Сэнди Хингстон - Как поцеловать героя

• Название: Как поцеловать героя
• Автор: Сэнди Хингстон
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007022-5

Юная Николь Хейнесуорт убеждена в том, что академия для молодых девушек, где ей предстоит постигать науку о том, как стать настоящей леди, больше напоминает тюрьму. Прелестная бунтарка намерена исчезнуть оттуда сразу же после поступления, но… Встреча с лордом Брайаном Бору молниеносно меняет планы Николь. Может ли она сбежать от блестящего, дьявольски привлекательного шотландца, в которого страстно влюбилась с первого взгляда? Покинуть мужчину, который ДОЛЖЕН — нет, просто ОБЯЗАН! — принадлежать ей душой и телом, стать ее возлюбленным и супругом?

…Не беда, что сам Брайан еще ничего не знает о планах Николь. Ведь чему, как не тончайшему искусству покорения мужских сердец, учат в академии?..

---

Оба вышли, захлопнули дверь и заперли ее снаружи. Николь немедленно стала испытывать прочность веревок, которыми были опутаны ее руки и ноги.

— M-м… — Этот стон донесся с кровати. Уоллингфорд попытался сесть, прижимая при этом ладонь к носу. Отняв руку, он увидел на ней кровь, и лицо его посерело. Он диким взглядом обвел комнату, увидел Николь на полу и сделал гримасу.

— Тебе не следовало этого делать, — пробормотал он.

— М-м-м-м… — ответила она.

— Они не сделали тебе больно? — участливо спросил Уоллингфорд. — У тебя синяк на лбу? Проклятие, я им ясно сказал, чтобы они обходились с тобой помягче. — Николь лишь сверкнула глазами. — Ты… ты сердишься на меня, да? — Николь энергично кивнула головой. — Я не собирался так поступать, но, черт возьми, ты не хотела прислушаться к разумным доводам, Николь!

— Г-р-р, — сказала она.

Он поднялся и осторожно приблизился к ней; так укротитель приближается к дикому зверю.

— Ты должна доверять мне. Ты согласилась выйти за меня замуж. Я лишь приближаю эту дату. Все дело в том, что мне нестерпима мысль, что я могу тебя потерять. Однако я сожалею, что все так складывается.

Николь решила задерживать дыхание до тех пор, пока не посинеет. Однако до этого не дошло. Уоллингфорд, взглянув на ее лицо, побледнел, опустился на колени и стал вытаскивать из ее рта кляп.

— Ты не закричишь, если я его выну?

Она покачала головой. Он вынул кляп.

Николь завопила изо всех сил.

Уоллингфорд тут же зажал ей рот рукой.

— Но ведь ты обещала! — обиженно воскликнул он.

— Подлец и негодяй! — Николь плюнула ему в ладонь. А затем, осознав, что лежит беспомощная, опутанная по рукам и ногам, разрыдалась.

— Ой, Николь, — пробормотал Уоллингфорд. — Прошу тебя, не надо. Ты не должна плакать. — Он приподнял ее за плечи, стал баюкать. Она была настолько потрясена проявлением подобной нежности, что внезапно перестала рыдать. — Вот так-то лучше, — бодро заявил он. — Теперь ты та Николь, которую я люблю.

— Как ты… — Николь яростно тряхнула головой, чтобы сбросить со рта его пальцы. — Как ты можешь говорить о любви? После того, что сделал? Позвал двух пьянчуг, чтобы похитить меня…

— Я действовал исключительно в наших интересах.

— Это для моего блага меня тянут, как мешок, связанную, с кляпом во рту, к алтарю?! К твоему сведению, Энтони Уоллингфорд, никакие силы ни на небе, ни на земле не заставят меня теперь выйти за тебя замуж!

— Ты сейчас очень расстроена.

— Черт возьми, в этом ты совершенно прав! И как ты можешь жениться на девушке, которая тебя не любит?

— Ты нужна мне, — ответил он.

— Нужна? Для чего?

— Ты нужна мне, чтобы у меня были дети.

Меньше всего Николь ожидала подобного ответа. Она буквально раскрыла рот от удивления:

— Почему?

Он отвел взгляд.

— Ты же видишь, какой я хилый… Неумелый… Низкорослый.

Николь вдруг почувствовала к нему жалость.

— Ну как ты можешь так говорить? — возразила она. — Да ведь ты самый завидный жених в Англии! Томми говорит мне об этом по три раза на дню!

— Я жалкое подобие мужчины, — тихо возразил Уоллингфорд.

— Да ничего подобного!

— Но ведь ты не хочешь выйти за меня замуж! — с укором произнес он.

— Но не потому… это не имеет никакого отношения к тебе. — Хотя, конечно же, это имело к нему прямое отношение. Николь почувствовала, что запуталась. — То есть ты можешь стать великолепным мужем для любой девушки!

— Для малорослой. — Он поморщился. — И каких сыновей она мне подарит? Лилипутов вроде меня.

Только теперь Николь начала кое-что понимать.

— Ты хочешь жениться на мне, чтобы иметь рослых, крепких сыновей?

Уоллингфорд кивнул.

— И они будут такими же блестящими фехтовальщиками, — сказал он, воодушевляясь. — Они будут, как ты, Николь.

— Энтони, но я все время боюсь!

— Чего?

— Разбить фарфоровую посуду! Столкнуться с кем-нибудь! Всякий раз, когда ты помогаешь мне выйти из кареты, меня охватывает ужас — я боюсь раздавить тебя!

