Стивен Харпер - Империя Немых

• Название: Империя Немых
• Автор: Стивен Харпер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05676-9

Мечта — особое мысленное пространство, внутри которого могут беспрепятственно общаться все обитатели галактик вне зависимости от их расы и родного языка, — играет важнейшую роль в жизни звездных объединений и систем.

Способны проникать в это пространство и люди, называемые Немыми, поскольку контакты внутри Мечты осуществляются на телепатическом уровне.

Однако появление среди Немых Седжала — мальчика, владеющего даром свободного внедрения в чужое сознание без согласия его обладателя, — грозит нарушением издревле сложившегося в Мечте порядка вещей. Отсутствие баланса неизбежно приведет к уничтожению самого пространства и гибели его обитателей.

---

В представлении Прасада слово «детская» всегда ассоциировалось с деревянными кроватками, цветными книжками и веселыми лошадками-качалками. Эта детская, однако, не имела с ничего общего с привычной воображению картиной. Главный коридор с голым полом и серыми стенами, разветвляясь, подводил к нескольким комнатам. Прасад заглянул в первую из них. Ее разделял пополам прозрачный пластиковый барьер с единственной тяжелой дверью посередине. С другой стороны барьера вдоль стен стояли четыре детские колыбельки и пеленальный столик с детским бельем и прочими младенческими принадлежностями. На ровных серых стенах — ни единой картинки, ни одной игрушки под кроватью. Вместо этого под каждой кроватью — морозильная камера, готовая принять питомца в случае внезапной опасности, например разрыва переборки.

В кресле-качалке сидела рабыня, женщина сорока с лишним лет, одетая в ярко-оранжевый комбинезон, с ошейником на шее. Она держала на коленях белый сверток, в руке у нее была бутылочка. Прасад кивнул, она кивнула в ответ. Он жестом показал на сверток. Женщина убрала руку с бутылочкой и приподняла младенца.

На вид он ничем не отличался от обычного новорожденного, но Прасад знал, что это не так. Где-то в недрах лаборатории компьютер хранил столько информации об этом и других таких же малышах, сколько никогда за всю историю человечества не собиралось ни об одном из живущих. Образцы ДНК и РНК, структура митохондрии, поэтапное развитие мозга, источник ДНК. Никогда, никогда Прасад не станет заглядывать в эти данные. Для работы они ему не нужны, а знать о том, кто из детей произошел от его клетки, ему вовсе не хотелось.

Младенец разинул рот, недовольный перерывом в кормлении. Из-за перегородки Прасад не услышал бы ни единого звука, если бы даже какие-то звуки и раздавались. Но дети здесь плакали совершенно беззвучно. Рабыня вернула младенца в прежнее положение и поднесла к его рту бутылочку, Прасад пошел дальше.

Следующей по коридору была еще одна комната, точно так же разделенная барьером, за которым, однако, на сей раз стояли пять больничных кроватей с поднятыми боковыми ограждениями. Под простынями различались очертания маленьких детей, и Прасаду пришлось внимательно вглядываться, чтобы заметить, как они дышат. В кресле-качалке дремала рабыня. У задней стены стоял большой шкаф с медицинскими принадлежностями, в углах тоже было сложено медицинское оборудование.

Прасад двинулся дальше по прохладному коридору, в тишине легким эхом отдавались его шаги. В такой час вокруг не было ни души. Доктор Сей и доктор Кри давно уже в постели, возможно, что и в одной. Они усердно делали вид, будто между ними ничего нет, но об их отношениях было известно всем. На своем посту стояли только рабыни. Сначала Прасада удивило присутствие здесь рабов. Доктор Сей, однако, объяснила, что о расположении базы должно знать как можно меньше людей, а у свободных могут быть семьи, да и жалованья они будут требовать высокого за длительное пребывание на подводной базе. А рабы стоили одинаково что на суше, что под водой, и им не надо было давать выходные дни, когда бы они покидали базу. Электрические ошейники не позволяли им выйти из повиновения, а если бы кто и вздумал взбунтоваться, бежать ему все равно некуда, разве что захватить подводную лодку.

Ноги несли Прасада дальше. Он миновал еще четыре такие же комнаты с барьерами, кроватями и рабынями-сиделками. Наконец Прасад остановился у входа в последнюю комнату в коридоре. Прасад поморщился, осознав, что именно сюда он и намеревался попасть с самого начала. Эта комната была самой большой по размеру, в ней стояло восемнадцать кроватей. Охраняли ее пятеро рабов, здоровых и мускулистых. Темноволосые фигуры на кроватях были крепко привязаны. Атрофированные мышцы и сухожилия, укоротившиеся от бездействия, делали конечности тонкими и высохшими на вид. Руки, похожие на звериные лапы, были плотно сжаты под подбородками. Пальцы крепко сплетались, будто в эпилептическом припадке. Прасад некоторое время молча смотрел на лишенные выражения лица. Внезапно один из них открыл глаза. Его голова и плечи приподнялись, насколько позволяли перевязи, перекошенный рот раскрылся. Шею свела судорога, голова болталась из стороны в сторону, между растянутых губ дергался темный язык. По подбородку стекала струйка слюны. Перегородка поглощала звук. Прасад, разумеется, знал, что ребенок абсолютно немой, хотя на вид могло показаться, что он громко кричит.

