Бен Окри - Голодная дорога

• Название: Голодная дорога
• Автор: Бен Окри
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94278-060-9

Книга написана от имени мальчика Азаро (уменьшительное от Лазаря), «ребенка-духа», помнящего себя до своего рождения и живущего не столько на земле, в бедняцком поселке, в семье, вынужденной зарабатывать самой тяжелой работой, среди грязи, пота и крови, — сколько в мире призраков, умерших предков, душ вещейи животных. Ясный сюжет отсутствует, повествование беспрерывно и похоже на сон — который, возможно, и есть то пространство, где реальности существующая и воображаемая совершенно неотделимы друг от друга.

Битвы живых и мертвых, электричество как чудо, дожди, смывающие дома, солнце, съедающее мозги, разговоры трав с птицами, ведьмы и оборотни как полноправные члены общества — африканская экзотика!

Роман — лауреат Букеровской премии 1991 года. Возможно, премия — в какой-то мере и дань политкорректности (автор родом из Нигерии). Но книга тем не менее отличная.

---

— Ты в баре Мадам Кото, — сказал я.

Он уставился на меня, зажег спичку и, узнав меня, задул ее. Он притянул меня ближе к себе. Я чувствовал запах его неутоленной энергии вместе с ароматом москитной спирали. Он зажег сигарету и немного покурил в молчании.

— Человек может прошагать всю планету и не продвинуться ни на шаг, — сказал он. — Сын мой, мне снилось, что мне удалось открыть новый континент.

— И как он называется?

— Континент Повешенного.

— Что же произошло?

— Когда я приплыл туда на своей лодке, я увидел горы, реки и пустыню. Я написал свое имя на камне. Я пошел по этому континенту. Я был один. И случилась странная штука.

— Какая?

— Ты еще слишком маленький, чтобы это понять.

— Расскажи.

— По дороге я начал представлять это место и давать ему жизнь. Я воображал равнины, леса, тропы, большие открытые пространства, колючие растения, затем я стал воображать людей. Они были не похожи на нас. Это были белые люди. Жители лесов. Они шли на меня. На них была странная одежда и на шее висели драгоценные камни. Я спросил их старейшину: «Что вы, люди, здесь делаете?»

«А что ты тут делаешь?» — спросил он.

«Я только что обнаружил это место. Это должен быть новый континент. И мне очень странно видеть вас здесь».

«Мы живем здесь с незапамятных времен», — ответил он.

И затем я прогнал их своим воображением. Тогда мне явился пастух и сказал:

«У этого континента нет имени».

«Он называется Континент Повешенного».

«Это другое место», — возразил он.

«Так почему же у него нет имени?»

«Люди обычно не называют свои континенты. Если ты назовешь как-нибудь континент, ты не сможешь там жить».

Континент исчез. Я обнаружил себя на странном острове. Люди обращались со мной жестоко. Они тоже были белые. Недружелюбные люди. По крайней мере, враждебные мне. Я жил среди них много лет. Я не мог найти выход оттуда. Я был заключен на этом маленьком островке. Мне было очень трудно там жить. Они боялись меня из-за другого цвета кожи. Я начал терять вес. Я должен был представить себе целый континент, чтобы приспособиться к жизни на этом островке. Время шло.

Папа сделал затяжку. Его глаза светились в темноте.

— И что потом случилось?

— Я снова пустился в путешествие. Я шел по дороге, пока не пришел к месту, где дорога превращалась в воздух. Поэтому мне пришлось вообразить дорогу. В конце дороги я увидел зеркало. Я посмотрел в зеркало и чуть не умер от изумления, когда увидел, что я стал белым.

— Как это случилось?

— Я не знаю.

— Так что же это было?

— Все потом изменилось. Я очутился в большом городе на острове. Я был там разносчиком и продавал газеты у вокзала. Это была временная работа. У меня были планы поважнее. Там было очень холодно. Везде был лед.

— Лед?

— Да. Лед падал с неба. От этого льда мои волосы становились белые. Везде лед.

— А потом?

— Потом однажды пришел ты и купил у меня газету. Ты был молодым человеком. Когда ты дал мне деньги, они прожгли мне руку. Я пустился бежать, и тогда ты разбудил меня.

Мы сидели в тишине. Целых пять минут Папа хрустел суставами. Потом он распрямился и треснул кулаком по столу:

— Где вино, а?

Электрический свет зажегся в баре, прогнав все тени, делая все объекты причудливо плоскими. Мадам Кото, с двумя бутылками пива в одной руке и котелком перечного супа в другой, прошествовала к нашему столу.

— Ешьте, пейте и уходите, — сказала она, громко ставя на стол пиво и суп.

— Великая Мадам Кото, разве вы не рады видеть меня?

— После того, как ты назвал меня ведьмой?

— Это говорило ваше пальмовое вино, а не я.

Она отошла. Ее нога, очевидно, болела еще сильнее и была перебинтована. Мадам Кото подошла к стойке, села за нее и включила музыку. Папа прожорливо глотал суп. Он дал мне немного мяса. Потом открыл бутылку пива зубами.

— А вина нет? — спросил он.

— Все вино я отдала твоим друзьям.

— Каким друзьям?

— Нищим, — сказал я.

— Они разбили мои стаканы и тарелки. Зачем ты их сюда привел, а?

