Альбина Скородумова - Французская мелодия, русский мотив

• Название: Французская мелодия, русский мотив
• Автор: Альбина Скородумова
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036116-5, 5-9725-0362-Х

Внучка французской графини, русской эмигрантки, приезжает в Россию для того, чтобы выполнить последнюю волю умершей бабушки. Ей необходимо отыскать в огромной России людей, которым почему-то завещана немалая часть огромного наследства…

Мать девушки стремится помешать дочери и завладеть наследством.

Найдя в России настоящих друзей и встретив того единственного и неповторимого, любимого на все времена, героиня выполняет завещание бабушки и обретает личное счастье.

---

Фабио ничего не ответил, а отвернулся и поехал на своей коляске прочь от отца. Анри не заметил, что у сына по щекам текли слезы. До вечера не выходил из своей комнаты, а перед сном, снимая джинсы, обнаружил в заднем кармане визитку Отто с адресами и телефонами.

Впервые в жизни Фабио усомнился в правоте отцовских поступков и пожалел, что этот классный дядька-очкарик не его отец. Визитку Фабио спрятал в свой тайник, где хранил все самое сокровенное и дорогое.

Орлов проснулся от настойчивого телефонного звонка. «Наверное, это Лоран, — решил он. — Надо взять трубку». Он ошибся, звонил Анри.

Слушая долгий, сбивчивый рассказ старого друга, Орлов размышлял над тем, сказать ему про лейкоз или нет. Решил, что не будет пока говорить об этом никому. А вдруг не подтвердится вердикт, вынесенный Лораном?

Анри был не просто расстроен, он был подавлен. Он практически смирился с тем, что ему придется покинуть «Пристанище Мавра», и теперь просил подыскать ему жилье в недорогом пригороде Парижа.

Но сдаваться Орлов не хотел. Порецкий казался сильным противником, и Орлову захотелось сразиться с ним. Может быть, последний раз в жизни. Вот только выяснить — есть лейкоз или нет. И в случае, если диагноз подтвердится, определиться — сколько времени ему осталось жить…

Симон сидел в маленьком уютном кафе «Суаре» за чашкой кофе. С некоторых пор он стал завсегдатаем этого кафе на пять столиков — к великой радости его хозяина. Посетитель выглядел вполне респектабельно, ходил уже третий день подряд, сидел по два-три часа, постоянно что-то заказывая — то стакан красного вина, то кофе, пару раз даже пирожное взял. Явно кого-то поджидал. Скорее всего, женщину.

Хозяин был прав. Симон действительно поджидал женщину. Вернее, поджидал момент, когда женщина будет одна, без сопровождения. Напротив кафе «Суаре» находилась галерея «Арабески», где Полину наверняка можно было застать. На его телефонные звонки она не отвечала, а он очень хотел встретиться с ней и поговорить. Без Марьяши и Порецкого и, разумеется, без этого вездесущего Абду. Именно по этой причине он уже несколько дней торчал в кафе, из окон которого было так удобно наблюдать за галереей.

Но пока ему не везло. Абду не отпускал Полину ни на шаг. Тогда Симон пошел на хитрость: он разыскал в своей старой записной книжке телефон приятеля, который целую вечность назад рекомендовал ему взять на работу Абду. Эх, знал бы, чем его это знакомство обернется… Попросил позвонить Абду и выманить его под любым предлогом хотя бы на часок. Сам же он решил воспользоваться моментом и, как только Абду вышел из галереи, тут же бросился вон из кафе.

Полина, к счастью, была совершенно одна. Секретаря в галерее она не держала, так как прижимистому Абду это казалось верхом расточительства. Пройдя мимо учтивой девушки-экскурсовода, Симон сразу же двинулся к кабинету когда-то горячо любимой женщины.

Полина сидела в своем старом кресле, с неизменным мундштуком в руках. Здесь почти ничего не изменилось, только появилось множество безделушек — пирамидок, статуэток, которые с некоторых пор стали так ненавистны Симону. Видимо, курила уже не первую сигарету, так как в полутемном кабинете стоял очень густой табачный дым. Симон закашлялся.

— Это ты вернулся, милый, — спросила она, не оборачиваясь, — приоткрой окно.

— Это я, Полин, но не кричи, пожалуйста, и не пугай меня тем, что вызовешь полицию.

Полина от неожиданности дара речи лишилась, чем немедленно воспользовался Симон.

— Выслушай меня, прошу тебя, Полин. Ты совсем рехнулась с этим своим арабом — не желаешь слушать старых друзей, совершаешь одну глупость за другой, — Симон говорил так страстно и эмоционально, что Полина даже слова вставить не могла, — умоляю тебя, прогони его, пока не поздно. Ты же стала совсем другой, он просто загипнотизировал тебя и откровенно использует в своих интересах. Очнись, поехали сейчас ко мне, а? Я тебя познакомлю с другом Марьяши — это замечательный парень, с Григорием и Виталием. Поехали, очень тебя прошу. Тебе давно уже пора вернуться в свою семью, тем более что она теперь такая большая, дружная. Поверь мне, своему старому другу.

Во время своего эмоционального монолога он так увлекся, что не заметил, как оказался коленопреклоненным у ног Полины. Симон обнял руками ее колени, но она с силой оттолкнула его от себя.

