Внутренний СССР - Дело было в Педженте

• Название: Дело было в Педженте
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Политика

(второй смысловой ряд фильма «Белое солнце пустыни»)

---

Сказания о святынях церковных и о символах политического главенства имели целью доказать, что политическое первенство в православном мире, ранее принадлежавшее старому Риму и «Риму новому» (Roma nova — Византия), “божьим” смотрением перешло на Русь, в Москву, которая якобы стала «третьим Римом». В то время, когда турки уничтожали все православные монархии Востока и пленили все патриархаты, Москва сбрасывала с себя ордынское иго и объединяла Русь в сильное государство. Ей принадлежала теперь забота хранить и поддерживать православие у себя, и на всем Востоке.

* * *

Роль российского знахарства при вхождении православной государственной идеологии — идеалистического атеизма во власть через “подземный ход”, созданный во времена Владимира Крестителя сегодня далеко не изучена. Зато известно, что именно псковский монах Филофей первым высказал ясно мысль о всемирном значении Москвы и её царства в послании к великому князю Василию:

“Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не быти”.

Эта пышная литературно-политическая фикция в XVI веке овладела умами московских патриотов, стала предметом национального верования и освещала москвичам высокие, мировые задачи их национального существования. Как идеал, она стала руководить московской политикой и привела московскую власть к решимости сделать Московское княжество «царством» через официальное присвоение московскому князю титула «цезаря» — «царя» (1547 год) [108]. Немного позднее (1589 год, с подачи Бориса Годунова) и московский митрополит получил высший церковный титул патриарха, и таким образом московская церковь стала на ту же высоту, как и старейшие восточные церкви. Рядом с московским князем не стало на Руси таких представителей власти, которые стояли выше московского князя: пала власть византийских царей, пало «иго» Золотой Орды. Московский князь поднимался на какую-то неведомую высоту. Нарождалось в Москве что-то новое и небывалое. Наша государственная и общественная жизнь медленно, но бесповоротно вступала на новый путь, который и привел её к реформам Петра I.

Но еще предстояло пройти этап реформ Ивана Грозного. В 1551 году появился и первый вариант будущего петровского табеля о рангах — «Стоглав» — сборник постановлений канонического характера, объединяющий в себе идеи перестройки местного самоуправления с конкретными мерами по организации служилого класса. Идея “опричнины”, как совокупности мер, направленных на ограничение прав родовой аристократии, в неявном виде уже была заложена в «Стоглаве». Грозный реализовал её в конкретных исторических условиях на территории старых удельных княжеств, где находились вотчины служилых бояр. Опричнина обеспечила в них тот порядок, какой обычно применялся Москвой в присоединяемых землях: вывод наиболее видных для Москвы и опасных людей в свои внутренние области, а на их место — надежные кадры из Москвы.

Методы борьбы с врагом внешним были применены и к врагу внутреннему. Иван Грозный решил вывести из удельных наследственных вотчин их владельцев — княжат и поселить их в отдаленных от их прежней оседлости местах, где не было удельных воспоминаний и удобных для оппозиции условий; на место же выселенной знати он сажал служебную мелкоту на мелкопоместных участках, образованных из старых больших вотчин. В течение 20 последних лет царствования Грозного опричнина охватила полгосударства и разорила все удельные гнезда, разорвав связь «княжеских родов» с их удельными территориями и сокрушив княжеское землевладение. Так шла прополка местных “элит” с помощью опричнины, которая сама при этом разрослась до огромных размеров и разделила государство на две враждебных половины.

Это была первая попытка разрешить одно из главных противоречий московского государственного строя. Она сокрушила удельное землевладение знати (земля — основное богатство) в том виде, в каком оно существовало из старины. Начало (не совсем удачное) укрепления государства таким образом совпадает по времени с учреждением московского патриаршества. При Грозном произошел полный структурный разгром удельной аристократии, первенство во дворце перешло к простым боярским семьям от круга людей высшей породы, разбитого опричниной. Опричнина вызвала социальные противоречия в московской жизни XVI века, к тому же боярская среда (нечто вроде недобитых Сталиным троцкистов) во имя отживших традиций давно готовила смуту. Разрешить глубокие социальные противоречия и придти к единству на базе сильного государства и православной веры после смерти Грозного возможно стало только через смуту (подземный ход).