— Ну вот видишь? — с горечью сказал Уоллингфорд. — Ты презираешь меня точно так же, как мой отец. Он постоянно меня пилит: «Когда ты перестанешь быть щеголем и станешь мужчиной? Когда ты сможешь не только пируэты исполнять да галстуки завязывать?» И он не позволил мне быть солдатом. Когда я упрашивал его об этом, он сказал, что меня убьет первое же ядро.

— Однако пируэты ты исполняешь совсем неплохо.

— Ты, конечно же, права. Вот почему ты и должна быть при мне. Ты всегда знаешь, что сказать, что сделать. Ты преуспела там, где мне всегда очень хотелось быть на высоте — в стрельбе, езде верхом, охоте. Ты — львица.

— Ты бы сказал это моей матери, — грустно проговорила Николь. — По ее мнению, я совершенно безнадежна. И выйти за тебя я согласилась лишь для того, чтобы ее порадовать. Она никак не ожидала, что я буду так высоко котироваться на рынке невест. Это было так, словно сбылась заветная мечта, когда ты пригласил меня танцевать в первый раз. Я почувствовала себя… красивой. И грациозной. — При воспоминании об этом Николь улыбнулась.

— Я могу сделать так, что ты будешь чувствовать себя красивой и грациозной всю жизнь, — пообещал Уоллингфорд.

Николь снова улыбнулась:

— Дорогой Энтони! Я верю, что ты постараешься сделать все возможное. Но скажи мне честно — и это будет платой за то, что ты до смерти напугал меня сегодня. Ты любишь охотиться?

— Ну… Я не очень люблю стрелять из ружья.

— А ездить верхом?

— Я никогда не любил лошадей — эдакие громадины.

— Ты плаваешь? — Он покачал головой. — Любишь фехтование?

Энтони потупился:

— Ты видела, я несилен в этом.

Своими связанными руками Николь взяла его за руки.

— Энтони, ты можешь хотя бы приблизительно представить, чем мы будем заниматься вместе всю жизнь?

Он упрямо выставил вперед подбородок.

— Я намерен жениться на тебе, Николь, и воспитать сыновей — таких же сильных, крепких и здоровых, как ты. Они будут настоящими мужчинами, такими, каким мечтал быть я сам.

— Ты не можешь жениться на девушке только из-за ее красивой внешности!

— Почему же? Мужчины всегда так поступают.

— Ну и дураки. Жена должна разделять интересы мужа, любить то, что любит он. — Уоллингфорд хотел было возразить, но Николь энергично замотала головой: — Ты лучше скажи мне вот что. Если бы не твоя идея — дать жизнь целому выводку здоровых, крепких сыновей, кто из девушек мог бы тебя привлечь?

— Ну… — Он поднял на нее глаза. — Ты знаешь Сесилию Фарнуэдер?

Николь одобрительно кивнула:

— Очень симпатичная малыш… милая девушка. Всегда доброжелательна, ты не находишь? Одевается по последней моде. Великолепно танцует. И красива как картинка.

— О, — горячо воскликнул Уоллингфорд, — я думаю, что она красивейшее создание на земле! — И после паузы добавил: — После тебя.

— Я видела, как она смотрела на тебя сегодня в Вестминстере. Думаю, она любит тебя, Энтони. И наверняка не раздумывая выйдет за тебя замуж.

— Но она такая маленькая!

— Знаешь, — сморщила нос Николь, — жизнь полна неожиданностей. Что, если у нас с тобой будут одни дочери? Рослые, неуклюжие дочери?

— О Господи… Я как-то не подумал о дочерях… Сесилия может подарить мне славных дочерей. — Энтони просветлел, но затем снова нахмурился: — Но тут, однако, вопрос. А какие у нас будут сыновья?

— Я надеюсь, что они вырастут такими же добрыми и чудесными, как ты.

— Если я такой добрый и чудесный, то почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

— Потому что я не люблю тебя, — ответила Николь. — И не верю, что ты любишь меня. Ты любишь тот образ, который сам придумал, а меня ты даже толком не знаешь.

— Но мы можем получше узнать друг друга! — в отчаянии воскликнул он. — И полюбить!

— Возможно, — согласилась Николь. — Но этого может и не произойти. Скорее всего мы убедимся, что совершенно не подходим друг другу. Как мои родители. У них нет ничего общего. Есть два одиночества, которые движутся сами по себе. Ах, Энтони! — Слезы блеснули в ее глазах. — У нас один шанс в жизни. Ты и в самом деле считаешь, что я — это то, чего ты хочешь?

— Ты… ты… Я… — Уоллингфорд не поднимал глаз; зато издал прерывистый вздох, похожий на рыдание: — Я никогда бы не причинил тебе боли, Николь. Ты должна мне верить.

— Я верю, — ответила она. — Именно поэтому ты сейчас развяжешь мне руки и ноги и позволишь уйти домой.

— Развязать тебя? Да, конечно. Я страшно сожалею. Я не знаю, о чем я думал. — Уоллингфорд занялся веревками и с большим трудом развязал их. Николь принялась энергично растирать затекшие запястья и щиколотки, чтобы восстановить кровообращение. Наконец Энтони посмотрел на нее: — Боже мой, должно быть, ты меня теперь ненавидишь.

— Вовсе нет, — заверила его Николь. — Вот если бы ты не развязал меня, тогда другое дело. А сейчас нет. Я думаю, редкий человек может прислушаться к своему сердцу вопреки тому, что говорит свет.