Внутренний СССР - Вера и Мера

• Название: Вера и Мера
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Философия

1. От “двойных стандартов” к истинной мере 2. Единство смысла Вhры и Мhры — либо “таинства”, как покров для лицемерия 3. Россия: россказни, сказки и правда Жизни 4. Ведическая иерархия лучше Библейской? — один чёрт, да морды разные

---

— Велика будет Россия, сбросив иго безбожное, — предсказал Авель далее. — Вернется к истокам древней жизни своей, ко временам Равноапостольного, уму-разуму научится бедою кровавою. Дымом фимиама и молитв наполнится и процветет аки крин небесный. Велика судьба предназначена ей. Оттого и пострадает она, чтобы очиститься и возжечь свет во откровение языков…» (“Вещий Авель”, с. 68 — 70).

Пророчество монаха Авеля по приказанию Павла I, которому он предсказал скорое завершение царствования в результате заговора придворных изменников, было запечатано в ларце с надписью «Вскрыть потомку Нашему в столетний день Моей кончины». Повеление было исполнено: 11 марта 1900 г. царствующая чета — Николай II и Александра — поехали в Гатчину: «Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные» (“Вещий Авель”, с. 188).

Согласно другим пророчествам, первая половина царствования Николая II должна была быть смутной, а вторая благодатной.

Но для этого Николаю II необходимо было сохранить управляемость государства в условиях мира до начала 1920-х гг., чтобы внутренняя обстановка в России стала разряжаться, поскольку реформы, начатые в начале ХХ века, стали бы приносить свои плоды. Чтобы внести ясность в вопрос о том, как Россия оказалась втянутой в первую мировую войну, необходимо обратиться к событиям того времени. Из воспоминаний министра иностранных дел России С.Д.Сазонова [90] можно узнать следующие интересные факты, которые обычно не попадают в официальный исторический миф о возникновении первой мировой войны.

1 июня 1914 г. (С.Д.Сазонов дает даты по григорианскому календарю) состоялся однодневный визит Николая II в Румынию. Императорская яхта “Штандарт” пришла в Констанцу, где протекали беседы Николая II и С.Д.Сазонова с румынским руководством. Королем Румынии был в то время родственник германского кайзера Карл Гогенцоллерн. Между ним и С.Д.Сазоновым состоялся обмен мнениями по вопросам общеевропейской политики. С.Д.Сазонов пишет:

«На вопрос короля о возможности европейской войны, я сказал ему, что думаю, что опасность войны наступит для Европы только в том случае, если Австро-Венгрия нападет на Сербию. Я прибавил, что во время первой балканской войны (протекала 9.10.1912 — 30.05.1913: наша вставка при цитировании) я откровенно высказался в этом смысле Австро-Венгерскому послу в Петрограде, графу Турну, а вслед за тем и германскому, графу Пурталесу, прося их довести о том до сведения своих правительств. Король ничего на это не возразил и сидел задумавшись. Затем он проговорил: “Надо надеяться, что она этого не сделает.” Я искренно присоединился к этой надежде».

Если смотреть на эти слова С.Д.Сазонова с точки зрения хозяев британской “акулы” (империализма) — тех закулисных глобально политических деятелей, кому была необходима битва германского “носорога” и русского “слона” за сохранение своей надгосударственной глобальной власти, то они — официальное заявление министра иностранных дел России о готовности принять вместе с войной и революцию, долженствующую стать началом построения “нового мирового порядка” по марксистско-троцкистским шаблонам адаптации ветхозаветной доктрины к новым общественно-экономическим условиям (в производстве стала доминировать техногенная энергия, а не биогенная как до начала XIX века); они — официальное заявление царского правительства о своем отказе от политического курса П.А.Столыпина:

Невзирая ни на что, мирное сосуществование России со всеми государствами, если нет прямого нападения на Россию; и так до завершения внутренних социально-экономических реформ.

Король Карл, как и С.Д.Сазонов, также не хотел войны. Спустя несколько дней, чтобы предостеречь Вену от глупостей, король Карл, передал дословно мнение С.Д.Сазонова, принимая в Бухаресте Австро-Венгерского посланники графа Чернина, а тот немедленно известил об этом эпизоде свое правительство.

С.Д.Сазонов, не покинул Румынию 1 июня вместе с Николаем II на борту императорской яхты, а задержался в Румынии для переговоров с её премьер-министром Братьяно. Они поехали в Синаю — летнюю резиденцию румынской королевской семьи в Карпатах — неподалеку от границы с Австро-Венгрией.

