Павел Шумил - Эмбер. Чужая игра

• Название: Эмбер. Чужая игра
• Автор: Павел Шумил
• Жанр: Научная Фантастика

Это первое из опубликованных на сайте произведений Павла Шумила, которое не имеет отношения к циклам «Слово о Драконе» или «Жестокие сказки». Роман является вольным развитием легендарного сериала Роджера Желязны «Девять принцев Амбера».

---

Гашу двигатель на несколько секунд. После семи "g" — невесомость. Три-два-один — и снова перегрузка ломает кости.

Мы сели. Топливо кончилось на высоте 15 метров при скорости 35 метров в секунду. Пятиметровые штанги амортизаторов поглотили энергию удара. Они рассчитаны и не на такое. Буровики, забыв про все инструкции, полезли в кабину.

— Слушай, парень, одно из двух! — простонал огромный детина, их бригадир. — Или я сейчас тебе морду набью, или сына в твою честь назову. Выбирай!

— А если будет дочка? — спросил я.

— Очнулся! Паола, очнулся! — потом встревоженно: — Малышка, ты что, понесла?

В ответ — слабый стон. Отрицательный.

— Шеф! — тормошит меня Гилва, — ты кого имел в виду?

— Вопрос риторический, — бормочу я, пытаясь понять, где я, и что я? Только что я сажал шаттл. Куда делись буровики? Откуда здесь Гилва? Глаза открывать не хочется. Если открыть глаза, придется что-то делать. Хочется лежать и… все.

— Мы куда-нибудь торопимся? — на всякий случай спрашиваю я.

— Вроде, нет. Тебе видней.

— Тогда полежим. — Проваливаюсь в сон.

— … а правда здорово, что мы прошли и все живы!

— Ага… Еще одно такое «мы» — и я уйду куда-нибудь… Далеко и надолго. Заведу себе домик, оболтуса из местных. Буду незабудки выращивать. И раз в месяц на демонов Обода охотиться. Все спокойнее, чем с вами ходить, — ворчит Гилва.

— Ну Гилвочка, не сердись пожалуйста, — Паола начинает льстить и подлизываться. Как понимаю, ей очень хочется узнать, как мы прошли Лабиринт. Мне, кстати, тоже. Поэтому не открываю глаз, притворяюсь спящим.

— Как ты думаешь, я храбрая?

— Гилвочка, конечно!

— Я тоже так думала.

— Ой, мамочки! Что случилось?

— А то, что я не привыкла бегать по минному полю, держась за хвост бешеного дракона! — кричит Гилва со слезой в голосе.

— Расскажи, родная! Я помню только до Великой Дуги.

— Вот-вот. А дальше Повелитель тащит тебя как бурдюк с дерьмом и ревет как раненый слон. Ты в полном отрубе, а Харон говорит, что должна быть в сознании, иначе кранты. Я должна гнаться за вами, приводить тебя в чувства. Я что, бессмертная? А потом вижу, что Повелитель тоже в полном отрубе. Ничего не видит, ничего не соображает, только ногами работает как ходулями. Глаз Змея, он же по прямой шпарил! Теперь я должна его заворачивать, да ты под ногами путаешься! А мне что — больше всех надо? Я что — по садику гуляю, или по Лабиринту? — Гилва все-таки расплакалась. Вот от кого не ожидал…

— Хорошенькая моя, ну успокойся, все позади. Вытри слезки. Все живы-здоровы, мы тобой гордимся, — утешает Паола.

— Я никогда так не боялась, — всхлипывает Гилва. — Только Повелителя направлю, ты опять глаза закатываешь. А у меня уже кровь из носа, перед глазами разноцветные круги. Вот сейчас, думаю, упаду, а вы так и пойдете по прямой… А когда до центра дошли, думаешь, он остановился? Так и прет дальше. Я же думала, остановится! А вы опять в Лабиринт! До сих пор не знаю, как догнала да на площадку бросила. Вы лежите как мертвые. Я хлопочу, не знаю, каким богам молиться. А он очнулся, спрашивает: «Мы куда-нибудь торопимся? Тогда я еще посплю!» Это вместо «спасибо»!

Упрек справедливый. Вот успокоится, глазки высохнут, тогда я проснусь, буду ее восхвалять, носить на руках и Паоле в пример ставить. Пока не покраснеет как помидор. Гм-м? А если у нас с Паолой дочка будет? Гилва Богдановна… Нет, не звучит. Гилва ибн Богдан? Не… Гилва Богдансон? Тоже плохо… Гилва О'Борис! С ударением на первом слоге. Или Гилва МакБогдан. Папа — русский, мама — эмберитка, а дочка — чистокровная ирландка. Темны пути твои, Господи!

— Нет, Богдан, я не могу доставить тебя к Истинному Терминалу, сообщает Харон. — Это место должен знать либо я, либо ты.

— Так все напрасно?

— Извини… Может, другие Лабиринты знают?

Это удар…

— Так сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни… — бормочу я стих Корвина.

