Наталья некрасова - Великая игра

• Название: Великая игра
• Автор: Наталья некрасова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5—699—09811—9

«…Девять же Саурон отдал людям — гордым и могущественным — и так заманил их в западню. Давным-давно попали они под власть Одного и стали Призраками Кольца, его самыми страшными слугами, тенями в его Великой Тени…»

Кто-то знал этих людей очень близко и не подозревал, кем станет случайный знакомый или друг юности. Кто-то о них только слышал — легенды и предания не обошли вниманием их деяния. Для кого-то они были любимыми детьми, братьями, друзьями. В памяти одних они остались героями и благодетелями своих народов. Другие вообще забыли, что они когда-то были людьми. Но чаще их имена внушали панический ужас и союзникам, и врагам. В истории Средиземья они остались как Назгулы, Призраки Кольца доверенные слуги Темного Властелина. Каждый из них заключил договор и отдал душу в обмен на… впрочем, у каждого Фауста есть свои причины на то, чтобы заключить сделку с Мефистофелем. Среди них было мало корыстолюбцев. Чаще они руководствовались исключительно благими намерениями. Некоторые думали, что сумеют потягаться с древним нечеловеческим разумом и выиграть партию, последняя ставка в которой — посмертие. Однако в финале каждый из них обнаружил, что проиграл Великую Игру.

---

Через неделю, не меньше, к опустевшему страшному замку стали подтягиваться княжьи дружины с подводами. За добычу начали спорить, и вскоре дружина из Аст Иллаис пошла на Аст Алхор, а в Аст Линхх ждали, чем кончится, чтобы потом забрать то, что останется после драки.

И пошла по землям Кланов великая свара. И в этот год никто уже не приехал к Подземному Народу выменивать мед и зерно на железные топоры и золотые украшения. Впрочем, как и потом…

Ахтанир нес тано на руках, не ощущая ни усталости, ни боли. Тупое оцепенение охватило его. Он держался только потому, что еще оставалось одно, последнее дело, без которого нельзя. Он выплатит последний долг, он обязан это сделать. И они уйдут вдвоем, уйдут туда, где все будет правильно, справедливо, где все будет объяснено, и Учитель, Мелькор, Тано примет их в объятия своих черных крыльев… Тано слабо дышал и то закрывал, то открывал глаза.

К ночи они добрались до Лаан Ниэн. Ахтанир нежно опустил тано на серебристую траву. Восходила полная луна — волчье солнце. Печальная, белая, спокойная. Потихоньку стал сгущаться серебристый волокнистый туман, и скоро пряха-тоска начнет ткать саван уходящему тано.

Всхлипывая, Ахтанир, некогда властный, уверенный сотник Аст Ахэ, плакал от отчаяния и любви. Тано, драгоценный учитель, наставник и поводырь, подло повергнут, как некогда подло был повергнут Мелькор…

…И распят на белой скале…

Ахтанир благоговейно подтянул ремнями тано за руки, закрепил петли на медных кольцах, и теперь тот лежал на белом камне, едва касаясь ногами травы. Голова запрокинута к луне, и в темных глазах — бездна.

Ахтанир так же благоговейно срезал с распятого тела одежду, и тоска жалости и вины сжала сердце. Но он должен был это сделать, должен проводить тано к Учителю. К Мелькору.

Он поднялся, достал из ножен кинжал. Тано все так же смотрел на луну, молча шевеля губами.

— Прости меня… сердце мое — в ладонях твоих, — прошептал Ахтанир ритуальную фразу и со стоном вонзил острие в глаз тано. И еще раз. Распятое тело слабо вздрогнуло. Оставалось немного. Надо было пронзить тело под сердцем и ждать, пока вытечет кровь и тано умрет от слабости, но на сей раз он нарушит обряд. Он не мог позволить долгих мучений. Ахтанир накрыл ладонью грудь тано, ощутил биение сердца и резко вогнал темное лезвие прямо между ребер.

Тано судорожно вздохнул и ушел к Учителю. А Ахтанир сел и заплакал, оплакивая себя, страдая и от жалости к себе, и от одиночества, и от вины. Перед рассветом, когда от рыданий притупились и боль, и тоска, он сел у ног распятого и перерезал себе горло.

И увидел несущиеся в лицо звезды, и увидел темную высокую фигуру, протянувшую к нему руки, и крылья Тьмы за спиной.

— Учитель, — как счастливый ребенок, прошептал он и улыбнулся.

Хонахт с восхищением смотрел на возвращенный меч Морнэллах. А Охотник — древний Ортхэннэр — смотрел на него, насмешливо улыбаясь. А на них смотрела зависшая над обрывом белая луна.

— Ты победил его! — прошептал юноша — Ты не побоялся!

— Дурак, — с неожиданным презрением ответил майя. — Твой тано тоже был дурак. — Он подбросил в ладони звездочку. — Он думал, что с этой штукой непобедим. Даже не знал, что это такое, — хмыкнул он, — а туда же.

— Но он мог победить тебя!

— Не мог, — просто ответил майя. — Никто не может. Ни один человек. А знаешь, почему? — Хонахт, онемев от невиданного страха, помотал головой. — Потому что нет магов среди людей. Так уж вышло, понимаешь ли — хмыкнут он. — Мелькор некогда пытался забрать вас, людей себе, да вот посильнее его нашлись. Единый сильнее, и, уж не сочти кощунством, ваш Учитель от глупой надменности своей против него полез напролом. И потому вы были лишены Единым и бессмертия, и способности творить волшебство. А я занимаюсь тем, что пытаюсь вернуть вам утраченное. Твой тано тоже пытался, но он был самонадеянный и жестокий дурак. Человек не может творить магию без вот таких штучек, — он подбросил на ладони звезду, — только ими тоже надо уметь пользоваться. И не всякому это под силу. А я не человек. Я больше. И вот я-то и владею истинной магией, Хонахт. И я, только я в этом мире могу наделять бессмертием и властью тех, у кого хватит решимости взять. И заплатить… А ты хочешь?

