Вольфрам Флейшгауэр - Три минуты с реальностью

• Название: Три минуты с реальностью
• Автор: Вольфрам Флейшгауэр
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027832-2

Аргентинское танго.

Танец страсти и чувственности?

Танец страсти и опасности!

Танец, который привел юную балерину в объятия загадочного мужчины и открыл для нее двери в увлекательный, экзотический мир аргентинской богемы. Однако внезапно возлюбленный бесследно исчезает — и она отравляется на его поиски. На поиски, которые становятся ВСЕ БОЛЕЕ ОПАСНЫМИ.

---

— Джульетта, думаю, ты все делаешь правильно.

— Линдсей, я хотела спросить тебя еще кое о чем.

— Давай.

— Что такое «ЭСМА»?

Пауза.

— Линдсей, я была там. Сначала на улице Ламбаре. а потом возле этих казарм.

— Mon Dieu, mais… 155

— Почему ты мне не сказала, что знаешь, о чем речь?

— Я? Да я понятия не имела. То, что ты говоришь, для меня новость. Ламбаре — название улицы? Никогда о такой не слышала.

— А «ЭСМА»? Ты ведь знаешь это название, правда?

Пауза.

— Линдсей, не молчи!

— Да. Конечно, знаю, черт побери. Каждый здесь знает что такое «ЭСМА».

— Почему же ты мне ничего не сказала?

Линдсей громко втянула носом воздух.

— Ну?

— Хочешь, чтобы я прочитала тебе лекцию по истории?

— А почему так агрессивно?

— Я не агрессивна. Вот представь себе, к примеру, что я приехала в Берлин, к тебе в гости, мы вместе едем в Польщу и случайно проезжаем мимо таблички, на которой написано «Освенцим», и я спрашиваю тебя: «Джульетта, а что такое „Освенцим“?» Что бы ты обо мне подумала?

— Освенцим? Но… я ничего не понимаю, — растерялась она. — Как это… что…

— Вот именно, — перебила ее Линдсей. — Ничего не понимаешь. Потому что ничего не знаешь об этой стране. Поезжай-ка лучше домой, Джульетта. Ты мне очень нравишься, правда. Но здесь тебе совершенно нечего делать…

Джульетта положила трубку и несколько секунд стояла не двигаясь, с закрытыми глазами. «Будь ты проклята, — сказала она себе, — ведешь себя как дура». Прошло не меньше минуты, прежде чем она сумела немного взять себя в руки, с мрачным лицом подошла к кассе, отдала монетку в одно песо и вернулась в зал вылетов.

27

Отец с недоумением наблюдал за ней, пока она шла к нему, однако ему хватило ума не спрашивать, чем она так подавлена.

— Выход четыре, это наверху, — сказал он, махнув рукой в нужном направлении.

Спросить его, чем он занимался в четверг? Они уже приближались к таможенному контролю, перед которым выстроилась длинная очередь. Наконец поставили сумки на движущуюся ленту, потом отец выложил ключи, мелочь и мобильный телефон в пластиковую корзину и благополучно миновал детектор металла.

Джульетта прошла за ним. Лицо у нее все еще пылало, взгляд был отсутствующий. Она забрала с ленты свои вещи и медленно двинулась в сторону паспортного контроля. Отец шел на несколько шагов впереди. Потом оглянулся, улыбнулся и остановился подождать. Заметив, что выражение ее лица не изменилось, приподнял брови, но, так ничего и не сказав, отвернулся.

Перед паспортным контролем людской поток замедлился. Поверх голов других пассажиров Джульетта бросила взгляд на пограничников, присматриваясь, как они работают: проверяют паспорта и проездные документы, потом ставят печать и делают знак рукой, разрешая проход. Стоит ей пройти паспортный контроль, и пути назад не будет. Она нервно кусала губы. Перед ними шесть человек. Вдруг в голову пришла мысль, от которой решимости поубавилось: театр. Если она не сядет сейчас в самолет, то потеряет место. Еще несколько шагов, и все будет в порядке. Завтра примерно в это же время она окажется в Берлине, а в понедельник — в тренировочном зале. «Вердиана» и «Щелкунчик». Директриса отпустила ее ровно на неделю. И она-то уж точно выполнит свой ультиматум. Если Джульетта не вернется к понедельнику, лучше ей вообще больше там не появляться.

Перед ними четверо. Она оглянулась: за таможенным контролем выход в зал. Почему ее не покидает чувство, что оттуда за ней наблюдают? Мужчина с бородой? Нет. Похоже, она и вправду близка к помешательству. Она снова посмотрела на отца. Но глаза ей не повиновались: скользили по его лицу, выхватывая какие-то мелочи — плохо выбритое пятно на подбородке, выпирающее адамово яблоко, некрасивые губы, угловатую нижнюю челюсть с покрасневшими точками воспаленной кожи. Он явно чем-то озабочен. Опять эта невыносимая для нее смесь самодовольства, самоуверенности и контроля. Она с трудом заставляла себя смотреть на него. Двенадцать часов сидеть в самолете с ним рядом? Немыслимо.

Осталось двое. Джульетта снова обернулась. Бородатого не видно. Она сделала шаг вперед и успела заметить, как пограничник проштамповал документы пассажира, стоявшего перед отцом. Очередь отца. Вот он положил документы на стойку и сделал шаг назад. Как официально ведет себя! Будто солдат. Служащий пролистал паспорт в поисках въездного штампа. Похоже, что-то его насторожило, он произнес несколько слов по-испански. Отец покачал головой и сказал:

— Sorry?

