Карл Май - По дикому Курдистану

• Название: По дикому Курдистану
• Автор: Карл Май
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-275-00170-3 (т. 4): 5-275-00148-7

Карл Май (1842-1912), последний великий мистик немецкой литературы, до сегодняшнего дня остается у себя на родине в Германии одним из наиболее читаемых авторов. Все свои произведения он написал сидя дома, но вот уже несколько десятков поколений читателей не оставляют равнодушными вышедшие из-под его талантливого пера образы гордых, бесстрашных индейцев, так неотразимо сыгранных Гойко Митичем в экранизациях романов К. Мая.

В Собрание сочинений включены не только известные романы писателя, но и произведения, впервые переведенные на русский язык.

В четвертый том вошел один из самых знаменитых романов «восточного цикла» «По дикому Курдистану» (1882).

---

– Я шел от дворца, господин. Уже было темно, когда я открывал свою дверь. Только хотел ее закрыть за собой, как послышались торопливые шаги; я пригляделся и увидел двоих очень быстро идущих мужчин: один тащил за собою другого, с трудом хватающего воздух от усталости. За углом они исчезли, и я тут же услышал, как вскрикнул ворон.

– Ты узнал обоих?

– Только этого, эфенди. Хоть и было темно, но по его фигуре я догадался, что это именно он.

– А как выглядел другой?

– Он был меньше ростом.

– Они тебя видели?

– Нет, я же стоял за дверью.

– Можешь идти! Ну, эмир, что ты сейчас скажешь!

– Я же целый вечер провел с тобой.

– Тебя не было несколько минут, пока ты ходил, чтобы взять лампу у стражников. За эти минуты, как мне думается, ты и увел заключенного, причем сделал все это так поспешно, что мы ничего и не заметили.

Я засмеялся.

– О, мутеселлим, когда же ты научишься искусству дипломатии! Я думаю, что тебе нужно дать еще укрепляющего. Можно мне спросить тебя?

– Говори.

– У кого был ключ от внешней двери тюрьмы?

– У меня.

– Мог ли я сам войти, если бы я захотел?

– Нет, – помедлив, ответил он.

– С кем я пошел домой?

– С Селимом-агой.

– Он выше или ниже меня?

– Ниже.

– И теперь, Селим, я задаю вопрос тебе: мы плелись как улитки или шли быстро?

– Быстро, – ответил ага.

– Мы держались друг за друга или нет?

– Держались.

– Мутеселлим, может ли ворон, испугавшийся и закричавший во сне, иметь какое-либо отношение к беглецу?

– Эмир, все великолепным образом сходится, – отвечал мутеселлим.

– Нет, не все сходится. На самом деле все так просто и естественно, что я даже пугаюсь скудости и ограниченности твоих мыслей! Мне страшно за тебя! У тебя был ключ, никто не мог выйти наружу, это я уже понял. Я шел вместе с агой домой, к тому же именно по тому переулку, где живет этот человек. Это ты тоже принял к сведению. И на основании рассказа, способного лишь меня оправдать, ты хочешь посадить меня в тюрьму? Я был твоим другом. Я дарил тебе подарки, я сделал так, чтобы макредж, пленение которого сулит тебе признание и благоволение, очутился в твоих руках; я давал тебе лекарство, чтобы порадовать твою душу. И за все это ты собираешься лишь упрятать меня в тюрьму! Мне больше нечего сказать! Я разочаровался в тебе! И кроме того, ты не веришь даже аге арнаутов, хотя тебе известна его верность и ты знаешь, что он будет за тебя до конца, даже если при этом он может потерять свою жизнь.

Селим-ага стал на несколько дюймов выше.

– Да, это так! – горячо заверил он, ударив по сабле и вращая глазами. – Моя жизнь принадлежит тебе, господин. Бери ее!

Больше доказательств не потребовалось, комендант протянул мне руку и попросил:

– Прости, эмир! Ты оправдан, и я не буду обыскивать твою комнату!

…Наконец я покинул коменданта и мог вернуться к своим спутникам. До этого я наткнулся на отделение арнаутов, трусливо расступившихся, чтобы пропустить меня. В двери стояла Мерсина с пылающим от гнева лицом.

– Эмир, где-нибудь было уже что-либо подобное?

– Что именно?

– А то, что мутеселлим приказывает обыскать дом своего собственного аги?

– Этого я поистине не знаю, о ангел этого дома, ведь мне еще ни разу не приходилось быть агой арнаутов.

– А ты знаешь, что они здесь искали?

– Что же?

– Убежавшего араба! Искать беглеца у надзирателя! Вот придет Селим-ага домой, я все ему выскажу, что бы я сделала на его месте.

– Не ругайся на него. У него достаточно проблем и без тебя.

– Что такое?

– Я уезжаю.

– Ты? – Она сделала испуганное лицо.

– Да, я поссорился с мутеселлимом и не хочу жить там, где он повелевает.

– Аллахи, таллахи, валлахи! Господин, останься, я заставлю этого человека обходиться с тобой почтительно.

Я бы не отказался увидеть, как бы она исполнила свое обещание. Но, естественно, она обещала невозможное. Поэтому я поднялся наверх, оставляя Мерсину внизу, с ее возгласами недовольства, походившими на раскаты грома.

Вверху, перед лестницей, меня ждал башибузук.

