Terry Pratchett - Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

• Название: Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
• Автор: Terry Pratchett
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009488-4

Наше сознание творит с нами самые невообразимые вещи. Мы помним только хорошее. Вот драконы, к примеру. Очень романтичные, красивые, полные достоинства зверюги. Но мы забываем, что к этим чертам следует добавить абсолютную прожорливость, мгновенную воспламеняемость и крайнюю зубастость. А эльфы? Да, они танцуют при луне, поют песни – в общем, веселые, милые существа… Но будете ли вы рады, когда они вернутся? О да, эльфы очень любят разные игры – только весело им, а не вам.

---

Члены ланкрской команды по народным танцам с мрачным видом сидели на траве и передавали друг другу глиняный кувшин. Репетиция не удалась.

– Не получается что-то… – промолвил Кровельщик.

– По-моему, это совсем не смешно, – откликнулся Ткач. – Сомневаюсь, что король помрет со смеху, увидев, как мы изображаем толпу повисельных куртизанов.

– У тебя, кстати, хуже всего получается, – сказал Джейсон.

– А у нас и не должно получаться. Как сказано в этих бумажках, мы – повисельные куртизаны, которые пытаются изображать из себя актеров и у которых ничего не получается, – возразил Ткач.

– Да, но у тебя совершенно не получается сыграть человека, у которого ничего не получается, – откликнулся Жестянщик. – Не знаю почему, но не получается. Вряд ли утонченные дамы и господа…

Порыв ветра, пролетевшего над пустошью, принес запах льда.

– …Будут смеяться потому, что у нас не получается сыграть людей, которые не умеют играть.

– Я вообще не понимаю, что может быть смешного в толпе грубых куртизанов, пытающихся изображать артистов, – хмыкнул Ткач.

Джейсон пожал плечами.

– Здесь говорится, что все господа… Очередной порыв ветра и оловянный привкус снега…

– …В Анк-Морпорке хохотали над этой пьесой несколько недель кряду, – сказал он. – Она шла на Брод-авеню целых три месяца.

– А что такое Брод-авеню?

– Там находятся все основные театры. «Дискум» – главный из них.

– В Анк-Морпорке палец покажешь – и будут смеяться, – буркнул Ткач. – Там, небось, нас всех деревенскими дурнями считают. Ведрами хлещем укипаловку, распеваем дурацкие народные песни – ну что с нас взять? У нас ведь всего три мозговые извилины, да и те прижались друг к другу, чтобы согреться…

– Кстати об укипаловке, кувшин передай.

– Сволочи зажиревшие!

– Ну! Они, наверное, не знают, каково это, холодной зимней ночью засунуть руку по плечо в коровью задницу. Ха!

– Во-во, да откуда им это… Кстати, о чем ты говоришь? У тебя же нет коровы.

– Нет, но я-то знаю, каково это.

– А-а… А еще… Еще… Еще они не знают, каково это идти по залитому навозом двору, они, небось, не переживали ужасного момента, когда один сапог уже завяз, а ты стоишь и болтаешь ногой, точно зная: куда бы ты ее ни поставил, все равно провалишься.

Глиняный кувшин нежно побулькивал, когда его передавали из одних нетвердых рук в другие.

– Точно, эт' точно. А ты видел, видел, как они пляшут? Повеситься можно…

– Что, пляшут в городе?

– Ну, по крайней мере в Сто Гелите. Толпа жирных волшебников и купцов. Целый час наблюдал за ними, а они даже ни разу животами не коснулись…

– Придурки городские. Понаедут сюда, отнимут нашу работу…

– Не глупи. Откуда им знать про настоящую работу?

Снова забулькал кувшин, но уже более глухо, указывая на то, что пустоты в нем куда больше, чем укипаловки.

– И они никогда не залезали по плечо…

– Дело в том… В том… Дело… Оно в том… Ха! Они еще имеют наглость смеяться над приличными грубыми куртизанами! Это… Оно… Того… О чем это я? Ну… Как его… В общем, эта пьеса о том, как толпа повисельных… как их, этих, мерзавцев лезут из кожи вон, чтобы поставить пьесу о толпе дам и господ…

Холод в воздухе, колючий, как льдинки…

– Не, все-таки в пьесе чего-то не хватает…

– Правильно.

– Мистического элемента.

– Во-во. А я… Думаю… Я думаю… Сюжет нужен, во! Чтоб все по домам расходились, посвистывая от удивления. Ага, точно!

– И играть нужно здесь, на свежем воздухе. Под небом, на фоне холмов.

