Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 1)

• Название: Пылающий камень (ч. 1)
• Автор: Кейт Эллиот
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01116-Х

«Пылающий камень» — третий роман знаменитой саги Кейт Эллиот «Корона Звезд» — вновь раскрывает перед читателями двери в удивительный мир, чем-то напоминающий Европу времен Каролингов, но населенный загадочными существами, таинственными племенами, полный чудес и опасностей.

Принц Санглант, освободившись из плена, избавился и от покорности отцу, королю Генриху. Он женился па Лиат, но гнев короля и посягательства священника-колдуна Хью заставляют их бежать. Влюбленные находят приют в деревушке Верпа, ставшей обиталищем магов, и вскоре понимают, что попали из огня да в полымя…

А в королевстве Генриха назревают новые мятежи, плетутся интриги и готовятся заговоры, восточные границы подвергаются набегам кочевников-куманов. Но скоро эти неспокойные времена покажутся пасторальной идиллией. Ведь осталось совсем немного лет до того, как Корона Звезд увенчает небеса, вернутся Исчезнувшие и проснутся Семеро Спящих…

---

— Кастелянша Дуода приготовилась к нашему приезду, — сказал Лавастин.

— Ваши поля хорошо ухожены, — заметила Таллия, — а люди сыты и одеты.

— Разумеется, — отозвался Лавастин. Для него это было естественно.

— А церковь маленькая, — тут же добавила она.

— Зато богато украшенная, как и полагается. — Лавастин взглянул на Алана, а потом снова на Таллию. — В замке тоже есть часовня, где мы молимся каждый день.

Под громкие приветственные крики они ехали к воротам. Слуги и крестьяне старались дотронуться до шпоры Лавастина или Алана, когда те проезжали мимо. Алан заметил в толпе и незнакомые лица. Эти люди были плохо одеты и бледны, с ввалившимися щеками и надеждой, горящей в глазах, устремленных на графа и его наследника.

— Ваши подданные вас любят, — сказала Таллия. Люди выкрикивали ее имя и желали ей родить здорового ребен-ка. — Когда мы проезжали через Арконию, жители тоже собирались, чтобы посмотреть на нас. Но они боялись моих родителей и вовсе не любили их.

После приезда Лавастин сразу занялся делами. Он уселся в большом зале, и к нему потянулась вереница людей. Он распорядился имуществом, которое привез из королевских земель: кастелянше достались чернила и пергамент, слугам — инструменты, жителям деревни — дюжина упитанных овец, черенки айвы и виноградные лозы из королевских виноградников. Ловчему Родлину привезли трех собак, кухарке — горшки, а стражникам — копья, дротики и кинжалы.

— В этом сезоне у нас очень много работников, — сообщила кастелянша Дуода. — В Салии участились набеги куманов, поэтому многие пришли оттуда в надежде получить работу на время сбора урожая.

Таллия даже не стала осматривать башню и замок, а сразу отправилась раздавать милостыню бедным. Дуода провела графа и Алана наверх, чтобы показать, что все присланные ей указания безукоризненно выполнены. В одной из палат, которая раньше служила графу кабинетом, появилась новая кровать.

— Теперь здесь будет моя спальня, — сказал Лавастин Алану. Потом они поднялись в комнату, где раньше спал граф Лаваса и которую в последнее время он делил с Аланом. Теперь кровать украшали символы Лаваса, гончие, и косули, символизирующие Варре. В эту комнату уже внесли сундуки Таллии. — А эта комната — ваша. В этой кровати зачали всех наследников графства Лавас.

— И меня?

Лавастин вздохнул, нахмурился и положил руку на голову Ужаса. Взгляд графа, казалось, устремлен в далекое прошлое.

— И тебя, сын. Господь милосерден и прощает наши грехи, если мы усердно трудимся и выполняем свои обязанности.

Алан подошел к кровати, прикоснулся к покрывалу, а потом посмотрел на Лавастина. Двенадцать дней назад он не мог пошевелиться, не поморщась, потому что кожу саднило от порезов и ссадин, зато все эти царапины отвлекали его от куда более болезненных мыслей. Но сейчас раны зажили, и Алан снова и снова думал о Таллии.

Но, как сказала бы тетушка Бел, «если хочешь разжечь костер, сначала надо приготовить дрова».

Он не забыл о «Житии святой Радегунды», слова из которого ему довелось слышать. Этой святой так восхищалась Таллия. Посеянное зерно дает обильные всходы, а уходящее солнце обещает новый день. Алан рассчитывал на то, что по прибытии в Лавас у них с Таллией будет больше общего. Она говорила об основании монастыря святой Радегунды, и он ее поддерживал. Они провели немало приятных часов вместе с леди Хатумод и строителем, обучавшимся своему искусству в Отуне, обсуждая убранство монастырей святой Бенедикты и святого Галле.

— О каких старых руинах рассказывают здешние жители? — однажды спросила Таллия. — Не лучше ли сделать так, чтобы это место служило святым целям? Говорят, что в тех руинах стоит древний каменный алтарь, на котором приносились ужасные жертвы. Ходят слухи, что на нем до сих пор видны следы крови.

