Внутренний СССР - “Мастер и Маргарита”: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры

• Название: “Мастер и Маргарита”: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Культурология

Роман М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита” — не Откровение в форме литературного художественного произведения, и не праздный вымысел, выдаваемый за Откровение, а богословие Русского человека, ищущего истину с беззаветной верой и доверием Богу своей жизни и посмертного бытия; богословие, выраженное в иносказательно-притчевой форме. Это истинное богословие Русской культуры в целом в ХХ веке, определившее во многом дальнейшую судьбу региональной цивилизации России и всего остального человечества.

---

И подобные Берлиозу, в том числе и Маргарита, накануне катастрофы жизни её мастера отвергшая и сердце-вещун, и разум, не в праве роптать на Бога, что беда стряслась с ними внезапно; что Бог их не защитил, не проявил Своей благодетельности и т.п. Берлиозу было не только дано Свыше сильное ощущение перебоев сердца и тупой иглы в нём, у него не только возникло желание немедленно бежать с Патриарших без оглядки, но сверх того ему был показан и один из oбразов той реальной опасности, которая непосредственно угрожала ему и вела его к погибели. Дорогу под трамвай ему указал не кто иной, как заблаговременно продемонстрированный ему тип:

«Тут у самого выхода на Бронную со скамеечки навстречу редактору поднялся в точности тот самый гражданин, что тогда при свете солнца вылепился из жирного зноя. (…)

Михаил Александрович так и попятился, но утешил себя тем соображением, что это глупое совпадение и что вообще сейчас об этом некогда размышлять.

— Турникет ищете, гражданин? — треснувшим тенором осведомился клетчатый тип, — сюда пожалуйста! Прямо, и выйдете куда надо «Сатане, которого вы призывали».

В последней фразе клетчатого остались непроизнесёнными слова, помещенные нами в угловые скобки, но к таким умолчаниям подобные Берлиозу глухи, даже если это — вопиющие умолчания. Таким нравственно предпочтительнее не размышлять о том, почему реализуется Божеское попущение Сатане , а успокаивать себя мнением, что происходящее — глупое, т.е. бессмысленное совпадение, от которого якобы лучше отмахнуться, а если и подумать о нём, — так потом, на досуге; либо свалить всё на «злой рок» — «судьбу-злодейку», от которых всё равно не уйдешь, как ни мудри.

То, что досужее «потом» может и не наступить, а судьба в большинстве случаев не однозначна, и потому лучше остановиться «прямо сейчас» вместо того, чтобы жить так, как катится жизнь «сама собой», — об этом они не желают догадываться. Им не впрок даже имеющаяся в наличии защита «от дурака», которую они обходят стороной: в случае Берлиоза такая защита дурака от него же самого это — турникет, преграждавший доступ на пешеходный переход через трамвайные пути во время прохождения трамваев, который Берлиоз миновал.

Так М.А.Берлиоз пал жертвой Божеского попущения Сатане в отношении него. Но при более широком взгляде попущение в отношении одних — милость Свыше по отношению к другим: в данном случае одним воинствующим атеистом, распространителем в обществе ложных мнений и безверия Богу стало меньше; окружающие обрели возможность подумать над его печальной судьбой, над смыслом вероучений и построением их личностных и религий без давления на их психику авторитетного в данной социальной среде, но одуряющего мнения Берлиоза (всё-таки редактор, председатель объединения литераторов, а как известно, в обществе не приученном думать [29], «печатный всякий лист быть кажется святым»). Иными словами, Сатана — орудие Промысла, а не сотворец Божий в Промысле; быть сотворцом в Промысле, наместником Божиим предопределено человеку как его [30].

И соответственно сказанному об этой сюжетной линии романа, определённо специфическое «благополучие» Маргариты и мастера обусловлено не тем, что они по своим личностным качествам объективно лучше, т.е. человечнее, чем погибший М.А.Берлиоз, а просто тем, что их жизненные пути, обусловленные их демоническими интересами, пролегли так, что не мешали более могучему демону Воланду в осуществлении его намерений. Более того, Воланд был прямо заинтересован в соучастии Маргариты в организуемом им балу. Маргарита же, будучи влекомой страстью «иметь и иметь» мастера, без зазрения совести омылась кровью, приняв перед балом молодильную ванну в бассейне, наполненном кровью (хотя и это в пределах попущения Свыше, но всё же: сколько людей надо обескровить, чтобы наполнить бассейн?). Далее по ходу бала она также без зазрения совести опорожняет чашу, наполненную обратившейся в вино кровью убитого в её присутствии незадачливого стукача барона Майгеля. То есть Маргарита — та ещё «штучка», вполне достойная того, чтобы в других обстоятельствах пасть жертвой Божьего попущения в отношении неё самой подобно Берлиозу, Майгелю и прочим.