Джульетта вдруг обратилась к нему:

— Папа, подержи, пожалуйста, мою сумку, одну минутку.

Пограничник повторил свой вопрос по-испански.

Дальше все происходило очень быстро. Отец хотел повернуться к ней, но пограничник своим вопросом остановил его, требуя внимания.

— English, please, no Spanish 156, — нервно ответил он, машинально принимая сумку из рук Джульетты. — Что случилось?

— Мне нужно в туалет, — сказала она. — Сейчас вернусь.

— When did you arrive? 157 — спрашивал пограничник, когда Джульетта медленно развернулась и пошла в направлении туалетов.

— What? 158 — переспросил отец, переводя недоумевающий взгляд с Джульетты на пограничника и обратно.

— Ah, why, Thursday 159.

— On business? 160 — успела она еще услышать, прежде чем отошла достаточно далеко.

Отец растерянно смотрел ей вслед. Она сделала ему знак, что скоро вернется, и быстро миновала таможенный контроль. Сердце стучало прямо в горле. Что она делает? Если не улетит этим самолетом, все будет кончено. Еще раз оглянулась на паспортный контроль. Отец по-прежнему разговаривал с пограничником. Показывал ему что-то в своем паспорте. Неужели у него проблемы? Вряд ли. Иначе бы его не впустили в страну. Нужно решаться. Сейчас. Ехать назад в город? Или все-таки нет? Линдсей должна помочь. Чемодан улетел, скоро он будет в Европе, сумочка — у отца. У нее только паспорт, билет на пропущенный самолет, кредитная карточка матери и одежда, которая на ней. Назад в этот ужасный город? Из-за него?

Отец все еще стоял у окошка паспортного контроля. Сейчас пограничник поставит штамп, и будет считаться, что он покинул страну. Даже если он захочет, никто не позволит ему вернуться. Одна проблема, таким образом, разрешится. Джульетта свернула в сторону выхода, стараясь, чтобы отец не мог ее видеть. Пограничник сделал нетерпеливый жест: следующий. Отец все еще медлил, сердито морща лоб и растерянно озираясь по сторонам. Но ему все-таки пришлось освободить место. Следующие пассажиры буквально оттеснили его за стойку паспортного контроля. Джульетта беспомощно смотрела в потолок. И что ей теперь делать?

Деньги. Нужны деньги. Она нашла банкомат и вставила в него кредитку. Как неделю назад. Сунула банкноты в карман, вышла на середину зала и пошла к туалетам. На полпути остановилась в нерешительности, кусая ноготь на большом пальце. Она собиралась снова позвонить Линдсей, но разве можно допустить, чтобы ее собственное решение зависело от готовности приятельницы кое-что ей разъяснить? «ЭСМА» — Освенцим? Странная реакция таксиста… Но при чем тут Дамиан и его танго? А ее отец? Неужели это все как-то связано? Она все-таки повернула к выходу. Двери раздвинулись, и в следующий миг на нее навалилась полуденная жара.

Все, что произошло потом, так четко отпечаталось в ее памяти, что спустя месяцы она могла прокрутить эти воспоминания в мозгу как черно-белый фильм. Она смотрела налево: туда подъезжали такси, чтобы высадить пассажиров. Надо взять машину, вернуться в город и прямиком к Линдсей. И вдруг краем глаза заметила справа какое-то быстрое движение, хотя до того не обращала на него внимания, смотрела только на такси. И когда уже почти дошла до машины, поняла: кто-то стремительно к ней приближается. Она невольно замедлила шаг, чтобы не столкнуться с этим человеком, которого поначалу приняла за опоздавшего пассажира. Но он тоже чуть изменил направление и пошел прямо на нее. Только теперь она повернула голову, вздрогнула, словно от удара, и в полной растерянности уставилась на возникшее перед ней лицо. Но, прежде чем успела вскрикнуть, человек оказался уже рядом, крепко схватил ее за руки, и она услышала его голос, исполненный ярости:

— Что ты творишь, черт побери? Почему не летишь домой?

28

Она уставилась на него.

Дамиан!

Боже, как он выглядел! Будто непослушного ребенка, он протащил ее несколько метров в направлении зала, откуда она только что вышла. Джульетта ничего не могла поделать. Она словно оглохла. Все происходило как в замедленной съемке. Потом вдруг споткнулась и, наверное, упала бы, не успей он ее подхватить. Дамиан остановился и, не спуская с нее глаз, прерывисто прошептал:

— Тебе нужно уехать! Уезжай! Уезжай в Берлин, умоляю тебя!

И тут ее начало трясти. Губы задрожали. Она вцепилась ему в волосы. Ей хотелось надавать ему пощечин, сделать больно. Он перехватил ее руки и крепко сжал их. Она почти не видела его лица сквозь пелену слез. Задыхалась. И молчала. Только пыталась вырваться. Но он вдруг обнял ее и крепко прижал к себе, так крепко, что ей нечем стало дышать. Чем от него пахнет? Бензином? И еще довольно сильно потом — от подмышек. Единственное, что она узнала сразу, так это его кожу: едва лишь их щеки соприкоснулись. Постепенно вернулись и остальные ощущения, не имевшие названия.