Ани Сетон - Гнездо дракона

• Название: Гнездо дракона
• Автор: Ани Сетон
• Издательство: ООО «Покровка»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-89259-005-4

На береговой круче реки Гудзон стоит прекрасный замок Драгонвик, то есть Гнездо Дракона. У этого роскошного, но мрачного места издавна дурная слава, что вскоре находит свое подтверждение — когда здесь появляется золотоволосая красавица Миранда, то внезапно умирает жена хозяина замка. Ну а далее есть все, чтобы читатель не скучал — и любовь, и тайна, и криминальная история.

---

Миранда взглянула на Николаса.

— Кажется, это нечто большее, чем просто театральная распря, не так ли? — с некоторым колебанием спросила она. — Я хочу сказать, что все это направлено на… на таких как мы.

— Осмелюсь заметить, — ответил Николас, провожая ее в их ложу и располагаясь в одном из кресел, обитых красным бархатом, — что низшие классы всегда завидуют и стараются подражать тем, кто их превосходит.

Раздался звон разбитого стекла. Среди зрителей пронесся гул замешательства. Все глаза обратились за поддержкой к группе полицейских, стоявших в дальнем углу зала под балконом. Их шеф, мистер Мэтселл, спокойно занимался своими ногтями. Зрители вновь уселись по местам и стали смотреть свои программки.

Занавес поднялся вовремя и три сестры-ведьмы начали свое представление в тихом, полном ожидания театре. Когда Макриди, одетый в роскошную кольчугу, появился в третьей сцене и обратился к Банко:

Бывал ли день ужасней и славней?[24]

он был встречен овацией, несколько смазанной разрозненным шиканьем противников актера и усмиренным полицией, а сторонники поспешили развернуть в сторону просцениума плакат, на котором было написано:

«ДРУЗЬЯ ПОРЯДКА СОХРАНЯЮТ СПОКОЙСТВИЕ».

Друзья Порядка и правда оставались спокойными, но вот о толпе снаружи этого сказать было нельзя. Она буквально пришла в неистовство. В седьмой сцене, когда Макриди, ударив себя в грудь и сверкнув глазами, произнес:

Решимость мне пришпорить нечем: тщится Вскочить в седло напрасно честолюбье И набок валится.

Несколько камней влетело через верхние окна и покатилось по галерее, не причинив, правда, никому вреда. Затем сквозь разбитые окна присутствующие в театре зрители ясно услышали крики:

— Сравнять с землей!.. Спалить это логово аристократов!

Макриди остановился лишь на мгновение, а затем стремительно направился к мисс Поуп, которая, несмотря на бледность и дрожь, доблестно представляла леди Макбет.

Еще несколько камней с грохотом влетели в окна. Один из них задел великолепную люстру, которая закачалась, угрожающе звеня. Сидящие в партере зрители поспешили под прикрытия галерей. Пьеса шла под непрекращающийся шум, и актеров было не слышно вовсе, так что для зрителей они все превратились в отчаянно жестикулирующих марионеток.

Мистер Вандергрейв поднялся.

— Я все-таки отвезу жену домой, — вполголоса сказал он Николасу, — и советую вам сделать то же самое. Все это возмутительно.

— Ну что вы, — с улыбкой ответил Николас и поднялся, чтобы помочь Ребекке управиться с накидкой. — Думаю, мы останемся. Я обожаю «Макбета», а оригинальность этой постановки кажется мне особенно интересной.

Он указал на сцену, где все-таки начинался третий акт, хотя актеры и были вынуждены перескакивать через многочисленные лужи, так как трубы в уборной мистера Макриди были разбиты и теперь протекали.

Вандергрейв покачал головой и подал супруге руку. Они вышли из ложи и вместе с другими благоразумными людьми торопливо направились к выходу, ведущему на Восьмую улицу, где отряд полиции проводил их в безопасное место.

— Может быть и нам стоит уйти? — нервно спросила Миранда.

Булыжники, галька, обломки кирпичей словно град бились о фасад здания. А на балконах кричали и топали ногами в такт гвалту на Астор-Плейс.

— Вы боитесь? — с иронией спросил Николас.

Она с ужасом поняла, что он веселится. Он, который был скуп даже на улыбку, получал злое наслаждение от окружающей их ненависти, испуганных вскриков и дрожи зрителей.

Ее охватило странное беспокойство, страх, который не имел ничего общего с охватившей всех паникой.

К концу последнего акта шум снаружи стал тише, что было вызвано, хотя никто в театре не знал этого, прибытием на Астор-Плейс милиции — шестидесяти кавалеристов и трехсот пехотинцев.

Последнюю сцену опять стало слышно. Наконец упал занавес и на поклон вышел Макриди, встреченный возгласами одобрения.

Затем управляющий сделал торопливое заявление, поблагодарив всех зрителей, оставшихся на спектакле до конца, и предложил им покинуть театр через черный ход, где полиция сможет обеспечить их безопасность.

