Ирина Юрьева - Только любовь

• Название: Только любовь
• Автор: Ирина Юрьева
• Жанр: Фэнтези

В Агеноре пропал документ, угрожающий безопасности города. Маги не могут найти похитителя. Чтобы узнать правду, они решают пригласить в город Искателя «Ордена Правды».

По рекомендации Хейда, который вернулся в Гальдор, Ливтрасир выбирает Илану. Он знает, что эта женщина несколько раз помогала бывшему Человеку Двора в очень сложных делах.

Руни не одобряет решения мужа. Она понимает, что приезд Иланы опасен. Эта яркая и очень умная женщина не уважает людей. Для Иланы любое серьезное дело ? предлог, позволяющий ей доказать окружающим, что она лучше других. Ей нельзя доверять.

---

– Наверно, вобрав в себя злобу, которая долго копилась под Кругом, она изменилась. Переродилась, утратив главное свойство, и стала опасной, – продолжила Руни. – Не вся, а какая-то часть, сохранившая слабую связь с остальными фрагментами?

– Руни, догадка о том, что «безумная» часть потеряла исконное, главное свойство, ошибочна, – тут же вмешался Горад. – Эта часть помогла нам, двоим, остававшимся в зале Запретного, выявить свой страх, понять его и отпустить. Или ты не согласна?

– Согласна! – ответила Руни, лукаво взглянув на Горада, а Эрл удивленно подумал, что в первый раз видит кокетство с ее стороны.

Раньше это могло его ранить, теперь мысль казалась забавной. Она не будила в нем страха и ревности. Эрл был уверен, что этот невинный флирт – лишь проявление внутренней радости, выплеск бурлящей энергии, шутка. Подобные игры ничем не грозят Руни. Как и ему самому.

– Сомневаюсь! По-моему, именно пламя смело древний ужас, очистив нас от пережитых кошмаров, – сказал Ионн. – Я возвращаюсь к тому, что уже говорил! Без огня, сжегшего необычную тварь, я бы так и лежал в своей комнате, бредя о… В общем, о глупостях!

– Жалко, что маленький сгусток, который умеет беседовать, сгинул в пещерах, – решила сменить тему Руни, почувствовав взгляд мужа и ощутив, о чем Эрл сейчас думает. – Нужно его разыскать, а потом приручить, чтобы он помог нашим ребятам снять блоки. Ведь, выявив страх, а потом, отпустив его, все они станут гораздо сильнее.

– И древняя практика вновь возродится! – закончил Горад.

– Может быть. Если наша догадка о страхе верна, – согласился Эрл.

– Это разумно! Ведь нужно еще убедиться, что мы верно поняли то, что открылось нам, – предложил Ионн.

– Кто из нас может вслух назвать то, что мы поняли? Свой главный страх, обнаруженный нами в последние дни? Страх, внушавший стыд и причинявший нам боль? – вдруг спросил Горад. – Не колеблясь? Не думая, как мы воспримем признание?

Задав вопрос, Горад не был уверен, что его поддержат. Он ждал, что Ионн снова замнется, потом начнет спорить, а Руни опустит глаза, не желая при всех назвать то, что помимо воли открыла ему прошлой ночью. Реакцию Эрла Горад не пытался предвидеть.

– Страх не оправдать ожиданий. Страх причинить боль тем, кого я люблю. Сильный страх совершить то, чего сам себе не прощу. То, что мне не простят остальные, – с улыбкой ответил Эрл.

Слова прозвучали легко, без намека на скрытую боль. Эрл теперь удивлялся, как эти обычные звуки могли будить бурю эмоций, заставить терзаться, страдать и упорно бороться с собой.

– Да уж, быть Ливтрасиром – тяжелый крест, – с легким сарказмом сказал Ионн. – Какие красивые страхи!

– Ты вновь провоцируешь?

– Я? Я смеюсь. Над собой. Над тем, как я воспринял твое «назначение», – просто, без всякой рисовки, ответил Ионн. – Мой главный страх порожден катакомбами. Я долго был с Мастерами, и это оставило след. Он куда глубже, чем мы считали. Мой страх – быть последним. Лишиться того, что дано остальным. Я боюсь упустить Силу, славу, любовь, потому что считаю себя недостойным иметь их. И очень боюсь, что об этом узнают другие.

– Боялся, – поправил Эрл. – Больше уже не боишься.

– Моя болезнь – зависть. Почувствовав мой главный страх, я не смог погрузиться в него. Я боролся, и это мешало мне быть собой, не позволяло дойти до конца и очиститься.

– Ты принял первый удар. Самым первым из нас испытал на себе, как воздействует страх, поселившийся рядом. Ты смог растворить его сам, без поддержки и помощи, – мягко закончила Руни.

– Я? Вряд ли. Когда Эрл сжег сущность, воздействие резко ослабло, и я смог опомниться. Вот и все, Руни.

– А я не смогла бы сама войти в страх. Я настолько закрылась от боли, что почти поверила: с ней можно жить. Если бы не Горад, я несла бы боль в сердце, как острый кусок льда, боясь прикоснуться к нему, и не в силах его растопить.

– У тебя был страх, Руни?

– Был, Ионн.

– Никогда не подумал бы!

