Илья Носырев - Карта мира

• Название: Карта мира
• Автор: Илья Носырев
• Издательство: ФОРУМ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-91134-018-6

Что за время на дворе? Законы физики отменены, вместо них на Земле действуют законы волшебства. Только заглянув в календарь, можно понять: век на дворе-то уже тридцатый… Мужичье жжет ведьм, засиживающихся до поздней ночи в Интернете. Поэты сравнивают свои душевные терзания с ошибками на жестком диске. Эстет-маркиз, большой поклонник де Сада, по ночам превращается в анатомически отвратительное чудовище и опустошает собственную деревню. Ожившие мертвецы ведут классовую борьбу, а правительство призывает относиться к нежити по возможности политкорректно!

Рыцарь Рональд и монах Иегуда, прозванный Слепцом за дар теплового зрения, должны продраться сквозь фэнтезийный абсурд, который на поверку оказывается… абсурдом современной жизни. «Нам не понять этих людей: они мыслили ограниченными категориями своего жестокого XXI века», — вздыхает монах.

«Алиса в стране чудес», написанная историком, — страшная… и страшно комичная.

---

Солдаты, роняя почву из-под ног, стали спускаться по склону в ложбину. Они принялись бродить между слабо шевелящимися и подрагивающими кусками мертвых тел (Рональд едва тошноту сдержал) и копаться в куче бывшей плоти, выискивая драгоценности, которыми для какой-то надобности украсили себя мертвецы.

Странно: а зачем им понадобились эти всадники, занявшие второй холм? Для страховки?

И тут только Рональд понял весь хитроумный замысел стоявшего на дальнем холме отряда. Пока королевские солдаты лазили, снимая с трепещущих рук украшения, а с подпрыгивающих ног — сапоги, позабыв о собственном оружии и воинском долге, в ложбину хлынула конница! Четыре десятка всадников в пестрой одежде, крутя саблями над головой, мигом пронеслись по пологому склону и обрушились на оторопевших от ужаса и неожиданности солдат, и стали рубить их, безжалостно, быстро, с веселыми прибаутками и шутками.

На помощь к своим бросились те, кто побрезговал стать мародерами; но к тому времени, когда они подоспели, их товарищам было уже не помочь. Зато сами они угодили почти в ту же ловушку.

— Вот черт, ловко! — шепотом воскликнул Рональд. — Разбойники?

Словно отвечая на его вопрос, один из всадников, одетый в кожаную куртку и с черным платком на голове, повернулся в седле, поражая саблей очередного солдата, и Рональд узнал в нем Полифема.

— Однако…

— Вот именно, — сказал Иегуда, для которого лицо человека не было главным отличительным признаком.

Операция действительно была спланирована просто гениально, со знанием психологии имперских солдат — Рональд, например, мнивший себя великолепным знатоком военного искусства, просто не знал, что славные римские воины способны на мародерство. Каждый новый день приносил печальные открытия…

Итак, королевский отряд был почти полностью уничтожен — те, кто сложил оружие, были взяты в плен и связаны, кроме них, в живых остался только артиллерийский корпус, стоявший на холме. И тут все было тщательно продуманно: не станут же пушкари палить по своим же пленным.

Впрочем, разбойники не учли одной детали: корпусом артиллеристов руководил полупьяный капитан с белым толстым лицом, словно задубевшим от пива, лупоглазый, как лягушка. Была такая порода столичных плебеев — более спесивых, чем первые аристократы королевства, ко всему на свете равнодушных, кроме собственной карьеры.

Капитан только что организовал залп по лощине, в которой до сих пор разбойники не могли одолеть королевский отряд (хотя от последнего и осталась самая малость), и готовил новый залп.

— Заря-жаай! — кричал он.

— Там же наши?! — прошел ропот среди артиллеристов.

— Какие там наши! Суки тупые! — орал капитан. — Сами полезли! Батьку Полифема мне снимите, чтобы я его башку доставил в столицу… Да быстрей заряжайте, каазлы! Под трибунал пойдете!

Солдаты, чуть не плача, принялись заряжать.

Полифем соскочил с лошади и, пригибаясь как ящерица, заскользил по склону, пытаясь взобраться на холм и при этом не попасть под обстрел.

— Мать вашу за ногу! Отцы ваши рогоносцы! — свирепствовал капитан. — Продырявьте мне этого Полифема! Задницу его превратите в решето! Скорей, твари дрожащие!!

Раздался оглушительный залп. Ядра и шрапнель взрыли пригорок, за которым прятался Полифем, приникнувший к земле. С дюжину дерущихся внизу солдат и разбойников повалились наземь, сраженные. А из-за пригорка выглянула одноглазая физиономия, одновременно хитрая и взбешенная.

— Мы же их убили! — слезно крикнул кто-то из артиллеристов. — Своих убили!

— На войне своих нет! — назидательно крикнул капитан. — Ну, шалавы дешевые, заряжай опять! В белый свет, как в копейку, попасть не можете, расцелуй вас баран!

Это было уже сверх всякой мочи терпеть. Как ни сдерживался Рональд, чтобы не провалить секретной операции, но всякой секретности был свой предел. Иегуда поздно заметил состояние своего друга: он уже успел выпрыгнуть из кустов и со страшной силой ударить капитана по щеке. Тот как стоял, так и завалился на землю, но тут же вскочил.