Немой. Прасад стоял, не обращая внимания на косые взгляды охранников. Дети были немыми и Немыми. Это они — Прасад, доктор Сей и доктор Кри — сделали их такими. Всем известно, что Немой зародыш должен развиваться в материнской утробе. Это правило одинаково верно для всех видов живых существ, и не важно, какими именно достижениями технологии пытаются заменить голос или сердцебиение живой матери. Немые зародыши, которых пытались вырастить в инкубаторах, неизбежно погибали. Поэтому было широко распространено мнение, что Немые еще в зародыше способны улавливать окружающие их энергии и что присутствие материнского сознания является для них жизненно необходимым.

Так было, пока не возникла лаборатория. Когда Прасад впервые встретил доктора Сей и доктора Кри, они только-только начали свои исследования, но уже успели получить кое-какие интересные результаты. Весь фокус заключался в химическом составе мозга. Вовсе не обязательно, чтобы зародыш чувствовал поблизости сознание своей матери, надо просто, чтобы ему казалось, будто он ее чувствует.

— Ощущения и память, — говорил тогда доктор Кри своим густым бархатистым голосом, — это не что иное, как ряд химических соединений, запрограммированных в мозгу. Нам остается только вычислить, какие именно соединения складываются в мозгу живого эмбриона, когда он ощущает близкое присутствие матери, создать такие соединения искусственно и внедрить их в мозг инкубаторского зародыша… чтобы ему казалось, будто его мать рядом.

На деле, конечно, все оказалось значительно сложнее. У каждого зародыша были свои генетические коды, а следовательно, различными оказывались и необходимые химические соединения, что привело к созданию серии генетически тождественных эмбрионов. Выяснилось также, что некоторые комбинации генов оказываются более активными и жизнеспособными, чем другие. На изучение этих комбинаций ушло несколько лет и масса загубленных зародышей. Возникла также проблема химической трансплантации. Вначале они попытались напрямую внедрить микроскопические порции вещества в искусственно извлеченные белые кровяные тельца. Впоследствии же выяснилось, что наиболее простой путь — это создание ретровируса, который, взаимодействуя с нервной ДНК и тем самым изменяя ее, спровоцирует в клетках развитие их собственных кодов памяти.

Прасад целые дни проводил, разделяя и сращивая гены, многие из которых были его собственными. Катсу проводила время в небольшой детской, устроенной в лаборатории Прасада. О ней заботилась одна из женщин-рабынь, но Прасад хотел, чтобы дочка всегда была рядом.

Ко времени появления Прасада несколько зародышей уже находились в стадии созревания, и через некоторое время появились первые младенцы. Очень скоро, однако, стало ясно, что с ними не все в порядке. Они не реагировали на внешние раздражители, Они мало двигались и никогда-никогда не плакали.

Доктор Кри провел специальные исследования и выяснил, что их мозг развивался неправильно. По уровню развития они мало чем отличались от рыб или птиц. Ни в коей мере их нельзя было считать разумными существами. Он призывал уничтожить этот материал и начать все сначала. Но Прасад яростно отстаивал противоположную точку зрения. Глядя на этих младенцев, вполне совершенных внешне, только очень тихих, он не мог не думать о Катсу, и этим и объяснялось его заступничество. Хотя аргументировал он свое решение чисто научными мотивами. Зачем уничтожать научный материал, если он может пригодиться для дальнейших исследований? Доктор Сей согласилась с ним и убедила доктора Кри.

В инкубаторах созрели следующие партии зародышей, но среди них не было ни одного, который проявил бы какие-либо признаки сознания или самосознания. Большую часть времени они проводили с закрытыми глазами и реагировали только на самые сильные раздражители, в основном на боль. В тех редких случаях, когда их глаза открывались, они бессмысленно смотрели в пространство. Эксперименты продолжались.

Катсу между тем подрастала. К великой гордости Прасада, она становилась умным ребенком, хотя тоже была очень тихой. Она обладала необычным терпением и была вполне довольна жизнью, хотя и проводила целые часы в одиночестве. Казалось странным, что она редко задавала вопросы о мире, лежавшем за пределами базы. Катсу, по всей видимости, легко примирилась с тем фактом, что вылазки на поверхность — дело сложное и поэтому редкое.