Густав Эмар - Меткая Пуля

• Название: Меткая Пуля
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85255-403-0

---

— Натах-Отан пришел сесть у огня своих бледнолицых братьев и выкурить с ними трубку, — ответил вождь, зорко осматриваясь вокруг.

— Если Серый Медведь подождет минуту, я разведу огонь.

— Пусть Меткая Пуля разведет его; вождь подождет, он пришел беседовать с бледнолицыми, и беседа будет продолжительной.

Канадец пристально посмотрел на краснокожего, но индеец в свою очередь был непроницаем, охотник ничего не смог прочесть в чертах его лица.

Охотник принес несколько охапок сухих ветвей, высек огонь, и вскоре вспыхнуло яркое пламя, которое осветило пригорок.

Индеец подошел к огню, сел возле него, достал из-за пояса трубку и преспокойно стал курить.

Не желая оставаться у него в долгу, Меткая Пуля в точности последовал его примеру с отлично разыгранным равнодушием, и несколько минут эти два человека просидели, пуская друг другу в лицо клубы табачного дыма.

Наконец Серый Медведь прервал молчание.

— Охотник — воин, — произнес он, — зачем же он прячется, как водяная крыса?

Меткая Пуля не счел нужным отвечать на этот намек и хладнокровно продолжал курить, по временам искоса взглядывая на собеседника.

— У черноногих орлиный глаз, — продолжал Серый Медведь, — их зоркий взгляд видит все, что происходит в прерии.

Канадец утвердительно кивнул, однако и на этот раз ничего не ответил. Вождь продолжал:

— Серый Медведь увидел следы своих бледнолицых друзей, его сердце дрогнуло в груди от радости, поэтому он пришел.

Меткая Пуля медленно вынул чубук изо рта и, повернув голову к индейцу, пристально всматривался в него с минуту.

— Повторяю, что мой брат — дорогой гость, — сказал он наконец, — я знаю, что он великий вождь, и рад его видеть.

— О-о-а! — с тонкой улыбкой возразил индеец. — Так ли мой брат доволен моим присутствием, как говорит?

— Почему бы мне не быть довольным, вождь?

— Мой брат не простил черноногим, что они привязали его к столбу пыток.

Канадец презрительно пожал плечами и холодно ответил:

— Полноте, вождь, с какой стати мне не прощать вам или вашему племени? Война есть война. В чем мне упрекать вас? Вы хотели убить меня, я ушел от вас, мы квиты.

— Правду ли говорит Меткая Пуля, действительно ли он забыл про это? — спросил индеец с некоторым оживлением.

— Почему же нет? — спокойно ответил канадец. — Мой язык не раздвоен, мой рот произносит слова, исходящие из сердца; я не забыл тех пыток, каким вы подвергали меня, это было бы ложью, но я простил их.

— О-о-а! Мой брат великодушен.

— Нет, просто я хорошо знаком с индейскими обычаями, вот и все. Вы сделали не больше и не меньше того, что делают в подобном случае другие краснокожие. Могу ли я сердиться на вас за то, что вы поступили, как и должны были поступить?

Воцарилось молчание. Собеседники опять принялись курить.

И снова индеец заговорил первым.

— Так мой брат — друг? — спросил он.

— А вы, вождь? — вопросом на вопрос ответил канадец. Индеец встал и движением, исполненным величия, распахнул свой бизоновый плащ.

— Приходит ли враг таким образом? — ответил он просто. Канадец не мог сдержать жеста изумления. Черноногий не имел при себе никакого оружия; пояс его был пуст, даже ножа для скальпирования, этого оружия, с которым краснокожий неразлучен, и того при нем не оказалось. Меткая Пуля протянул ему руку.

— Вот вам моя рука, вождь, вы человек благородный. Теперь говорите, я вас слушаю. Не хотите ли выпить огненной воды?

— Огненная вода плохая советчица, — заметил вождь с улыбкой, — индейцы теряют от нее разум. Натах-Отан никогда не пьет ее.

— Ну, я вижу, что ошибался на ваш счет, вождь, это меня радует. Говорите же, мои уши открыты.

— То, что я хочу сказать Меткой Пуле, другие уши слышать не должны.

— Мои друзья спят крепко, вы можете говорить без опасения, да и в любом случае они не понимают вашего языка.

Индеец покачал головой.

— Стеклянный Глаз знает все, — возразил Серый Медведь, — вождь не раскроет рта в его присутствии.

— Как хотите, вождь, только должен вам заметить, что мне говорить нечего, стало быть, вы вольны говорить или молчать.

Индеец с минуту колебался, но потом продолжал:

— Пусть Меткая Пуля последует за своим другом до берега реки и там выслушает слова вождя черноногих.