— Вы про мои права подумали?! — крикнул капитан, одновременно хватаясь за красную щеку, а грудью напирая на Рональда. Граф хлестнул его кованой перчаткой по уху.

— Я римский гражданин! — кричал капитан, отползая под дерево. Рональд, позабыв о правилах поединка, пнул его еще и ногой. На лице солдафона отразилось крайнее возмущение.

Батько Полифем, прыжком оказавшийся на холме и одним движением воткнул в колышущийся живот капитана свою саблю. Рональд даже опомниться не успел.

— А тебя, лыцарь, Бог спаси, как ты меня спас, — благодушно сказал Полифем, вытирая саблю. — Вы, сявки, — обратился он к артиллеристам, — вон отсюда, пока не прирезал.

Артиллеристы разбежались, бросив родные пушки.

— Хороший ты все-таки человек, барин, спору нет, — признал Полифем. Рональд обернулся на поле сражение, которое таковым уже перестало быть: разбойники прятали в ножны сабли, спешивались и искали раненых.

Слепец, вышедший из кустов, мрачно посмотрел на батьку.

— А это еще кто? — поинтересовался Полифем.

— Иегуда Картезианец, — с достоинством отвечал монах.

— А, Егуда, слыхал, слыхал… — осклабился батько.

— Откуда бы? Свои шпионы в замке? — поинтересовался Иегуда, пряча ехидство.

— А отчего бы и нет? Даже у камней уши есть — знаешь поговорку? А я все ж не камень… Ладно, будьте здесь, я скоро. — и Полифем побежал отдавать указания своим разбойникам, среди которых Рональд узнал Жана и еще не скольких крестьян, с которыми встречался в деревне. Те стали убирать с поля боя тела павших, складывая их на две телеги, спущенные вниз с того же холма. Это выглядело в высшей степени благородно — тем более что своих убитых они свалили в ту же телегу, что и имперских солдат, — причем без каких-либо церемоний, довольно грубо, хотя и аккуратно. Зато не мародерствовали, не грабили покойников. Погрузив тела на подводы, главарь разбойников вернулся.

— Что смотрите? — ехидно поинтересовался он. — Думаете, как до жизни такой я докатился? Для меня такая жизнь — большое достижение; начинал-то я и вовсе простым смердом.

— А с чего подались в борцы за идею? — спросил Иегуда.

— Не за идею, а против вас, бар, — улыбнулся Полифем. — Чтобы жизнь вам малиной не казалась — для того и подался.

— Да уж, малина еще та, — заверил его Слепец. — Вот, например, моя: днем — по ресторациям, ночью — по борделям.

Полифем хмыкнул. Телеги, отчаянно скрипя колесами, двигались по дороге в деревню.

— Мы с вами поедем, — неожиданно сказал Иегуда. — Назад сами мы вряд ли выберемся.

— Да ради Бога, — усмехнулся батько. — Нам скрывать нечего.

Ехали молча, настороженно. Полифем шутил и скабрезничал без умолку, но видно было, что присутствие непрошеных гостей его не радует. Слепец задумчиво молчал, Рональд, мысленно декламируя, мучительно пытался соединить в последнюю строфу сонета четыре неровных, пружинящих, точно китовый ус, строчки. Наконец они выехали из лесу. Впереди была развилка-в замок и в деревню.

— Все, лыцарь, тебе налево, нам направо, — рассудил Полифем. — Никому, понятное дело, ни слова. Впрочем, все равно ведь расскажешь, если это в твоих планах имеется.

— Не расскажу, — заверил его Рональд.

— Ну так Егуда расскажет, — махнул рукой Полифем, стегнул коня и поскакал по дороге в деревню. Вся орава поскакала за ним.

Передняя телега неожиданно остановилась, кучер оглянулся назад.

— Ладно, вставайте! — произнес он грубо. — Покуражились — и будя. Лошадей пожалейте, лентяи!

Лежащие в телеге люди стали подниматься, молча поправляя одежду, рассматривая свои ранения.

Рональд едва не подпрыгнул — сперва ему подумалось, что солдаты искусно притворялись убитыми, но рубленые раны в головах от сабель, сквозные ранения копьями, до сих пор торчащими из спин и груди, — этого подделать никак было нельзя. Более же всего говорил за себя мутный взгляд глаз несчастных — это были мертвецы.

Все также без единого слова они извлекали из своих тел копья и пули, застегивали пуговицы, вылезали из телеги и мрачно смотрели на окружавшие их деревья. Рональд прекрасно понимал их молчание: что тут можно было сказать?

— Смерть всех мирит, — пояснил кучер, улыбаясь щербатым ртом. — Ладно, ребята, равняйсь, смирно, следуем за генеральской каретой в деревню! Нашего полку прибыло, маркизу теперь несладко придется.

Рональд вышел во двор, но там оказалось так темно, что он, пройдя два шага, чуть не упал.

— Посветить? — спросил заботливый голос и тут же добавил досадливо:

— Ах, черт, я же забыл, что мой фонарь тебе не поможет!

— Иегуда? — удивился Рональд. — Я, собственно говоря, по нужде.

— Я так и понял, — заверил монах.

— Да я найду место, — Рональд, опасливо держась за стену, пробирался все дальше и дальше от башни. Наконец он отцепил пальцы от кирпичной кладки, оттолкнулся от нее, как пловец от камня, и нырнул во тьму. Послышался шум листьев.