Дмитрий Неведимов - Религия Денег или Лекарство от Рыночной Экономики

• Название: Религия Денег или Лекарство от Рыночной Экономики
• Автор: Дмитрий Неведимов
• Жанр: Философия

Все «цивилизованные» страны с развитой рыночной экономикой сталкиваются с одной и той же проблемой. Их население вымирает. Вымирает не по причине войн, болезней или недостатка еды. Люди вымирают по собственному желанию. Они отказываются заводить детей и продолжать жизнь. Будь то Европа, Америка или Япония, везде рынок приводит к одному и тому же результату[1].

Население лидера свободного мира США сталкивается с ещё одной проблемой. Восемь из десяти американцев являются психически не вполне здоровыми людьми, согласно собственным американским исследованиям[2].

Эта книга о том, что на самом деле представляет собой рыночная экономика. Если вам нравится рынок, то понимание его внутренних механизмов поможет вам действовать более эффективно. Если вам не нравится свободный рынок, вы увидите, с чем мы имеем дело в его лице.

---

Поскольку своих культов не было, а религия Родины потребителей не интересовала, они стали превращаться в идолопоклонников западных товаров, и в поклонников Запада в целом.

Закупленные за нефть западные товары становились предметом вожделения и символом превосходства Запада.

Кроме того, правительство импортировало, как правило, не любые, но лучшие западные товары, и только те, которых не хватало в самом СССР. Это усиливало представление о Западе как о рае материального изобилия.

Возвращаясь к лозунгу «Догнать и перегнать», надо понимать, что материалистическими методами в принципе невозможно выиграть гонку производства культов, да это и прямо противоречит цели построения справедливого общества.

* * *

Постепенно в Советском Союзе начали возрождаться и частная собственность, и иерархия поганой власти.

Товарно-денежные отношения в СССР зародились там, где и следовало ожидать — в торговле. Из-за твёрдых государственных цен торговля не могла обманывать разницей между куплей-продажей, но она сумела обманывать обвешиванием и, особенно, блатом.

Иерархия поганой власти не могла создаться через частную собственность на средства производства. Но она смогла возникнуть через право распределения, через частную собственность на должность, дающую это право распределения. Неравенство возникло в сознании, и после этого оно воплотилось в материальной области.

Система распределения и торговли стала активно создавать очереди для усиления своей власти. Вместе с очередями быстро росла иерархия блата и связей. Торговля начала из-под прилавка управлять сознанием и желаниями людей. Она искусственно создавала спрос и ажиотаж вокруг товаров, символов своей власти. Постепенно сложилась самая настоящая мафия, торговля и распределение превращались в своего рода систему организованной преступности.

Существовала ли физическая нехватка товаров в СССР? Люди всё равно получали все те вещи и продукты, которые производились или завозились, но только через очереди и через унижение перед торговлей. Более того, магазины были полны советских товаров, но функциональных, из которых сложно было сделать культ.

Образовав иерархию, система торговли и распределения постепенно оцифровала, монетаризировала её, как в своё время оцифровалась феодальная иерархия (см. главу 3).

Можно выделить три этапа оцифровки иерархии распределения:

1) Блат, обмен товара на товар, услуги на услугу.

2) Взятка, обмен товара или услуги на деньги.

3) Конвертация в твёрдую валюту во время перестройки.

Теория марксизма не предусматривала вариант захвата собственности через право распределения. Идеологически опасность была невидна, поэтому ей не уделяли особого внимания. Считалось, что главное — произвести. Если не хватает товаров, то надо просто увеличить производство.

Индикатором сильной поганизации общества стало и образование иерархий физического насилия — дедовщина в армии и рост организованной преступности.

* * *

Для части власть имущих такая система была выгодна. В СССР существовал парадокс перевёрнутой системы ценностей.

Как мы помним, при товарно-денежных отношениях цены и ценности в сознании начинают совпадать. То, что имеет выше цену, имеет более высокую ценность, и наоборот. В СССР высшими ценностями были бесплатные — образование, медицина, культура. На продукты питания сознательно устанавливали низкие цены, чтобы они были доступны всем, чтобы не было голодных и недоедающих.

В товарно-денежном сознании культура и образование стали восприниматься как ничего не стоящие, а потому и не имеющие ценности.

То же случилось и с продуктами питания. Если батон хлеба или бутылка молока стоили в 1000 раз дешевле импортных джинсов, то обладание джинсами становилось статусом, а крестьянский труд — низкооплачиваемым и презренным.

