Вольфрам Флейшгауэр - Три минуты с реальностью

• Название: Три минуты с реальностью
• Автор: Вольфрам Флейшгауэр
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027832-2

Аргентинское танго.

Танец страсти и чувственности?

Танец страсти и опасности!

Танец, который привел юную балерину в объятия загадочного мужчины и открыл для нее двери в увлекательный, экзотический мир аргентинской богемы. Однако внезапно возлюбленный бесследно исчезает — и она отравляется на его поиски. На поиски, которые становятся ВСЕ БОЛЕЕ ОПАСНЫМИ.

---

— Неужели?

— Думаю, ему захотелось писать не слова, а целые фразы. А начальными буквами фигур это невозможно. Танец становится слишком длинным.

— И потом, некоторые комбинации, наверное, просто невозможно воплотить в танце, — предположила Джульетта.

— Очень может быть. Во всяком случае, он переходит к использованию позиций. Перескакивает через те или иные из них и таким образом строит алфавит.

— Что за позиции?

— В танго восемь основных неизменных позиций. Скелет, на котором строятся все фигуры и к которому в обязательном порядке возвращаются более сложные движения. Многие танцоры запоминают сложные фигуры, раскладывая их по позициям.

— С трудом представляю, — сказала Джульетта.

— Ну конечно. Ты же не знаешь шагов. Но его система работает. И именно таким образом. Не знаю уж почему, только Дамиан стремится вербализовать танец. Поначалу он пытался писать слова, используя начальные буквы фигур. Потом возможности такого кода показались ему недостаточными, и он создал настоящий алфавит, основанный на номерах основных позиций.

— Откуда ты знаешь?

— Система работает. На самом деле все просто. Прежде всего нужно было придумать, как воплощать значимые части слов. Ведь в языке, в любом, не все элементы важны одинаково.

— Не понимаю.

— Как в лингвистике. Когда в Африку приехали первые миссионеры и захотели выучить язык аборигенов, они действовали так же. У них ведь не было ни разговорников, ни словарей, они понятия не имели о грамматике и не могли прибегать к помощи других языков. Оставалось только провести анализ фонем. Универсальный метод. Работает всегда. Вот, смотри. Что это? — Линдсей взяла листок бумаги и написала слово.

— Hat 131, — сказала Джульетта.

— Точно. То, что люди носят на голове. А теперь? — Она написала еще одно слово.

— Haat.

— Ага. А теперь?

— Haaat.

— Что приходит тебе в голову, когда ты слышишь такое вот «Haaaat»?

— Что человек плохо говорит по-английски или выкрикивает на базаре: «Шляпы! Покупайте шляпы!»

— Точно. Но ты все же по-прежнему считаешь, что речь идет о шляпе, правда?

— Да. Ну и что?

— Несмотря на то что мы удлинили гласный звук до предела, смысл слова остался неизменным. Просто теперь слово звучит так, словно его произносит приезжий из Северной Каролины. Но стоит нам заменить этот гласный другим, как тут же получится новое слово. Читай.

— Hot 132, — прочитала Джульетта и невольно прыснула. Рассуждения Линдсей показались ей вдруг очень забавными.

Та строго на нее посмотрела.

— Посерьезней, пожалуйста. Что же получается? Тройное «ааа» ничего не меняет, а вот замена «а» на «о» полностью изменяет смысл слова. И даже часть речи. Существительное превращается в прилагательное. Значит, первое правило мы с тобой вывели: растяжение гласного звука в английском языке не изменяет фонему. В других языках все может быть иначе. В китайском, например, замена «L» на «R» ничего не меняет. В каждом языке свои правила. Но именно правила такого рода принципиальны для тех, кто стремится понять, как устроен язык. Первым делом нужно отделить значимые изменения от незначимых.

Джульетте стало вдруг стыдно за свой смех. То, что рассказывала Линдсей, было интересно. Только вот какое отношение это имеет к Дамиану и его танго?

— Прости, звучит как китайская грамота.

— На самом деле все просто. Дамиан использует в танце какие-то странные шаги. Это знают все. Но ведь и Эктор танцует фигуры, которые не танцует никто, кроме него. И другие танцоры имеют свой танцевальный стиль. Однако это все-таки лишь разные диалекты одного языка. Разные стили. А вот у Дамиана — собственный язык.

Джульетта с восхищением смотрела на Линдсей. Неординарная женщина. Сложные теории объясняет словно какой-нибудь кулинарный рецепт. Подперев рукой подбородок, она обратилась в слух.

— Если проследить за переходами и повторами в его танце, все становится ясно. Оказывается, они встречаются только у него. Очень необычно. Именно они помогли мне разгадать, как работает его код.

— То есть некоторые движения имеют «фонемное» значение, и ты поняла какие, так? — подытожила Джульетта.