В те годы часть Трансильвании, с преимущественно румынским населением, входила в состав Австро-Венгрии. О поездке в Синаю С.Д.Сазонов сообщает:

«… Братьяно, желая дать мне более точное понятие о красотах карпатского пейзажа с его великолепными лесами, довез меня до какой-то местности, название которой я забыл, лежащей на самой границе. После минутной остановки наш автомобиль, к немому удивлению гонведной стражи, быстро переехал пограничную черту, и мы углубились на несколько верст в венгерскую территорию. Когда мы ступили на почву Трансильвании, у нас обоих, вероятно, промелькнула одна и та же мысль, а именно, что мы находимся на румынской земле, ожидающей освобождения от мадьярского владычества и воссоединения с зарубежным братским народом. Но мы не обменялись этими мыслями, потому что пора откровенных бесед для нас еще не наступила.

На другой день после нашей поездки будапештские газеты поместили заметку, в которой выражали свое неудовольствие по поводу прогулки Братьяно, вместе со мной по венгерской территории. В Вене, как я узнал впоследствии, наше совместное появление в Трансильвании тоже подверглась осуждению».

Известие об этой выходке министров в лес “погулять” на территорию потенциального и весьма нервозного противника, дополнило в Вене уже известное из сообщения посла о содержании беседы румынского короля с С.Д.Сазоновым. Упомянутый уже граф Чернин в своих воспоминаниях, цитируемых С.Д.Сазоновым, сделал вывод, что к моменту беседы с румынским королем С.Д.Сазонов уже знал «о каких-то сербских замыслах против Австро-Венгрии».

— А какой бы реакции хотел С.Д.Сазонов? Ведь по существу эта выходка министров в заграничный лес — явная политическая провокация, имевшая место до сараевских выстрелов, которые улеглись в ту же цепочку провокаций, куда легла и загородная прогулка двух министров. И почему после неё, когда внезапно раздались сараевские выстрелы, в открытость внешней политики России, в искренность её заявлений и в её миролюбие должны были верить в центрально-европейских державах? Обращаться к Николаю II с официальным запросом о том, дурак у него министр иностранных дел или наивен как младенец, представляется стеснительным, если смотреть на события из правительственных кабинетов Вены или Берлина.

Кадровая политика на уровне табели о рангах от командира полка и командира корабля 1 ранга и выше была безраздельной прерогативой императора. Министров назначал и смещал он, но требования к кандидатам он выдвигал явно какие-то не те: для дальнейшего существования империи наместником на Дальнем Востоке перед русско-японской войной следовало держать простонародного адмирала С.О.Макарова [91], а не царского выблядка, бастарда адмирала Е.Алексеева, самонадеянного кретина, на котором лежит прямая ответственность за неготовность сил армии и флота к ведению военных действий и за дезинформацию Петербурга о реальном положении дел на театре перед началом военных действий.

То же касается и С.Д.Сазонова, который возможно был приятным застольным собеседником, но всё то, что он написал в своих воспоминаниях, говорит о его несоответствии должности министра иностранных дел.

Либо остается предположить, что требования Николай II к кандидатам на должности были всё же «те», но “элита” империи уже безнадежно выродилась, вследствие чего царь был вынужден назначать на должности тех, кто имелся, не смея разрушить сословно-кастовый строй общества царским указом, поскольку этим спровоцировал бы очередной дворцовый переворот и возможно гражданскую войну. Иными словами, Николай II тянул время точно так же, как и Николай I, не посмевший отменить крепостное право еще в 1844 г. (все документы были подготовлены) и ждавший, пока крепостники [92] вымрут естественным образом, а их наследники под давлением исторических обстоятельств согласятся с отменой их прав рабовладения над соотечественниками.

Первая мировая война была управляемой, а её закулисные организаторы преследовали свои цели установления «нового мирового порядка» на основе учения марксизма о мировой “социалистической” революции [93] и последующем мироустройстве. Развязывание мировой войны для них было бессмысленным в двух вариантах:

· если Россия готова военно-экономически и морально-идеолгически к решительным и эффективным боевым действиям [94];

· если Россия (при неготовности по первому варианту) занята прежде всего собой, вследствие чего её невозможно вовлечь в локальный конфликт, из которого предполагается раздуть мировую войну, перерастающую в мировую “социалистическую” революцию.