— И ты еще смеешь говорить мне о семье, называть себя моим другом? — Полина уже пришла в себя. Она поднялась с кресла и ходила по кабинету из угла в угол.

— Никогда, слышишь, ты, предатель, никогда у меня не было семьи! Это у моей милой мамочки с ее таинственными Екшинцевыми и у моей доченьки была семья, а я так, пятое колесо в телеге.

— Полин, не начинай. Эта песня стара как мир…

— Не перебивай меня, пожалуйста. Я только сейчас, после смерти матери, поняла, что можно дышать полной грудью, без всяких там замечаний, нравоучений, любить кого хочу, а не кто моей мамочке угоден. Я почувствовала себя свободной женщиной. И хочу свободно распоряжаться тем, чем должна владеть по закону.

— Да по закону как раз не ты должна владеть «Пристанищем Мавра», а ты его вдруг так возжаждала. Полин, умоляю тебя, откажись от этих нелепых притязаний на наследство. У тебя ведь и так достаточно средств, Наталья Александровна не нищей же тебя оставила.

— Все, Симон, не испытывай больше мое терпение — уходи. И слушать ничего не хочу, — она открыла дверь кабинета, давая понять, что аудиенция закончена.

Симон понял, что попытка заговорить с ней вновь ни к чему не приведет. Он поднялся с колен и, не проронив более ни слова, вышел из кабинета. Своим русским друзьям он решил ничего не рассказывать о неудачных переговорах с Полиной.

Фабио никак не мог забыть встречи с Отто. Несколько недель ему пришлось мириться с тем, что отец с Орловым плели интриги против Марьяши и «плохих русских парней», но почему-то ни Порецкий, ни сама Марьяша плохими ему не казались.

Орлов, на взгляд Фабио, выглядел неважно. Когда он попытался сказать об этом отцу и даже попросил, чтобы он не утомлял Алексея Алексеевича своими проблемами, Анри только усмехнулся:

— Ты, сынок, опять в доктора играешь. Орлов здоров, как наш Ацтек. Он просто переутомился, но это быстро лечится отдыхом. Вот вся эта чехарда закончится, и все мы отдохнем.

После этих слов отца Фабио начал задумываться над тем, что его родитель, конечно, великий жокей и большой дока в вопросах коневодства, но в делах житейских — полный профан. Сравнил явно нездорового человека с любимым конем Ацтеком, у которого такая родословная, такие природные данные, такой интеллект, что на всей земле подобных ему не больше десятка наберется! А Орлову действительно лечиться надо, а не ввязываться в такой сложный процесс. Он просто от нервного перенапряжения может себе инсульт заработать, ведь не мальчик уже, на седьмой десяток пошел…

А тут еще ненавистный Лоран, как с цепи сорвался, просто завалил его работой. Пришлось сидеть в лаборатории сутками, выполняя его заказ. Отцу нужны были деньги.

Ближе к Рождеству Фабио наткнулся на визитку Отто и решил отправить ему поздравление. Ответ пришел незамедлительно. С тех пор они стали переписываться втайне от отца, который, на счастье Фабио, не умел обращаться с компьютером и никогда к нему не подходил.

Отто не стал скрывать от Фабио тот факт, что Лоран, возможно, ввел их с отцом в заблуждение относительно диагноза Фабио. Поэтому он настоятельно рекомендовал ему найти возможность приехать в клинику для обследования, обещал любое содействие. И Фабио решил… сбежать. Только надо было все тщательно продумать, организовать так, чтобы с отцом и Эмилией не случилось бы инфаркта одного на двоих.

Во время своих нечастых поездок в Париж, когда Анри не мог сопровождать сына, Фабио заказывал такси в транспортном агентстве «Гермес», специализирующемся на обслуживании инвалидов. Делал он это уже в течение трех лет, поэтому хорошо знал администратора Жана, такого же инвалида-колясочника, как и он сам. Приготовив все самое необходимое для отъезда, он сообщил отцу, что планирует на пару дней съездить в Париж, чтобы прикупить новые книги и носильные вещи. Анри не стал возражать.

В Париже Фабио уже ждал Отто.

Через два дня, когда Анри стал беспокоиться по поводу долгого отсутствия сына, к воротам «Пристанища Мавра» подъехал фургон «Гермеса». Жан ловко скатился с подножки автомобиля, подъехал к почтовому ящику и опустил в прорезь для корреспонденции увесистый пакет. Помахал в глазок камеры рукой, приветствуя хозяина, и, сев в фургон, поехал прочь.

Анри немедленно бросился к почтовому ящику. На пакете рукой Фабио была сделана надпись: «Анри Рамбалю, лично в руки».

Не проходя в дом, Анри разорвал пакет и вытащил несколько страниц бумаги, плотно исписанной рукой сына. Его каракули было трудно разбирать, так как он давно уже от руки ничего не писал — компьютер заменил авторучку. Но чтобы у отца не возникло никаких сомнений в подлинности написанного, он вечерами от руки писал свое признание. Анри почти бегом побежал в дом за очками, сел у камина, взял первый лист и только теперь заметил, как сильно у него трясутся руки.