Одно из “политических” противоречий середины XVI века, по словам В.О. Ключевского, “состояло в том, что московский государь, которого ход истории привел к демократическому полновластию, должен был действовать посредством очень аристократической администрации”. Таким образом, государственное единство к этому времени, вследствие реформ Грозного оказалось формально в руках царя, а на деле его невозможно было в полной мере осуществлять из-за сохраняющихся удельнических амбиций бояр-аристократов (современные национальные “элиты”). “Политическая теория” государственного единства уже была готова.

Вторая “попытка”, разрешившая основные противоречия московского государственного строя и закрепившая на 400 лет библейское (по сути) государственное единство — смута.

Все три сына Ивана Грозного — Иван, Федор и Дмитрий — волею судьбы один за другим умирают (кроме Федора, который добровольно покинул престол). Своего наследника, Ивана, Грозный убивает сам, положив тем самым начало прекращению династии Рюриковичей. 15 мая 1591 года убит царевич Дмитрий — династия Рюриковичей прерывается. В то же время с 1585 года власть фактически сосредоточилась в руках Бориса Годунова. После смерти бездетного Федора Москва присягнула царице Ирине, которая отказалась и съехала из дворца в монастырь вместе с Борисом. Царством правил патриарх и бояре (временное правительство) именемцарицы. Так продолжалось до 17 февраля 1598 года, когда собор, состоявший преимущественно из служилых людей и в большинстве московских избрал царем Бориса. Князья Романовы в то время вовсю соперничали с Борисом за престол.

Таким образом фактически судьба страны очутилась в руках Бориса тотчас же по смерти Грозного. Русь находилась в нравственном и экономическом упадке. Борис явился в определенной степени умиротворителем русского общества — “гуманным и благотворительными царем”, привлекающим на Русь иностранцев, знающих промышленное дело.

В правление Бориса Годунова, летом 1586 года, приехал в Москву антиохийский патриарх Иоахим, которого уведомили о желании Годунова учредить в Москве патриарший престол (начало “подземного хода”). К 1589 году старший патриарх цареградский Иеремия ставит в Москве митрополита Иову на московское и владимирское патриаршество. С этого времени русская церковь стала независимой — внешне как бы “своей”. Власть после небольшого сопротивления Царьграда получила “русскую” внешне независимую веру, предназначенную внести идеологическое единство в московское государство.

* * *

В 1600 году московское боярство организовывает появление самозванца — Лжедмитрий I. В это время все бояре Романовы находятся в ссылке. Лжедмитрия I московское правительство объявляет галицким боярским сыном Гришкой Отрепьевым в 1605 году. 20 июня 1605 года Лжедмитрий I въехал в Москву, 24 июня поставлен новый патриарх, грек Игнатий. Тут же возвращены из ссылки Романовы. Лжедмитрий I сослужил роль устранения Годуновых (последний — Федор Борисович — убит) на пути к престолу Шуйских и Романовых. 17 мая 1606 года Лжедмитрий I объявлен самозванцем и убит во время переворота, куда было втянуто уже много московской “черни”. Царем избран умыслом бояр (троцкистов того времени), но не народа — Шуйский. Народ, признавая Шуйского царем, не был соединен с ним нравственной симпатией. Началась смута в умах, перешедшая в смуту на деле, которая и смела Шуйского, как и раньше Лжедмитрия I. Но во время Шуйского смута носит уже не дворцовый характер. Олигархи во главе с Шуйским очутились лицом к лицу с народной массой. Они не раз для своих целей поднимали эту массу; теперь, как будто приучась к движению, эта масса заколыхалась, но уже не в качестве простого орудия, а как стихийная сила, преследуя какие-то свои цели. В тот момент, когда олигархи думали почивать на лаврах в роли властителей Русской земли, эта Русская земля начала против них подыматься. С этого момента из смуты, организованной национальной “элитой”, она принимает характер смуты народной, которая побеждает и Шуйского, и олигархов. Шуйский, борясь против Лжедмитрия II, втянулся в войну с Польшей в 1609 году. 4 февраля 1610 года заключен договор между польским королем и Москвой об избрании царем польского королевича Владислава. 27 августа 1610 года страх перед самозванцем Лжедмитрием II и польской военной силой заставил московские власти, а за ними и население склониться на избрание в цари поляка (добровольная сдача Москвы не русской власти). Поляки не желали, чтобы Владислав принимал православие: время шло в бесплодных переговорах. Москва не желала иметь царя-католика.