— Гм! — задумался охотник. — А кто будет караулить моих друзей во время нашего отсутствия? Нет, нет, вождь, — прибавил он, — я не могу сделать этого. Краснокожие хитры, как двуутробки, пока я буду на берегу реки, моих друзей могут захватить врасплох. Кто мне ответит за их безопасность?

Индеец встал.

— Слово вождя, — сказал он гордо, сопровождая свои слова жестом, полным величия.

Канадец всмотрелся в него внимательно.

— Послушайте, краснокожий, — сказал он, — я не сомневаюсь в вашей честности и потому не обижайтесь на то, что я вам скажу.

— Я слушаю моего брата.

— Я должен охранять своих товарищей. Так как вы непременно хотите говорить со мной тайно, то я согласен идти за вами, но с условием, что останусь при своем оружии; таким образом, если случится нечто неожиданное, чего не может предвидеть человеческий разум, я буду в состоянии бороться с опасностью и смогу дорого продать свою жизнь. Если вы на это согласны, то я готов следовать за вами, в противном же случае — нет.

— Хорошо, — с улыбкой ответил вождь, — мой бледнолицый брат совершенно прав, настоящий охотник никогда не расстается со своим оружием. Пусть Меткая Пуля следует за своим другом.

— Пойдемте, — решительно ответил канадец, положив винтовку на плечо.

Серый Медведь стал спускаться с пригорка, неслышно скользя сквозь заросли кустов.

Меткая Пуля шел точно по его следам.

Хотя охотник прикидывался совершенно спокойным, он тем не менее тщательно осматривался вокруг и прислушивался к малейшему звуку.

Но в прерии все было тихо и безмолвно.

Минут через десять ходьбы эти два человека остановились у самой реки.

Миссисипи величественно катила свои волны по золотисто-желтому песку; временами какие-то неясные тени мелькали на ее берегах.

Неподалеку, самое большее в двух милях от них, на вершине холма светились последние отблески догоравшего костра, мелькавшие по временам между деревьями.

Серый Медведь остановился на конце небольшого мыса, который довольно далеко вдавался в реку. На этом месте не было никакой растительности, оттуда открывалась широкая панорама и можно было заметить малейшее движение в прерии.

— Удобно ли это место для охотника? — спросил вождь.

— Вполне удобно, — ответил Меткая Пуля. Он поставил винтовку наземь и оперся на нее руками: — Теперь я готов выслушать моего брата.

Индеец стал ходить взад и вперед по песку, скрестив руки на груди и опустив голову, как человек, погруженный в глубокую думу.

Охотник следил за ним глазами, невозмутимо ожидая, когда он вздумает объясниться.

Легко было угадать, что Серый Медведь взвешивает в уме один из тех смелых замыслов, на которые индейцы отваживаются порой, но что он не знает, как приступить к делу.

Охотник решил положить конец его размышлениям.

— Послушайте, вождь, — сказал он, — вы просили меня следовать за вами; я согласился. Теперь мы, как вы того желали, находимся вдали от человеческих ушей, однако вы все еще ничего не говорите. Если вы раздумали, то я вернусь к своим товарищам.

Индеец остановился перед ним.

— Нет, — сказал он, — брат мой не должен уходить. Настал час объяснения между нами… Мой брат любит Стеклянного Глаза?

Охотник с насмешливым видом поглядел на собеседника.

— К чему этот вопрос? — осведомился он. — Люблю я или нет того, кого вы вздумали называть Стеклянным Глазом, вам, я полагаю, это должно быть все равно.

— Вождь не теряет времени в пустых разговорах, — повелительно сказал индеец, — слова, исходящие из его груди, всегда просты и идут прямо к цели. Пусть мой брат ответит так же просто и ясно, как я его спросил.

— Не вижу к этому никаких препятствий. Да, я люблю Стеклянного Глаза, я люблю его не только за то, что он спас мне жизнь, но еще и за то, что он — самая благородная душа, с какой только мне доводилось встречаться.

— Прекрасно! Знает ли мой брат, с какой целью Стеклянный Глаз разъезжает по прериям?

— Признаться, нет, вождь, понятия не имею. Я только предполагаю, что, пресытившись жизнью в городах, он прибыл сюда воспрянуть духом от дивного и величественного зрелища дикой природы.

Индеец покачал головой. Метафизические соображения и поэтические обороты речи охотника были для него арабской грамотой; он ничего не понял.

— Серый Медведь — вождь, — сказал он, — у него язык не раздвоенный, слова, исходящие из его груди, ясны, как кровь в его жилах. Почему охотник не говорит с ним таким же языком?

— Я отвечаю на ваш вопрос, вождь, вот и все. Не думаете ли вы, что я расспрашивал своего друга о его намерениях? Они меня не касаются. Я не признаю за собой права отыскивать в сердце человека причины его действий.