Дженни Вурц - Корабли Мериора

• Название: Корабли Мериора
• Автор: Дженни Вурц
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16060-4

Прошло пять лет с того дня, как туман, насланный на Этеру злой силой, рассеялся. Плененный Деш-Тир содержится в магически запечатанном каменном сосуде. Но вражда двух братьев, Аритона и Лизаэра, не утихает. Принц Аритон Фаленский предпочитает скрываться: он странствует по Этере под именем Медлира, ученика знаменитого менестреля магистра Халирона. Лизаэр Илессидский хочет восстановить город Авенор, древнюю столицу Тайсана. Одновременно он собирает армию, чтобы выступить против брата. Маги Содружества Семи стараются разгадать секрет Деш-Тира и «вытащить ядовитую занозу» из душ братьев, чтобы принцы достигли примирения. Это необычайно важно для магов, потому что, согласно пророчеству, если Аритон не станет правителем королевства Ратан, в Этеру не вернется древняя раса паравианцев, а маги не смогут воссоединиться со своими пропавшими собратьями. Тем временем Аритон сознательно будит проклятие Деш-Тира, и вот древнее зло вновь тяготеет и над братьями, и над континентом Этерой.

---

— Правда состоит в том, что ни у одной живой души не найдется суммы, потребной для удовлетворения джелотского правосудия.

Колючая сатира его слов ударилась в глухие стены и глухие уши. И все же что-то проняло господина мэра, заставив пойти на попятную.

— Приговор можно в чем-то пересмотреть, и мы это сделаем. Поскольку моя жена является пострадавшей стороной, она должна получить возмещение. Стоимость лепных украшений на кипарисовых досках — четыреста полновесных серебряных монет. Возница также понес убытки, которые необходимо возместить сполна. Я согласен отказаться от штрафа в пользу города, но на следующем условии: магистр Халирон должен будет развлекать гостей моей жены во время праздника летнего солнцестояния. Губы мэра изогнулись в ехидной улыбке.

— Если пожелаете, можете оба выступать перед городской знатью. Даю вам на это свое позволение. Если слава Халирона настоящая, а не дутая, богатые семейства Джелота осыплют тебя золотом. Глядишь, ты у нас разбогатеешь.

Медлир порывался встать, но Халирон слегка дотронулся до его плеча и покачал головой.

— Это неслыханное оскорбление! — просипел с пола разъяренный Дакар.

В зловещей тишине слышалось только поскрипывание перьев стряпчих. Халирон запрокинул голову и уставился в пространство между сводчатым потолком и судейским подиумом. Он не произнес ни слова. Застывший в напряжении Медлир напоминал скорее воина, готового к поединку, чем менестреля. Гвардейцы, умевшие не только вышагивать на парадах, приготовились к решительным действиям.

— Не отвечайте им, — в отчаянии хрипел Дакар. — Мне не надо такой жертвы!

— Как вы трое договоритесь между собой — это меня не касается, — сказал мэр, пряча ладони в кружевах жилета. — А наше правосудие предлагает вам выбор: либо платить штраф, либо участвовать в празднестве. Естественно, тогда вам придется оставаться в городе, пока не истечет срок приговора. У вас есть неделя на размышление, после чего вы сообщите о своем решении.

Судья улыбнулся. Его улыбка, блеснувшая в тусклом пламени свечи, напоминала оскал пирующей акулы.

— Занесите слова его светлости в протокол.

Он мельком взглянул на Халирона, потом обменялся понимающими взглядами с членом городского совета.

— Господин мэр предложил поистине мудрое решение: ведь срок каторжных работ обвиняемого кончается примерно в то же время.

Халирону он негромко и вкрадчиво сказал:

— Ты вправе отклонить предложение его светлости. Тогда твой попутчик останется в городской тюрьме Джелота до скончания дней или пока не найдет способ выплатить штраф.

Жилистая рука писца поднесла к пламени свечи восковницу, и вскоре запах горячего воска заглушил аромат роз и сморщенных лимонных корок, а также острый запах пота остальных обвиняемых которым сейчас предстояло распластаться перед подиумом. Помощники стряпчих достали острые ножи и заново очинили перья. Член городского совета поочередно приложил городскую печать к четырем листам пергамента. На округлых кусочках воска остывали четыре грозных джелотских льва со змеей в пасти.

— Слушание по данному делу окончено, — возвестил главный судья.

Возница подался вперед, чтобы перечислить свои убытки. Гвардейцы все так же равнодушно подняли закованного в цепи и кандалы Дакара и повели. От его вчерашней беззаботности не осталось и следа. Дакар постоянно спотыкался, и солдатам приходилось натягивать цепь, чтобы он не упал. Он ни разу не посмел оглянуться назад. Впрочем, Халирона и Медлира в зале уже не было. Они поднимались по щербатым ступеням крутой лесенки, торопясь покинуть подземелье правосудия и выбраться на дневной свет.

Чердачная комнатенка была грязной и открытой всем ветрам. Дуло сквозь ветхие плитки крыши. Острые струйки холодного ветра пробивались через прохудившиеся ставни. Возле Медлира стоял кувшин успевшего остыть вина с пряностями, и на его потертых и не слишком чистых стенках длинные пальцы ученика менестреля отбивали ритм какого-то танца.

