Сергей Скрипник - Смерть в рассрочку

• Название: Смерть в рассрочку
• Автор: Сергей Скрипник
• Издательство: Крылов
• Жанр: О войне
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-535-5

Конец бессмысленной войны в Афганистане. Дедовщина и коррупция в армии. Высокие военные чины заняты наркобизнесом. Идет жестокая грызня между КГБ и ГРУ.

Но есть они — «красные дьяволы», элита спецназа, — появления которых смертельно боятся афганские моджахеды.

Профессионализм и неподкупность, верность долгу и армейской дружбе, патриотизм кажутся анахронизмами на фоне тотального разложения общества. Нужны ли они в современной России? Главный герой ищет свой ответ на этот вопрос...

---

Дальнейшую службу в отдельной бригаде спецназа ГРУ, куда им предстояло прибыть после учебы, ожидали как заслуженный отдых. Но ожидания не сбылись — служба оказалась продолжением учебы, только на гораздо большей площади. К тому же теперь больше учили они сами. Однако с увольнениями и письмами дела обстояли лучше.

А через несколько месяцев пребывания в бригаде отлично зарекомендовавшего себя командира группы сержанта Кондратюка снова направили учиться. В этой, запрятанной в совершенной глуши среди лесов и болот школе их оказалось всего пятьдесят шесть сержантов и прапорщиков, и ни одного рядового. Все ходили в форме без знаков различия, вероятно, для того, чтобы даже этим подчеркнуть, что отношение к человеку здесь зависит от иных ценностей. Курсанты обращались друг к другу по имени или фамилии. И никто не был уверен, на самом ли деле так его зовут и действительно ли это его паспортная фамилия. Учиться предстояло шесть месяцев.

Условия тут существенно отличались от тех, что были в школе сержантов и приближались почти к санаторным, как их представляли себе собранные здесь младшие командиры. Никаких двухярусных коек, спальни на несколько человек, паркетные полы, душ, не зачехленное, как на погранзаставах, а открытое пианино, цветные телевизоры, стереосистемы, прекрасная столовая без обычных для армии бачков и «разводящих», отличное питание. Все это сначала несколько удивляло и, конечно, радовало. Потом началась учеба и стало не до того.

В основе своей программа обучения была здесь та же, что и в школе сержантов, но разностороннее, глубже, объемнее. Появились и новые дисциплины, дополнительные курсы, семинары. Лекции читали систематически наезжавшие ученые, специалисты в различных областях знаний — химики, врачи, транспортники, экономисты, социологи, дипломаты, политологи, ушедшие на преподавательскую работу разведчики, психологи, профессора военных академий, преподаватели иностранных языков.

Ежедневно читались лекции о социально-политической обстановке в странах социалистического блока. Всесторонне изучались основные стратегические направления вероятного европейского театра военных действий. В зависимости от общеобразовательного, культурного уровня и способностей курсантов изучались иностранные языки. Таких людей было меньше половины. И их способности играли не главную роль, поскольку знание языка не может заменить уровень общего развития, и совсем не означает возможность использования человека в разведке.

— Англичане, в общем-то, знают свой, иностранный для нас, английский язык. Но разве от этого у них дураков меньше, чем у нас? — смеялся преподаватель. — А если говорить в частности, о вас, то изучать иностранный язык надо прежде всего тем, кто сможет использовать его по назначению.

Кондратюк специализировался на итальянском. Ему, молдаванину, он давался легко. И через полгода, к завершению учебы, он говорил на нем без малейшего акцента, как на родном. Конечно, никто не собирался отправлять его в Италию для агентурной работы. Для этого имелись профессионалы из стратегической разведки. А вот послать с разовым, локальным заданием, когда возникнет такая необходимость, имело смысл. На этот случай его готовили для засылки в Триест.

Наставник из него душу выматывал, гоняя по всевозможным аспектам жизни страны. Его интересовал анализ экономической, политической ситуации, парламентских хитросплетений; исторически сложившийся характер народа, нормы взаимоотношений между людьми, их добродетели и пороки. Спрашивал о склонности людей к наркомании, сексуальной раскрепощенности, жадности, алкоголизму и о массе других вещей. При этом упор делался на низменные чувства и склонности населения, которые наиболее успешно можно использовать в своих целях. Как, например, можно вызвать панику в городе, бунт, как превратить обычную диверсию в диверсию социально-политическую?