— Именно. Прежде всего какие не имеют. Кстати, понадобилось довольно много времени, чтобы это понять, зато потом все было просто. В свой язык танго Дамиан встроил алфавит. Как на картинах Арчимбольдо 133. Невозможно понять, то ли перед тобой фрукт или овощ, то ли человеческое лицо. Типичный обман зрения. Так вот, танго Дамиана — такой же обман зрения. Рассмотрим пример. Видишь последовательность чисел: двадцать один—два—двадцать пять—два—шестнадцать—двадцать восемь—тринадцать—двадцать шесть—два? Здесь зашифровано слово «paraluisa».

— С чего ты взяла? — удивилась Джульетта. — Я пробовала. Не выходит.

— Нет, все сходится, — сказала Линдсей. — Нужно только помнить, что не все позиции в танце возможны, и невозможные исключить. Тогда все сходится. Возьмем, например, букву «а». Это первая буква алфавита. Но у Дамиана ее обозначает цифра «два». И это логично. «Один» протанцевать невозможно. Позиция «один» статична — пришлось бы стоять на месте. И он кодирует букву «а» двойкой: из первой позиции переходит в третью, пропуская вторую. Так не делают. Из первой позиции не переходят сразу к третьей. А он делает. Почему? Потому что разность между ними составляет двойку. И это дает букву «а». Отсюда легко выстраивается вся цепочка. «b» — вторая буква алфавита. Но у него двойка уже отдана под букву «а», приходится обозначать «b» тройкой, «с» — четверкой и так далее. При этом выпадают еще некоторые комбинации. Позиций всего восемь. И уже для девятой буквы так или иначе придется выдумывать что-то еще. Я долго ломала голову. Самое простое решение здесь, в третьем столбце. И если расшифровывать в соответствии с этими правилами, получается «paraluisa».

— И что это значит? — удивленно спросила Джульетта.

— Para Luisa. Для Луизы. Луизе. Понятия не имею. Похоже на посвящение какой-то женщине или девушке. Может, у него есть сестра?

— У Дамиана нет сестер.

— Значит, женщине, которая что-то значила для него в девяносто седьмом году.

— Ну и к чему это все? — Джульетта разнервничалась. С яростью отбросила листки и встала из-за стола. — Завтра я улетаю. Больше меня это не интересует.

Линдсей смотрела на нее с сочувствием. Потом пододвинула свои бумажки, склонилась над столом и несколько раз обвела еще одну последовательность цифр.

— Осень девяносто восьмого года, — сказала она. — Он танцевал в Культурном центре.

Джульетта помимо воли бросила взгляд на листок и прочитала фразу, написанную под цифрами: «Nosoyalsina».

— Не понимаю!

Линдсей расставила косые черточки, — теперь там стояло: «no/soy/alsina».

— И что? Что это значит?

— Именно то, что тебе сегодня рассказала Нифес: «Я не Альсина».

— Кого это интересует…

Однако вопрос застрял у нее в горле. Линдсей откинулась на спинку стула, вытащила из сумки новую пачку сигарет. Поставив локти на стол и подперев ладонями голову, Джульетта смотрела на листок.

— Но если… то есть… Зачем делать тайну… это же не порок… Приемных детей на свете не так уж мало, и вообще…

Линдсей затянулась и молча следила за струей выпускаемого дыма.

— Много, — отозвалась она. — Больше, чем мы думаем.

19

Женщина ждала ее в полумраке гостиничного холла, сидя в кресле. Когда Джульетта вошла, она бесшумно встала.

— Мисс Баттин?

Джульетта испуганно остановилась.

— Sorry… — пробормотала она.

Женщина на несколько шагов приблизилась к ней.

— Мария Альсина, — представилась она. — Nice to meet you 134.

Джульетта покраснела. Что, черт возьми, происходит? Зачем она пришла? Интересно, давно она тут торчит?

— Простите, если напугала вас. Я не нарочно.

Она стояла и с любопытством рассматривала Джульетту. Та не знала, как себя вести. Пригласить к себе? Отправиться к ней? Протянуть руку? Нет, пусть сперва объяснит цель визита!

Неловкая пауза длилась несколько секунд. Может, мать такая же сумасшедшая, как ее сын? Но ведь, как установила Джульетта, он вовсе не ее сын. В чертах лица этой женщины она не увидела никаких следов сходства с Дамианом. Дама напоминала итальянку. Когда-то она была красивой. Теперь красивой ее не назовешь. Строгий вид — слишком уж высок лоб, над которым аккуратно разложены на прямой пробор прилизанные черные волосы. От карих глаз сеточкой разбегаются морщинки, под ними наметились мешки. Красивый нос и аккуратно накрашенные губы, казалось, принадлежат еще другому времени, но и они не могут скрыть следов преждевременного старения, выдаваемого глазами. Слегка обвисшие щеки и выступающие вперед скулы лишь усиливают впечатление. Да еще массивные золотые украшения, которые ей совершенно не идут. К светлой коже и иссиня-черным волосам гораздо больше подошли бы изящные изделия из серебра, автоматически отметила Джульетта. С чего вдруг эта мысль вообще пришла ей в голову? Самым неуместным оставался, однако, сам факт ее присутствия здесь, в гостинице.