— Ты намерен сыграть роль милосердного Эта, чтобы наш увалень отделался легким испугом? — спросил он Халирона.

— Считай, что я ее уже сыграл.

Четыреста шестьдесят полновесных серебряных монет из накоплений Халирона пошли на заказ новых лепных украшений и оплату работы колесного мастера. Старый менестрель сидел на койке, закутанный в одеяла и подстилки, снятые с повозки. Смены постельного белья на этом задрипанном постоялом дворе не было. Хозяин клялся, что прачка немедленно выстирает имеющееся, однако вряд ли в его заведении вообще имелась прачка. Халирон не был настроен размышлять. Он лениво ковырял ногтем сажу на досках своего ложа.

— Ты должен выполнить свои обязательства перед Асандиром,- помолчав, добавил Халирон.

Медлир сердито вскинул подбородок.

— Ничего я не должен.

Колеблющийся тусклый свет сальной плошки лишь подчеркивал его раздражение.

— Маги Содружества согласятся со мной. Тебе нужно в Шанд. Только еще не хватало, чтобы ты ломал свои замыслы, исправляя последствия забав Безумного Пророка.

Халирон усмехнулся, обнажая редко посаженные передние зубы.

— Мне все равно, в каком месте учить тебя. Шанд никуда не денется.

— Если только эти полгода в Джелоте не погубят нас обоих.

Медлир не умел долго сердиться. Он встал, чтобы подкинуть поленьев в затухающий очаг. В каменной нише мерцали и удушливо дымили угли. Невзирая на сквозняки, тяга в очаге была прескверная. Глядя, как огонь обрадованно лижет дрова, ученик менестреля вздохнул.

— Обязательства перед Содружеством заботили меня прежде, пока я не согласился стать твоим учеником. Сейчас мне важнее, чтобы на твои плечи не ложился ненужный груз.

— Ты для меня больше, нежели ученик.

Яркое пламя осветило Халирона, придав бронзовый оттенок его испещренному морщинами лицу. Отсветы огня золотили его скулы, обветренные десятками лет странствий.

— И в то же время никто не причинял мне столько беспокойства, сколько ты. Не хотел бы я оказаться на твоем месте, когда Безумный Пророк раскроет обман.

Полуобернувшись, Медлир пожал плечами.

— Сначала ему надо отбыть каторгу, а там и иных забот хватит.

Прозрачные, как небо, глаза старика заметили и сведенные плечи Медлира, и сосредоточенный, полный отчаяния взгляд, устремленный в черные плитки пола. Медлир словно хотел пробиться сквозь закопченную поверхность плиток и их каменистые слои, чтобы увидеть искрящийся танец первичных сил, лежащих в основе бытия. Когда-то он умел это делать. Халирон был свидетелем битвы в Страккском лесу. Не ради своекорыстия или любопытства его ученик злоупотребил тогда магическими силами. Он защищал бойцов из деширских кланов, поклявшихся ему в верности. Но это стоило ему утраты магического зрения. Медлир перешел черту допустимого, и магические силы нанесли ответный удар. С тех пор его душа оставалась слепой и немой.

Растирая заложенную грудь, старый менестрель мягко и ласково сказал:

— Будь терпелив. Твое магическое зрение к тебе вернется. Заграждая один путь, природа обязательно предлагает другой. Возможно, твои музыкальные дарования откроют новую дверь для магии.

Человек, называющий себя Медлиром, сел и прикрыл лицо руками. Тесемки, скреплявшие его манжеты, раскачивались, слегка ударяя его по коленям. Так он просидел достаточно долго, потом совладал с собой, встал, подошел к учителю и с невыразимой болью сказал:

— Иногда я улавливаю отзвуки прежней силы. Они подобны эху, вклинивающемуся между нотами. Но это только отзвуки.

Горечь и отчаяние в его голосе свидетельствовали, что он так и не смирился с переменой. Силы, которые он когда-то научился воспринимать в виде чистого духовного света, не выражались звуками либо проявлялись с неприемлемым для него искажением.

Улыбка Халирона одновременно выражала сочувствие и твердость.

— Так познай магию звуков. Эти полгода в Джелоте могут оказаться для тебя очень плодотворным временем.

Ученик менестреля ответил коротким вздохом и принялся разворачивать лиранту. Выставив ногу, он ловко подцепил единственный в комнатенке стул и придвинул к себе. Ломаные распорки мало волновали Медлира, равно как и изъеденное крысами сиденье.

— Сыграй-ка мне балладу о водах Тэрлина, — попросил Халирон. — Следи за тем, чтобы не комкать ноты в третьем такте и не растягивать те, которые предшествуют припеву.

Медлир подвернул рукава, дабы не мешали настраивать лиранту. Сейчас он мог не опасаться, что в сполохах пламени очага проступит шрам, тянущийся кривой бороздой от правой ладони к локтю. Он склонил голову к струнам. Его волосы теперь были совсем не мягкими и не пепельно-каштановыми, какими они казались Дакару, а иссиня-черными и блестящими, словно кусочки угля.

Настроив инструмент, Медлир поднял глаза, приготовившись петь. И глаза его уже не были оливково-карими. Их изумрудную зелень и неповторимое выражение он унаследовал от предков своей королевской династии.