— Богдан, поскольку я чувствую себя виноватым — не правда ли, странное чувство — сообщу несколько фактов. Во-первых, Паола теперь достаточно сильна, чтоб пройти любой Лабиринт. Ты изобрел способ превращения обычного жителя тени в эмберита. Эта информация может очень дорого стоить. Во-вторых, об Истинном Терминале может что-то знать Колесо-Призрак. Очень шустрый парнишка. Кстати, тоже терминал… И последнее — есть такая тень — Земля. Хорошо тебе известная, если ты оттуда родом. Так вот, информации об этой тени больше, чем обо всех остальных тенях, вместе взятых. Намного больше, чем об Эмбере и о Хаосе. Странно, не правда ли? Тень — и такой почет… Ты не находишь? И последнее. Черная Дорога проходила по всем отражениям. Она шла и по самому Эмберу. На Земле Черной Дороги не было… А теперь — куда вас отправить?

ИГРЫ В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ

Мы снова в Эмбере. Сидим в главном зале на первом этаже. Ужин кончился, на столах легкое вино и фрукты. Музыканты на хорах наигрывают что-то из Вивальди, но их никто не слушает. Все слушают меня. А я распускаю павлиний хвост, описывая наши приключения. Разумеется, напираю на смешные и забавные моменты. И глаза женщин загораются как алмазы. Но иногда становлюсь серьезным и раскрываю маленькие секреты Лабиринта, Логруса или карт. Тут уж загораются глаза мужчин. В эти минуты Гилва злится и пытается лягнуть меня под столом. Но это сложно: во первых, стол широкий, во вторых, своим трехмерным зрением я вижу ее попытки и вовремя убираю ногу. Фиона наблюдает через опущенное зеркальце за битвой под столом и строит мне глазки. Подмигиваю ей в ответ и пропускаю удар в коленную чашечку.

— Ой! — вскрикиваю я. — Больно же, Гилва.

Дева Хаоса играет желваками, сжимает кулаки и краснеет. Льювилла закрывает лицо ладонями, Флора крепко зажмуривается и прикусывает губку, но Жерар и Блейз не выдерживают и ржут во все горло. Удержаться невозможно, я хорошо разогрел аудиторию. Смеемся до икоты, до колик в животе. Даже Гилва не выдерживает. Пока я наполняю бокалы близсидящих дам, эстафету подхватывает Паола. Бог мой, я и не знал, сколько она успела прочитать! Познакомилась со всеми древнегреческими, древнеримскими, дрвнекитайскими мудрецами и Бернардом Шоу впридачу. Цитаты сыпятся из нее как горох из дырявого мешка. Ай да Паола! Щеки пылают. Моя малышка просто царит за столом.

— По нулям? — спрашивает Гилва.

— По нулям, — соглашается Паола.

— Все нормально, девочки, — устало говорю я и падаю спиной на кровать. — Все нормально. Никто и не рассчитывал, что они будут делиться со мной информацией при всех. Главное — что? Семья нас признала. Мы не опасны, и от нас есть польза. Завтра начнутся осторожные заигрывания.

— Семья признала! Тоже мне — сын лейтенанта Шмидта! — возмущается Паола. Все не может простить, что я перемигивался с Фионой.

— Да, Повелитель, два слова. Не надо называть дочку моим именем, — просит Гилва. — Не дразни гусей. Спасибо, но… не надо. Вот срань! О второй кровати ты не подумал? Где же мне спать?

Первый звонок по внутрисемейной системе связи раздается за полчаса до завтрака. Мы в это время резвимся в спальне. Нет, мы занимаемся совсем не тем, о чем вы подумали. (Этим мы занимались полчаса назад.) Сейчас мы перекидываем друг другу подушки. Гилва — мне, я — Паоле, Паола — Гилве. Дурачество? Конечно! Только нас трое, а подушек шесть! Не так-то все просто!

Звонок поступил как раз в тот момент, когда Гилва ввела в игру седьмую подушку. Я сбился с ритма и получил подушкой в лицо. Паола, видя такое дело, пустила свою подушку против часовой стрелки — в меня! Поверженный таким коварством, я споткнулся, рухнул на ковер и был моментально погребен под горой мягких ядер.

— Отелло промахнулся! — радостно завопила Гилва.

— Горе ты мое! Акелла промахнулся, Акелла, не Отелло! — поправляет начитанная Паола. — Хотя… так тоже верно!

За считанные недели на Земле обе нахватались жаргонных слов и выражений выше крыши. Которая, в свою очередь, куда-то поехала.

— Что у вас происходит? — интересуется Фиона.

— Разминка перед боем, — докладываю я, откапываясь и складывая из подушек маленький окоп. Почему-то их больше семи. На десять. Ах, на Гилве манипуляторы Логруса!..

— Фронтовые корреспонденты допускаются? — спрашивает Фиона, я протягиваю ей руку и провожу через козырь.

— Посекретничайте немного! — Гилва тянет из воздуха полотенце, вешает на шею, посылает нам воздушный поцелуй и удаляется.

— Малышка, ты не оставишь нас на несколько минут? — обращается Фиона к Паоле. — У нас сугубо мужской разговор.

Паола переполняется благородным гневом — услышать, что она малышка — от кого? От рыжей стервочки, на голову ниже ее ростом! Пока изобретает ответ, Фиона лучезврно улыбается и подсказывает:

— Можешь звать меня бабушка Фи.

— Хорошо, бабушка! — Паола гордо удаляется в соседнюю комнату. Почти сразу чувствую козырной контакт. Что родилось раньше? Первая женщина, или любопытство?