– Я хорошо его прятала, мой страх… Я всегда боялась дать повод любить… Потому что считала, что я разрушаю жизнь тех, кто со мной. Думала, что недостойна любви, не могу давать счастье. То счастье, которое должна давать независимо от моих чувств… Смешно, правда? Как будто бы можно дать то, чего не ощущаешь сама… Верить в то, что другие, куда лучше, чем ты сама, знают, в чем твое счастье… И счастье тех, кто с тобой рядом…

– А ты, Горад?

– Я? Я обычно всегда в стороне, потому что…

Горад не успел завершить фразу. Дверь приоткрылась, впустив в залу рыжеволосую женщину в пунцовом платье.

– Не ждали? – спросила она, одарив магов пристальным взглядом зеленых сияющих глаз и надменной улыбкой. – Я здесь!

Изумленные взгляды мужчин, в первый миг не узнавших Илану, наполнились странным сочувствием. Гостья двигалась гордо и плавно, как будто любуясь собой, представляя себя королевой, явившейся к подданным.

В праздничной зале Лонгрофта, среди ослепительных дам, в полумраке, Илана влекла бы к себе взгляды всех, как пылающий острый язык огня. Здесь, среди магов, в ярких лучах солнца, она смотрелась артисткой, играющей главную роль на высоких подмостках. Она себе верит, а зрители видят котурны, раскрашенный холст вместо бархата, и блеск сусального золота ее фальшивой короны.

Горад раньше всех понял правила «новой игры», предлагаемой гостьей. Встав, он предложил ей свое кресло. Илана гордо опустилась в него, не сочтя нужным даже отметить подобный пустяк.

– Я пришла! – повторила она, выразительно глядя в глаза Ливтрасиру.

– Я рад, что ты вновь полна сил. Оптимизм и отвага, твой ум, твоя ловкость достойны награды, – сказал Эрл, с тревогою глядя в большие глаза, просиявшие гордостью от этих слов. – Мы тебе благодарны, Илана. Не будь тебя с нами, все было бы хуже, страшнее. Ты нам помогла…

Эрл старался, чтобы его голос не выдал волнения, не заронил в неспокойную душу Иланы сомнения в том, что с ней может быть что-то не так. Эта мысль, посетившая Эрла еще в катакомбах, теперь обретала плоть.

– Маятник? – тут же почувствовал он осторожный беззвучный вопрос от Горада.

– По-моему, да. В подземелье она не рискнула войти в страх, и он запустил механизм разрушения.

– В чем страх Иланы?

– Быть жертвой. Испытывать боль от того, что тебя кто-то может использовать в собственных целях. Боязнь объективно взглянуть на себя и свою жизнь. Еще недоверие к людям…

– Сейчас она убедится, что была права?

– Мне придется сказать ей всю правду.

– То есть, разрушив иллюзию, причинить боль, подтвердив прежний стереотип отношений? Не оправдать ожиданий?

Эрл тихо вздохнул, понимая, что сделает именно это. Он был убежден, что Илана внушила себе, что она полюбила его. Она верит, что их судьбы связаны и строит дальние планы. Но чувство, которое вдруг пробудилось в ее сердце, Эрл не назвал бы любовью.

Зависимость… Ложная вера в то, что Ливтрасир – человек, обладающий властью над жизнью Иланы и над ее счастьем. Он должен был доказать всему миру ее превосходство над прочими. Мечта о новом союзе, который возвысит Илану… Стремление быть лучшей лишь поменяло привычную маску уверенной силы на маску внезапной любви.

У Иланы был выбор: понять, что толкает ее вновь испытывать боль, проходя старый путь, и начать жить иначе. Или, получив подтверждение прежней, привычной картины событий, озлобиться и разувериться в людях, любви, жизни.

Эрл знал, каков его вклад в перемену ее взглядов. Там, в катакомбах, он искал разгадку своих бед, исток своей боли, не думая, как его действия смогут потом отразиться в чужой судьбе. Делая выбор, он обострял ситуацию и вынуждал свою спутницу смотреть на мир по-иному. Однако Илана опять предпочла погрузиться в иллюзии, создать картину событий на собственный вкус. Словно птица, влетевшая в комнату, она бросалась на стены, рискуя разбиться, хотя выход был рядом.

Эрл хотел помочь, но он знал, что ему будет сложно ее убедить выбрать именно первый путь. Вера Иланы в свою правоту, нежелание слышать то, что разрушает ее понимание мира, которые он ощущал, затрудняли общение. Она была не готова принять правду и испытать боль. Мечтая о счастье, она подсознательно искала новый предлог убедиться в жестокости мира.

Поняв, что Ливтрасир не желает играть отведенную роль, она тут же сочтет его действия грубым обманом, и будет страдать, погружаясь в привычную роль жертвы и ища повод вступить в борьбу с новым противником. Маятник, вроде бы, движется, но на одном месте. Вперед… Назад… От надежды к отчаянью… К новой надежде… К депрессии… А потом он замирает, растратив энергию. Борьбу сменяет бессилие и пустота. Сможет ли он помочь ей увидеть ловушку, в которой Илана запуталась? Захочет ли она свободы? Не каждый готов отказаться от давней «игры».

Глава 23.