Все послушно направились в указанном направлении. Все, кроме Николаса. Он поправил на Миранде ее атласную пелерину, надел свою черную накидку и стряхнул с перчаток воображаемую пыль. Затем взял цилиндр.

— Куда мы идем? — воскликнула Миранда, когда они вышли из ложи и повернули направо в пустой коридор.

— К парадному входу, через который вошли сюда, само собой.

Она отшатнулась, на мгновенье отпустив его руку.

— Но ведь… ведь там беспорядки! О пожалуйста, пожалуйста, Николас, пойдем с остальными… умоляю…

— Похоже, беспорядки прекращаются, — с легким сожалением ответил он. — Но в любом случае, неужели вы действительно можете представить, что мы словно мыши будем красться через черный ход?

Да, отчаянно думала она. Я хочу попасть домой. Я хочу оказаться в безопасности. Но она молчала, потому что во всем привыкла слушаться его и к тому же восхищалась его мужеством. Тяжелые парадные двери были забаррикадированы изнутри. Николас отодвинул доски и придержал одну из дверей, чтобы жена могла выйти.

Они сразу же обнаружили причину относительней тишины. У основания ступеней, в противовес толпе, расположились войска. Оба лагеря испытывали нервозность, настороженно наблюдая друг за другом. То и дело кто-нибудь из бунтовщиков бросал в солдат палку, камень или гнилое яблоко, а те, как могли, уворачивались, стоически вынося оскорбления. У них не было приказа стрелять.

Мерцающий свет факелов и уцелевших уличных ламп освещал площадь. На углу Боури из разбитого гидранта высокая струя била прямо в небо.

В темноте колоннады, окружающей театр, никто не заметил Миранду и Николаса. Они могли спуститься вниз за спинами солдат и, смешавшись с толпой на Лафайет-стрит, состоящей по большей части из обычных зевак, пешком пройти два квартала до своего дома.

Толпа уже исчерпала всю свою злость и все метательные предметы. Время приближалось к полуночи, и большинство мятежников стало уже подумывать о том, не уйти ли им домой. Выразив свой протест против «правления иностранцев и аристократов», они нанесли ощутимый ущерб ненавистной Опере. Может, этого достаточно? Страсть к разрушению уменьшалась с каждой минутой. Многие бунтовщики, те кто постарше, подумывали о том, что хорошо хоть дело обошлось без крови.

И вот тут Николас спустился по ступеням и, пройдя мимо опешивших солдат, появился в передних рядах и взглянул на толпу.

На мгновение лишившись дара речи, толпа зашевелилась, а затем не менее сотни голосов завопили:

— Проклятый ублюдок!

— Попортим его красивый наряд!

— Вдарим ему как следует!

Однако каких-либо активных действий за этим не последовало. Они шумели и потрясали кулаками, без всякого вреда были брошены несколько булыжников, пока неожиданно вперед не выскочил лохматый парнишка с ведром.

Он наполнил его у гидранта и с восторгом закричал:

— Вот это попортит его крылышки!

После чего выплеснул воду на Николаса. Вокруг раздались довольные крики и хохот.

Озорство понравилось толпе больше, чем насилие. Нелепый вид аристократа, с которого ручьями стекала вода, доставил им искреннее наслаждение.

Рука Николаса рванулась вперед в быстром и ловком движении. Он выхватил у стоявшего рядом солдата ружье и выстрелил почти не целясь.

Мальчишка выронил ведро, издевка на его лице сменилась невыразимым изумлением. Из раны в горле хлынула струйка крови, черная, словно чернила в неясном свете ламп. Не успел он рухнуть на брусчатку, как залп не менее чем пятидесяти ружей прогремел на площади.

Толпа, охваченная ужасом, последний раз швырнула выковыренные камни мостовой и бросилась прочь. Один из этих камней попал Николасу прямо в грудь, и он упал на тротуар в десяти шагах от умирающего мальчика.

Два солдата перенесли Николаса обратно под колоннаду и уложили на верхней ступени. Миранда бросилась перед ним на колени, схватив его руки и положив его голову на свою сложенную накидку. Ужас последних нескольких минут исчез. Она больше не слушала криков и выстрелов на площади. Ее мозг работал с лихорадочной быстротой. Она понимала, что Николас, хоть и потерял сознание, не получил серьезных повреждений, однако его надо было срочно отвезти домой.

— Отправляйтесь в дом Ван Ринов на Стьювезант-стрит, — приказала она одному из солдат. — Скажите тому, кто откроет дверь, что я немедленно жду карету у входа в Опера-Хауз на Восьмой улице. Пусть пришлют трех наших людей, одеяла и бренди. Потом вы покажете им, куда им следует ехать.

Еще до того, как солдат вернулся в сопровождении Макнаба, лакея и кучера, волнения на Астор-Плейс были подавлены. Среди пятидесяти раненных на брусчатке лежало двадцать убитых. Среди них были и две случайные жертвы: маленькая девочка, убежавшая из своего дома на Лафайет-стрит, чтобы узнать, почему стреляют солдаты, и старик, возвращающийся домой на Джоунс-стрит после визита к дочери.