– Эфенди, я хочу с тобой попрощаться!

– Войди ко мне, прежде чем попрощаться, я хочу тебе заплатить.

– О, эмир, мне уже заплатили.

– Кто?

– Человек с длинным лицом.

– Сколько он тебе дал?

– Вот.

С сияющими от радости глазами он полез в сумку, сплетенную из ремней, и вытащил полную пригоршню серебряных монет.

– Все равно пошли. Если дело обстоит так, то я заплачу тебе за осла.

– Аллах керим, я же его не продаю! – вскричал тот испуганно.

– Ты не понял, я всего лишь хочу заплатить и ему за посильное участие в наших делах.

– Машалла, тогда я иду!

В комнате я дал ему несколько рекомендательных писем и еще немного денег; его радость не знала границ.

– Эмир, у меня еще никогда не было такого хорошего эфенди, как ты. Я хотел бы, чтобы ты был моим капитаном, или майором, или даже полковником! Тогда бы я защищал тебя в бою и так же вдохновенно дрался, как это было тогда, когда я потерял свой нос. Это было в одной большой битве у…

– Оставь это, мой дорогой Ифра. Я убежден в твоей храбрости. Ты был сегодня у мутеселлима?

– Баш-чауш отвел меня к нему, и мне пришлось отвечать на очень много вопросов.

– На какие?

– Нет ли среди нас беглеца. Правда ли, что ты с теми езидами убил много турок; не министр ли ты из Стамбула, и еще на многие, которые я не запомнил.

– Ваш путь, Ифра, ведет вас к Спандаре. Скажи деревенскому старосте, что я сегодня отправляюсь в Гумри и что я уже послал тот подарок бею Гумри. А в Баадри ты навестишь Али-бея, чтобы дополнить то, что расскажет ему Селек.

– Он тоже едет?

– Да. Где сейчас он?

– Около своей лошади.

– Скажи ему, пусть седлает. Я дам ему еще письмо. Теперь прощай, Ифра. Аллах да защитит тебя и твоего осла. Да не забудешь ты никогда, что ему на хвост полагается камень.

Трое моих спутников уже сидели в полной готовности в комнате англичанина. Халеф едва не обнимал меня от радости, англичанин протянул мне руку с таким радостным лицом, что я не сомневался, что он сильно тревожился обо мне.

– Была опасность, сэр? – спросил он.

– Я уже был в той самой камере, из которой я вызволил Амада эль-Гандура.

– А! Роскошное приключение! Быть пленник! Как долго?

– Две минуты.

– Сам обратно сделаться свободным?

– Сам? Расскажу сейчас вам все.

– Само собой разумеется! Well! Хорошая страна здесь! Очень хорошая! Каждый день приключения!

Я рассказал все ему по-английски и затем добавил:

– Через час нам уезжать.

Лицо англичанина вытянулось в вопросительный знак.

– В Гумри, – пояснил я.

– О, здесь было классно, классно! Интересно!

– Еще вчера вы не говорили, что здесь классно, мистер Линдсей.

– Быть неприятность! Не быть чего делать! Все равно красиво, очень красиво! Романтично! Yes! Как там с Гумри?

– Намного романтичней!

– Well! Тогда едем туда!

Он поднялся, чтобы позаботиться о своей лошади, и теперь у меня осталось время, чтобы рассказать о моих недавних приключениях тем двоим, что остались со мной. Никто не радовался так нашему отъезду, как Мохаммед Эмин, – самым сильным его желанием было увидеть своего сына. Он тоже поспешил готовиться к путешествию. Я отправился в свою комнату писать письмо Али-бею, в котором сообщил ему все в сжатых словах и поблагодарил его за оба письма, оказавших мне неоценимую помощь. Эти письма наряду со своим собственным я передал Селеку, который скоро должен был покинуть Амадию. Он не присоединился к транспорту, а предпочел, как истинный езид, ехать в одиночестве.

Я услышал торопливые шаги двух людей на лестнице: Селим-ага вместе с Мерсиной входили в мою комнату.

– Эфенди, ты всерьез хочешь покинуть Амадию? – спросил он меня.

– Ты ведь был у мутеселлима и все слышал.

– Они уже седлают лошадей! – прорыдала Мерсина, рукой смахивая слезы.

– Куда вы отправляетесь?

– Мы едем в Гумри. Но этого, Селим-ага, не стоит говорить мутеселлиму.

– Но сегодня вы уже туда не попадете.

– Тогда мы переночуем в дороге.

– Господин, – попросила Мерсина, – останься со мною здесь, дома, хотя бы на ночь. Я приготовлю вам мой лучший плов.

– Дело решенное, мы уезжаем.

– Может быть, ты боишься мутеселлима?

– Он сам знает, что я его не боюсь.

– Я тоже не боюсь, – вмешался Селим-ага, – однако ты отобрал у него две тысячи пиастров.

Мерсина сделала большие глаза:

– Машалла, вот это сумма!

– И, кроме того, золотом, – прибавил Селим-ага.

– Кому же эти громадные деньги?

– Эмиру, естественно! Эмир, если бы ты еще и за меня замолвил словечко!

– Ты этого не сделал, эфенди? – сказала Мерсина. – Ты ведь нам обещал!

– Да, я сдержал слово.

– На самом деле? Когда же ты говорил с мутеселлимом об этом?

– При этом присутствовал Селим-ага.