— Я не приводил их.

— А зачем ты позвал их на вечеринку?

— Я не звал их.

Мадам Кото остановила музыку. Папа допил первую бутылку пива и принялся за вторую.

— Мадам Кото, я хочу поговорить с вами о политике.

— Зачем?

— Мне интересно.

— Что интересно?

— Люди.

— За кого вы будете голосовать?

— За себя.

— Я слышала, вы собираетесь организовывать свою партию, да?

Папа ничего не сказал. Я взглянул на плакаты политической партии, которую поддерживала Мадам Кото. Я изучал картинки с изображениями их лидеров. Она сказала:

— Мне не нужны неприятности. Уберите отсюда своих нищих. Я не хочу терять клиентов.

— Нищие тоже голосуют.

— Пусть они голосуют за вас, но уберите их отсюда.

Ветер подул в дверь. Затем мы услышали странный барабанный бой по крыше. Лампочка продолжала раскачиваться. Кто-то вошел. Поначалу я никого не заметил.

— Убирайтесь! — крикнула Мадам Кото.

Затем я увидел, что возле двери стоят трое нищих. Двое из них были без ног и передвигались на подушках, привязанных к локтям. У третьего был уродливый глаз. Они вошли в бар и собрались вокруг папиного стола. Папа допил свое пиво.

— Если ты избавишься от них, — сказала Мадам Кото, — я забуду весь ущерб, нанесенный мне, и вы с сыном сможете приходить сюда пить в любое время.

Нищие играли с пустыми бутылками. Папа отобрал у них бутылки и встал.

— Пойдем отсюда, — сказал он мне.

Мы вышли, и трое нищих, без умолку болтая, дергая Папу за штаны, пошли за нами. На улице спали другие нищие. Эти трое шли за нами, пока мы не дошли до дома. Папа повернулся к ним и помахал им. Они остановились. Мы вошли. Я оглянулся и увидел, что трое нищих, пригибаясь к земле, смотрят на нас своими странными глазами.

Глава 2

Той ночью ветер и гром не утихали. Придя, мы увидели, что Мама сидит на папином стуле, москитная спираль коптит на столе, а мамин разорванный парик брошен на кровать. Она выглядела уставшей. Она ничего не сказала, когда мы вошли. Она тихо покачивалась под звуки ветра, задувавшего над крышей, и под раскаты грома. Все изменилось, комната смотрелась непривычно, и Мама сидела, уставившись перед собой, словно перед ней лежала долгая дорога. Свеча уже почти догорела, москиты гудели, мотылек облетел Маму, как будто ее голова была пламенем, и вдруг ее глаза стали очень яркими.

— Что произошло? — спросил Папа, садясь на кровать.

Мама плакала. Она не издавала никаких звуков, но ее глаза блестели, она смотрела прямо перед собой, словно вдогонку ветру, и плакала. Я подошел к ней и положил голову ей на колени, но она не шевельнулась.

— Сходи и купи огогоро, — сказал мне Папа хриплым голосом.

Он дал мне денег, и я поспешил через дорогу. Какие-то нищие собрались прямо у входа в наш барак. Они передвигались группами. Я купил огогоро и на обратном пути увидел, что нищие перебрались к нашему фасаду. Они лежали на матах, под наклонными цинковыми стрехами, и смотрели на меня, когда я проходил мимо.

Вернувшись домой, я увидел, что Мама сидит на кровати, а Папа на трехногом стуле. Дым от москитной спирали образовывал голубые завитки вокруг его головы. Зажгли новую свечу. Папа флегматично курил сигарету. Он забрал у меня огогоро, налил себе солидную порцию и выпил. Мама наблюдала за ним. Я расстелил мат. Я рассказал Папе о нищих.

— Следующее, что они сделают, это займут нашу комнату, — ответила Мама.

— Я собираюсь построить им дом, — возразил Папа. — Я буду строить им школу. Азаро будет учить их читать. А ты научишь их торговать. Я буду учить их боксу.

— А кто их будет кормить, а? — спросила Мама.

— Они будут работать за еду, — сказал Папа.

Мама вытянулась на кровати. Какое-то время она не произносила ни слова. Затем села прямо и стала жаловаться, что у нее отобрали столик на рынке, что целый день она торговала вразнос и почти ничего не продала, что нога ее распухла, с лица сошла кожа от палящего солнца и что приходил этот Стулья-Напрокат, и она отдала ему всю мелочь, что у нее была.

— Ты должен заплатить мне за это, — сказала она.

— Я заплачу тебе вдвойне, — ответил Папа.

Мама продолжала говорить о том, как она торговала на главной дороге и вдруг увидела свою школьную подругу. Они вместе учились в начальной школе. У ее подруги теперь автомобиль с личным шофером; она выглядит на десять лет моложе Мамы и носит богатую одежду. Мама продала ей апельсины, и та женщина не узнала ее. Больше в тот день Мама ничего не продала, она сразу пошла домой.

— Эта жизнь для меня никогда не была хорошей, — сказала Мама.

— Вознаграждение ждет тебя, — сказал Папа отрешенно.

— Я сделаю тебя счастливой, — сказал я.

Мама пристально на меня посмотрела. Затем она улеглась. Вскоре она уже спала. Ветер дул через все щели в комнате, и нас пробирала дрожь.