Хонахт ощутил, как по телу прошла горячая волна и как закачалась в глазах земля.

— Хочешь? Хочешь, чтобы я вернул тебе утраченное людьми достояние? Бессмертие и магию?

— Что… что я должен…

Охотник показал на обрыв.

— Прыгай. Ну? Не веришь в то, что я могу это дать? — Он встал. — Решайся. Или я уйду — и оставлю тебя с мечом Морнэллах.

Хонахт молча попятился к обрыву. Закрыл глаза, чтобы не видеть, — и упал.

Сейчас придет смерть.

Но вместо этого он полетел вверх, распростерши крылья, и, когда понял, что жив и летит, закричал от переполнявшего его восторга, но из его рта — нет, клюва — вырвался крик совы.

А потом, рыдая от восторга и ветра, раздражавшего глаза, он упал на колени и прошептал, задыхаясь от собачьей любви.

— Я твой. Владей мной.

Охотник улыбнулся и поднял его.

— Ты сказал — я слышал. Идем со мной. И вот тебе знак нынешней твоей власти. Это даст тебе и бессмертие, и силу. Но оно будет и твоей вечной связью со мной — ежели ты сам не захочешь его снять.

Голос его был ласков и проникал в самое сердце. А на ладони лежало блестящее тонкое кольцо, вроде бы из железа.

«Снять? Да никогда! У меня есть покровитель. Хозяин который любит меня. И я буду ему верен».

Хонахт решительно надел кольцо, вздрогнув от ледяной ниточки дрожи, пронзившей все тело.

— Помни, — улыбнулся Хозяин, — сила твоя идет от меня и ни от кого другого. Не сделай ошибки и не возомни лишнего.

Хонахт понял и кивнул.

— Я — ничто без тебя, — прошептал он сквозь внезапно набежавшие слезы. Боги, какое же это счастье — подчиняться…

Пес, никогда не покидавший его, молчаливый верный Пес вдруг заскулил, глядя ему в лицо плачущими, молящими глазами.

— Что ты? — ласково позвал его Хонахт. — Что ты? Все теперь будет хорошо…

Но Пес заскулил и, оглядываясь на каждом шагу, пошел прочь. Он словно звал за собой Хонахта, и что-то болезненно кольнуло сердце, так, что на миг он подумал — какое пустое все это — и кольцо, и власть, и бессмертие, если у тебя есть такой друг…

Друг? Я ему хозяин, в конце концов.

— Назад! — рявкнул Хонахт. — К ноге!

Пес скулил и уходил все дальше. Как он смеет!

— Стой, — негромко сказал майя. — Зачем он тебе? У тебя будут звери, которые не ослушаются тебя — как ты не ослушаешься меня. Оставь его. Есть преданность, которая кроме беды и страданий ничего не приносит. Идем. Пора лететь.

Две ночные птицы направились к югу, а внизу, на пустоши, выл и плакал одинокий осиротевший Пес, потерявший хозяина и друга.

— Сдается мне, он не просто так сюда вылез, — сказал Элладан, коротко глянув на своего спутника. Трижды свистнул лесной птицей, прислушался, ловя ответный свист.

Человек хмуро осматривал здоровенную тварь. Вытер длинный нож о клочковатую смердящую шкуру. Кровь текла широкой струей из только что перерезанной глотки. Две стрелы торчали глубоко в глазнице зверя, копье с широким наконечником перебило хребет. Зверь еще долго мог протянуть, но все же живая тварь, нельзя оставлять его на такие мучения.

— Даже не знаю, как его назвать, — тихо-тихо проговорил он. — Это не волк и в то же время волк… Не знаю Я в первый раз такое вижу.

— У него было слишком много разума в глазах. Злобного разума.

Элладан помнил это ощущение из рассказов бардов, умевших ткать зримые песни и слова. Что-то сходное с теми тварями, что рыскали по темным лесам Белерианда в дни юности его отца. Это ощущение неправильности давно уже тревожило и его, и брата, и всех прочих, кто мог чувствовать. Наверное, человек привык бы к такому ощущению, но не эльф. Неправильность и так была заложена в ткань этого мира Морготом еще при Творении, но сейчас и здесь она была слишком сильной. Какой-то очаг. Источник.

Остальные бесшумно подошли через несколько минут.

— Отвезем к отцу, пусть посмотрит, — предложил Элрохир.

— Да.

Оба брата внезапно переглянулись, охваченные одной и той же мыслью, точнее, намеком на мысль. Предчувствием.

— И такое каждый раз, когда ты выходишь с нами, — сказал старший брат, посмотрев на человека.

Молодой человек чуть улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что я приношу неудачу?

— Нет, — сказал Элладан. — Я хочу сказать, что за тобой идет охота. — Человек поднял взгляд и встал. — Ты сам это давно чувствуешь. За тобой идет охота, и надо в этом признаться. Зачем скрывать очевидное? Каждый раз, когда ты в отряде, случается что-то вот такое. — В голосе эльфа звучало сочувствие и затаенная печаль.

Юноша вопросительно посмотрел на него. Затем на его брата.

— Когда-нибудь тебе придется уйти по своей дороге, — тихо добавил Элрохир.