посмотреть.

— Он изображал моллюска? — спросила она. С тоской.

— Что из его книг вы читали?

— Я не читала его книги.

— Не может быть! Почитайте, — ответил мужчина. — Не хочу показаться занудой, но я большой его поклонник. Почитайте, обязательно почитайте.

— Большой — это да. Тут вы правы, — раздался тонкий голосок, словно комар над ухом. Джослин оглянулась и увидела над собой лицо Роберты Рейникер, позади стоял ее брат Тед. У Рейникеров был питомник во Фресно и кокетливый риджбек Красотка, которой Джослин периодически интересовалась. Красотка имела хорошую родословную, отвечала стандарту породы. Милый, хоть и непостоянный, нрав. Она отдавала сердце тому, кто оказывался ближе. В собаке это очень приятная черта.

— Подвинься, — сказала Роберта и заняла половину табурета, прижав Джослин к стойке. Роберта была пепельной блондинкой лет под сорок, Тед — постарше и не такой симпатичный. Он перегнулся через Джослин, делая заказ.

— У меня новая машина, — сообщил Тед. Он многозначительно поднял брови и попытался выдержать паузу. Не получилось. — «Лексус». Расход бензина — минимальный. Красивые сиденья. Двигатель — как часы.

— Это хорошо, — ответила Джослин. Тед все так же нависал над ней. Если поднять глаза, можно увидеть мягкую белую лягушачью кожу под его подбородком. Это был редкий ракурс, и слава богу.

— «Хорошо»! — Тед замотал головой; подбородок запрыгал вправо-влево, вправо-влево. — Скажешь тоже, «хорошо». Это «лексус».

— Очень хорошо, — предложила Джослин. По всем отзывам, «лексус» очень хорошая машина. Ничего другого она не слышала.

— Подержанная, конечно. Купил за бесценок. Можем как-нибудь покататься. Ты удивишься, какой плавный ход.

Пока он рассказывал, над ухом Джослин снова запищал комар.

— Что за сборище уродов, — сказала Роберта. Джослин считала, что называть людей уродами некрасиво. Тем более что публика в баре собралась вполне приличная. В фойе она видела Клинтона, эльфа или двух, но пришельцы, видимо, были трезвенниками. А жаль. Ночь, начавшаяся с чтения мыслей благодарного моллюска и закончившаяся пьяными эльфами, запомнилась б надолго.

— Не понимаю, о ком ты.

— Ну да, — ответила Роберта. Словно заговорит

— А кто ваши любимые авторы? — обратился к Роберте человек-медведь.

— О! — сказала Роберта. — Нет! Я не читаю фантастику. Никогда. — И на ухо Джослин: — О господи, принял меня за свою.

О господи. Человек-медведь оказался любителем научной фантастики, бассетов он не разводит. Тогда о чем они разговаривали? — недоумевала Джослин. Как в беседу забрели моллюски?

Из-за шума в баре он, конечно, не мог слышать Роберту, но видел, как она шепчет. Джослин пришла в ужас из-за собственной ошибки и бестактности Роберты.

— Правда? — громко, чтобы услышал человек-медведь, произнесла она. — Никогда? По-моему, это признак ограниченности. Лично я люблю хорошие фантастические романы.

— Кого вы читаете? — поинтересовался человек-медведь.

Джослин сделала еще один глоток, поставила бокал, скрестила руки. Ничего не произошло. Роберта, Тед и человек-медведь пристально смотрели на нее. Джослин закрыла глаза — все трое, конечно, исчезли, но это не выход.