Кондратюк отвечал, что осуществить прямую диверсию лучше в крайнем случае, а сначала нужно прибегнуть к распространению и нагнетанию действующих на воображение слухов. Скажем, о том, что на заводе по производству фтора произошла серьезная авария, которую тщательно скрывают, и город постепенно обволакивается смертоносным газом. Свое решение он обосновывал психологическими мотивами… Советских людей жизнь так закалила, что их ни чем уже не испугаешь. Скажи, что весь урожай зерновых в этом году отравлен чрезмерным использованием ядовитых удобрений, что все забитые на мясо животные несут в себе инфекцию самых страшных болезней. Наш человек выматерится, скажет: «Живы будем — не помрем» и будет есть. Все равно эту пищу заменить нечем. А подверженные панике европейцы, те же итальянцы, придут в ужас, потребуют суда над виновными, отставки правительства, города взорвутся негодованием, бунтом, запестрят пикетами, разразятся погромами. Наставник поулыбался его доводам и предложил детально разработать ату гипотетическую ситуацию применительно к Триесту.

Триест — место своей возможной командировки — Игорь изучил не хуже, чем свой родной Кишинев, а, пожалуй, и лучше. Он знал все причалы в порту, грузооборот, фрахт любой компании, основные прибываемые и отправляемые грузы, наиболее удобные стоянки, мощность, названия, специфику, владельцев промышленных предприятий, ведущие торговые фирмы, магазины, рынки. Помнил адреса и расположение ресторанов, клубов, полицейских участков, домов терпимости, высших учебных заведений, мог начертить схему любого вокзала, каждого маршрута городского транспорта, сумму штрафа за то или иное нарушение муниципальных правил поведения в общественных местах или дорожного движения. Изучил местные традиции, праздники, любимые блюда, места отдыха. Четко характеризовал все действующие в городе политические партии, общественные движения, различные фонды, неформальные объединения, молодежные группировки.

По замыслу он должен был работать в Триесте под личиной хиппи с группой из трех-четырех человек. Связь с посольством и консульством исключалась. Значит, надеяться нужно было только на себя. И он готовился всерьез, благо время занятий здесь не ограничивалось вечерним отбоем, только утром вставать надо было вместе со всеми. Заграничная командировка маячила в далекой ли, близкой ли, но перспективе и была далеко не главным делом в системе образования курсанта Кондратюка. Помимо этого забот было сверх головы. Чему их здесь только ни учили изо дня в день с половины шестого утра — после обязательного, независимо от погоды, семикилометрового кросса и последующего завтрака — до девяти часов вечера. '

Из них готовили разведчиков и диверсантов экстракласса почти с неограниченным диапазоном деятельности.

Они должны были уметь водить все виды транспорта, включая танки, электропоезда, катера, вертолеты, винтовые самолеты. Их учили стрелять из всех видов отечественного и наиболее используемого зарубежного стрелкового оружия, а также из гранатометов, легких минометов, танковых пушек. Причем, стрельба велась только боевыми патронами.

Они штудировали теорию диверсионной работы, взрывного, минного, радиодела. А специалисты закрепляли знания жесткой практикой без скидок на любые природные катаклизмы до уровня классных мастеров.

Курсанты прыгали с парашютом днем и ночью — на лес, воду, горы. Умели передвигаться, отсиживаться, переодеваться под водой. Их учили соскакивать с движущихся грузовиков, троллейбусов, трамваев, выскакивать из легковых машин, выбрасываться из поездов, идущих со скоростью семьдесят пять и больше километров час.

Когда-то Игорь читал у Лондона, как один чудак ради острых ощущений, когда дул сильный ветер, влезал на крышу небоскреба и прогуливался по перилам с подветренной стороны — если бы сорвался, то сразу на тот свет. Тогда он не поверил писателю. А сейчас сам мог пройти по тонкому шнуру над бездонным ущельем, спокойно глядя вниз с жуткой высоты, или шагать над пропастью по тропе шириной в две ступни и думать о деле, совершенно не отвлекаясь на переживания. Их научили так глубоко в сознание загонять страх, что он даже не поднимал головы. Эти, как и другие такого рода упражнения, давались в меньшей степени тренировкой мышц и баланса движений и в большей — сконцентрированной волей. Любой человек, немного потренировавшись, может пройти по канату, натянутому в метре над землей. А если поднять канат на пятьдесят, сто метров? Ни навыки, ни сноровка не высушат холодный пот на спине и ладонях. Тут вступают в дело способности и умение преодолеть страх, то есть психологическая закалка.

Их учили убивать руками летящих раскрытой пастью к горлу собак, прорываться сквозь бушующий огонь, неделями выживать в лесу без воды и пищи — найдешь, что поесть и где напиться, значит, твое счастье. Иначе, хоть умереть, конечно, не дадут, придется выбирать для службы войска полегче. Учили отбиваться от трех, четырех вооруженных противников ножом, штыком, саперной лопаткой, голыми руками. У профессионала оружием может стать все, что колет, режет, бьет — шило, ножницы, вилка, ложка, тарелка, бутылка, кружка, пилка для ногтей, шариковая ручка. Их учили убивать руками, ногами, не бояться крови и смерти. Каждый день по два-три часа выделялось на рукопашный бой и боевое единоборство.