Логика правительства при установлении высоких цен на товары удовольствия была в том, что это — излишки, без которых можно обойтись. Фактически, эти товары просто облагали очень высоким скрытым налогом на роскошь. Но сознание населения это воспринимало совершенно иначе.

Более того, возникла проблема стимулирования. Высшие ценности советского общества были изначально доступны всем. Чем дальше человек продвигался по службе, чем большую должность он занимал, тем выше была его зарплата. И ему не оставалось иного выхода, как тратить эту увеличенную зарплату не на высшие ценности, а наоборот, на низшие.

Получалось, что стимулом продвижения, наградой за хорошую работу становились низшие ценности, презренные тряпки и вещи. Это не могло не порождать постоянное противоречие в сознании руководителей и полное переворачивание системы ценностей у части из них.

Анти-управление желаниями в СССР

В 1970-1980-е годы в СССР действовала система анти-управления желаниями, которая работала во вред обществу.

Отчасти это было следствием ортодоксального материализма, в котором косвенное управление сознанием было теоретически невозможно [543]. Отчасти — следствием честности, открытости и даже наивности правительства. Отчасти — следствием того, что желания формировала надстройка, работники телевидения и «деятели культуры», а среди них было всё больше идолопоклонников. Отчасти тем, что это увеличивало власть торгово-распределительной мафии.

* * *

Официальная пропаганда сводилась к формальному доказательству того, что социалистический строй лучше, лучше по определению. Хотя сама система управления своими же действиями показывала, что она лукавит. Если наш строй лучше, то почему мы всё время в положении догоняющего?

Одно дело требовать от людей, как надо делать, приказывать им, и при этом оставлять их внутренне несогласными. Другое дело — сделать так, чтобы они захотели сами, убедить их, или управлять их желаниями.

В 1930-40-е годы людей никто не заставлял быть похожими на Настоящего человека, на Сына полка, на Молодую гвардию. Люди хотели быть похожими на них.

Но очень сложно хотеть быть похожим на бухгалтера, который делает экономику экономной.

* * *

На практике идеологическая система словно назло делала всё, чтобы раздражать людей, чтобы постоянно возбуждать их желания, но не давать никакого честного способа их реализации.

На ВДНХ показывали замечательные товары для дома, которые было невозможно нигде купить; часто они вообще серийно не производились. В магазинах при довольно пустых полках выставляли товары, которые можно было получить только по талонам для ветеранов. Многие обычные товары можно было купить, лишь простояв несколько часов в выматывающей и унижающей очереди (или дав взятку торговому работнику).

Магазины «Берёзка» стали выставкой совершенной западной техники, которую в принципе нельзя было купить за рубли. Комиссионные магазины и гостиницы, в которых жили иностранные туристы, стали центрами нелегальной активности.

Любой товар имеет свойство полностью отрываться от производителя. Красивая лейбла западной тряпки никак не ассоциировалась с теми рабами, которые прямо или косвенно [544] работали на эту тряпку. Покупая ширпотреб в обмен на нефть, СССР опосредованно присоединился к системе эксплуатации рабов.

* * *

Опять возвращаясь к совпадению цен и ценностей, правительство само вводило в сознание, что импортные товары лучше советских.

Если государственная цена японской 90-минутной аудиокассеты устанавливалась в 9 рублей, а аналогичной советской 60-минутной аудиокассеты — в 4 рубля, то при преобладавшем в сознании понимании стоимости как абсолютной и трудовой, это означало, что японская кассета в 1.5 раза лучше качеством.

Что уже говорить о соотношении цены кассеты и размера средней зарплаты. Выходило, что советский человек имеет такую низкую производительность труда, что за месяц он может изготовить/купить всего 15-20 этих кусков пластмассы. На Западе на одну зарплату можно было купить тысячи кассет.

Люди делали выводы, причём исходя не из подрывной информации, а из того марксистского абсолютного понимания стоимости, которое их заставляли учить в школе.

Чуть ли не единственным способом получить все эти дефицитные товары становились взятки, спекуляции, блат, подхалимство, а иногда и незаконный обмен валюты.

* * *

Советское телевидение и кинотеатры создавали образ замечательного мира, который недоступен за железным занавесом. Клуб кинопутешественников воспевал уникальные экзотические страны, в которые в принципе нельзя было получить путёвку.

Из всего западного кино показывали несколько самых лучших фильмов в год. Создавалось впечатление, что всё западное кино такое же качественное, и что людям не показывают ещё много хорошего. На самом деле показали почти всё, что было снято на Западе нормального и человеческого. Более того, при советском озвучивании западные фильмы приобретали множество русских красок и оттенков, ореол сказочности, которого в оригинале никогда не было [545].