— Руины окружены каменными стенами, так что, думаю, это была крепость.

— Но наверняка в прежние времена люди поклонялись там своим богам.

— Мы можем сходить туда вместе. И ты сама решишь, подходит это место для монастыря или нет.

Следующие несколько дней Алан не отходил от Лавастина: они смотрели за уборкой урожая. В графстве был обычай, согласно которому лорд срезал с каждого поля первый сноп — на счастье. Алану этот обычай очень понравился, и он с удовольствием помогал отцу жать — это напоминало ему детство. Впрочем, Лавастин не позволял ему работать слишком усердно, все-таки убирать урожай — дело не графа, а крестьян.

К развалинам они решили сходить в день Радуэриала — ангела песен. Дамы, сопровождающие Таллию, все время болтали, рассуждая о язычниках и их святилищах.

Послушав их смех и перешептывания, Лавастин покачал головой.

— По-моему, — сказал он Алану, — король Генрих отобрал только тех девушек, у которых в головах нет вообще ничего. Если бы они были мужчинами, все их мысли вертелись бы вокруг охоты, соколов и празднеств.

— О леди Хатумод этого не скажешь.

— Верно. Она девушка умная, но не забывай, что она училась в монастыре вместе с Таллией. Думаю, они постарались избавиться от нее как можно скорее из-за ереси. Она единственная может молиться по несколько часов, как и твоя жена.

— Хорошая молитва еще никому не приносила вреда, — возразил слегка обиженный Алан.

Лавастин свистом подозвал к себе Ужаса, который обнюхивал приготовленное для лошадей сено.

— Я считаю, что Господу угоднее, когда люди трудятся, а не протирают колени в часовне, но не будем об этом спорить, сын. Леди Таллия милостива к бедным. Король поступил мудро, когда приставил к ней этих девушек, они никогда не сумеют задумать заговор, а уж тем более осуществить его.

Лавастин махнул рукой, и они отправились в путь, который лежал мимо полей, где работали крестьяне, мимо деревни, в лес, где обычно местные жители собирали хворост и целебные травы, а дети любили играть в прятки. Из-под копыт коней то и дело выпархивали перепелки, и наконец гончие, не выдержав, устремились за ними. Алану пришлось несколько раз подзывать к себе собак, которые носились в зарослях и не желали возвращаться. Вскоре они въехали в лес, куда обычно не забредали местные жители. Священник, сопровождавший Таллию, развлекал путешественников рассказом:

— В то время жестокие бирмены направились на запад и, скорее по случайности, чем целенаправленно, достигли города Дарра, который они назвали Дарией.

— Разве они не разрушили город? — спросила Хатумод.

— Разумеется, разрушили. До самого основания. Опустошили, сожгли и убили всех мужчин и юношей старше двенадцати лет, а женщин и детей обратили в рабство. Но правление Азарина Жестокого продолжалось всего пять лет, ибо Господь Бог наш милостив и правосудие Его не замедлит себя ждать.

— Но как же явление ангела? — тихо спросила Таллия. Ее слов не слышал никто, кроме Алана.

— Давайте вернемся к нашей истории. — Голова отца Руфино напоминала яйцо: на ней не осталось ни единого волоска — свидетельство того, что он много часов проводил под палящим солнцем, наблюдая за строительством. — Продвигаясь на запад, это племя встретило на своем пути город под названием Коринф. В то время в город пришел святой Себастьян из ордена иоаннитов. Он путешествовал, обращая язычников в истинную веру. Но, несмотря на то что он отслужил в городе мессу, горожане не вняли его проповеди. Они осыпали его насмешками, а когда к городу подошли варвары, то Себастьяна вышвырнули за ворота, прямо под ноги язычникам. Так Господь даровал святому Себастьяну мученическую кончину. А горожане Коринфа готовились к битве. Они понимали, что проиграют, но считали, что лучше умереть сражаясь, чем просить милости у врагов, которых они ненавидели. Но ангел Радуэриал явился святой Сонии, которая единственная из всех вняла словам святого Себастьяна. И ангел даровал ей чудесный голос.

Святая вышла из города, надеясь спасти соотечественников, хотя они и пренебрегали ее верой. Она была молода и красива, и ее взял в свой шатер жестокий король Азарин. Она пела ему так сладко, что сердце его смягчилось и он пощадил город и всех, кто в нем жил. И тогда среди жителей города поднялся великий плач, и пошли они молиться в церковь и поклялись, что с этого дня будут верить только в Господа Бога Единого.

— А что случилось со святой Сонией? — поинтересовалась Хатумод. — Неизвестно, — сообщил клирик. — Говорят, что король варваров взял ее в плен, а потом убил, когда она отказалась стать его женой.

Одна из девушек ахнула:

— Говорят, что эти варвары и вовсе не люди, однако…

— Довольно об этом, — достаточно резко оборвал ее священник. — То, о чем вы говорите, сказки, выдуманные досужими сплетниками. На самом деле большинство сходится на том, что святая Сония добровольно отправилась в земли, населенные варварами, чтобы нести им Свет Единства. Больше ее никогда не видели. Так или иначе, она ушла из Коринфа и больше туда не вернулась.