Ну, а мастеру, представляющему собой нечто мягкотелое и безнравственное [31], чьи намерения, формы и линия поведения определяются давлением внешних обстоятельств и других индивидов, но не его миропониманием и , просто «подфартило» (обо всем с ним происшедшим нельзя назвать повезло): в обладании им была заинтересована Маргарита, и это её желание не препятствовало осуществлению интересов Сатаны. В противном случае, Воланд нашёл бы способ истолковать умолчания в своём обещании ей исполнить всё, чего пожелает Маргарита, так, что она не смогла бы предъявить ему никаких формальных претензий. Как это делается он показал: обещал полное разоблачение чёрной магии в театре Варьете — поверившие ему самовлюбленные дурёхи в результате обещанного разоблачения оказались голыми или не вполне одетыми; спутник Воланда пообещал Берлиозу, что тот «попадёт куда надо», — тот попал под трамвай, как то и было запрограммировано Воландом в коллективной психике общества: не только Берлиоз под воздействием разговоров с Воландом поспешил к месту своей гибели, но ещё ранее Аннушка (по прозвищу «чума», данному ей соседями за её “ласковый” и “человеколюбивый” характер) в результате осуществления Божьего попущения в отношении неё самой понапрасну потратилась на пролитое ею масло, став при этом орудием осуществления попущения в отношении Берлиоза.

По отношению к Маргарите, если бы её желание ущемляло интересы Воланда, тот мог оставить её без обладания мастером, например, поймав её на сочетании двух обстоятельств: во-первых, своей договорённости с нею исполнить одно единственное её желание и, во-вторых, на её обещании Фриде ходатайствовать за неё о том, чтобы ей не подавали больше платок, которым Фрида удушила прижитого ею вне брака младенца [32]. Кроме того, нелишне обратить внимание и на то, что Воланд исполняет желание Маргариты после её недвусмысленного обещания служить ему, данного ею по завершении бала: «…если я ещё нужна вам, то я готова охотно исполнить всё, что вам будет угодно» [33].

Всё это говорит о том, что обвинения М.А.Булгакова в том, что в его романе властителем Мира является Сатана, представляют собой заведомую напраслину, возводимую на писателя либо злоумышленно, либо в результате слепоты, обусловленной подневольностью сторонников такого рода мнений иным представлениям о Боге и Его Промысле. Всё приведённое также показывает, что роман “Мастер и Маргарита” в его существе действительно — трактат об отношениях людей с Богом, с Сатаной, а не столько юмористическое произведение о самовлюбленных дурёхах, которые решили приукрасить себя модными шмотками, косметикой, бижутерией и парфюмерией на сеансе чёрной магии в театре Варьете, завершившемся, как и было обещано Воландом, буквально полным разоблачением некоторых из них [34] и крахом “кредитно-финансовой системы”, основанной на обращении «фантиков» от «Ессентуков» и «Абрау-Дюрсо» [35].

Но лежит этот трактат действительно не в русле библейских «богословских» традиций. И это приводит к вопросу о том, чьё «богословие» — М.А.Булгакова или церкви, доведшей за 1000 лет своего пребывания в народах Руси-России до оголтелого атеизма, — ближе к истинно Божьему Предопределению бытия.

В связи с постановкой этого вопроса необходимо пояснить ещё одно обстоятельство: события романа имеют место в России. Россия-Русь — одна из региональных цивилизаций планеты, вбирающая в себя на протяжении всей истории многие народы. Как можно понять из истории, смысл бытия Руси не в том, чтобы «показывать другим народам, как не надо жить», что думают многие. Смысл бытия Русской региональной цивилизации в другом:

Русь — самозабвенное зеркало Мира в том смысле, что после гибели предшествующей неправедной глобальной цивилизации человечество почти полностью лишилось осознанной памяти о ней, утратив её культуру, а в становлении культуры новой глобальной цивилизации, которая объединит всё человечество в человечности, Русь вбирает в себя все другие культуры и несущие их народы по мере того, как непредвзято-самозабвенно решает в своей жизни вопрос «что есть истина из всего того, с чем она имеет дело в своей жизни?»

Иными словами мы — Русь — цивилизация меры — установления соразмерности:

· если мы не ошибаемся в ответе на указанный вопрос, то в границы Руси вливаются новые народы, а их культуры, освободившись от какой-то прежде свойственной им порочности, вливаются в культуру самой Руси, обогащая её свойственной им истиной;