Джейсон Ягг нахмурил брови. Впрочем, они всегда были нахмуренными, когда Джейсон размышлял о сложности мира. Только работая с железом, он точно знал, что нужно делать. Наконец Джейсон Ягг поднял трясущийся палец и попытался сосчитать своих, как их… трагичных актеров. Учитывая то, что к тому времени кувшин почти опустел, это потребовало значительных усилий. В среднем получалось, что рядом с ним сидели еще семь человек. Но его терзало некое смутное, мучительное чувство… Что-то было не так.

– Здесь? – неуверенно переспросил он.

– Хорошая мысль, – кивнул Ткач.

– Разве это не твоя мысль? – удивился Джейсон.

– Я думал, это ты предложил.

– А я думал, что ты.

– Какая разница, кто что предложил?! – воскликнул Кровельщик. – Хорошая идея. Кажется очень правильной.

– А что такое этот, как его, мифтический элемент?

– Так как правильно – мифтический или мифический?

– Какая разница? Главное – нам его не хватает, – со знанием дела промолвил театральный эксперт Ткач. – Мифика – это очень важно.

– Моя мама предупреждала… – начал было Джейсон.

– Да не будем мы здесь плясать, – заверил его Возчик. – Я понимаю, ты не хочешь, чтобы люди шлялись тут, вокруг камней, сами по себе и всякой волшбой занимались. Но что плохого, если сюда придут все сразу? Ну, то есть король и прочие. И твоя мама тоже. Ха, мимо нее-то, небось, беспорточным не проскользнешь!

– Да нет, вы не поняли… – возразил Джейсон.

– И эта, другая, она ведь тоже здесь будет, – сказал Ткач.

Все разом подумали о матушке Ветровоск.

– Честно говоря, боюсь ее до смерти, – наконец промолвил Кровельщик. – Она словно насквозь тебя видит. Хотя славная женщина, славная, слова дурного о ней не скажешь! – крикнул он, а потом уже значительно тише добавил: – Говорят, по ночам она перекидывается в кролика или, к примеру, в летучую мышь и бродит по округе. Ну, то есть форму меняет. Я, конечно, не верю во все эти россказни! – снова заорал он, потом опять понизил голос: – Но старый Визен из Ломтя сам мне рассказывал. Попал он однажды кролику в ногу, а на следующий день она, проходя мимо, как скажет «Ой!» да как влепит ему оплеуху…

– А мой папаша, мой папаша рассказывал, – заторопился внести свою лепту Ткач, – вел он однажды на продажу старую корову, а та вдруг возьми да приболей, да свались прямо посередь дороги. А дело было неподалеку от хижины этой славной женщины. Ну, корову он, конечно, поднять не сумел, потому и пошел за подмогой. Так вот, постучал он в дверь, а она открыла ему и говорит, тогда как он и слова не успел вымолвить: «Что, – говорит, – Ткач, корова заболела?» Вот так… А потом и говорит…

– Это что, ты о той пятнистой корове рассказываешь? – перебил его Возчик.

– Нет, пятнистая была у моего дяди, а у папаши была со сломанным рогом, – ответил Ткач. – Так вот…

– Пятнистая она была, готов поклясться! – помотал головой Возчик. – Помню, папаша мой все глядел на нее из-за нашей изгороди и приговаривал: экие, мол, красивые пятна на корове, сейчас таких пятен уже и не найдешь… У вас тогда еще поле старое было, возле Капустного колодца.

– Не было у нас там поля, – возразил Ткач. – У моего двоюродного брата было, а у нас нет. Так вот…

– Ты уверен?

– Так вот! – повторил Ткач. – Она и говорит: «Погоди, дам я тебе кое-что». Уходит на кухню, приносит две такие большие красные пилюли и…

– Да не, ваше это поле было! – настаивал на своем Возчик.

– …И протягивает ему одну из пилюль. «Вот, – говорит. – Подними своей старой корове хвост и засунь пилюлю туда, куда солнце не светит. Ровно через полминуты она вскочит да побежит так быстро, как в жизни не бегала». Ну, папаша поблагодарил ведьму, уже уходить собрался, но потом сообразил-таки спросить. «А зачем, – спрашивает, – вторая пилюля-то?» Она так хитро посмотрела на него и говорит: «Ну, тебе ведь захочется ее догнать, верно?»

– Рядом с Ломтем есть одна очень глубокая долина, – глубокомысленно изрек Возчик.

Все недоуменно воззрились на него.

– Ты это о чем? – спросил Ткач.

– Прям за горой, – продолжал Возчик, понимающе кивая. – Там всегда тень. Наверное, она эту долину имела в виду. Место, куда солнце не светит. Далековато, конечно, нести пилюлю, но ведьмы знают, что говорят.

Ткач весело подмигнул остальным.

– Послушай, она ж имела в виду то место… куда обезьяна засовывает орех.

Возчик покачал головой.

– В Ломте никаких обезьян нет, – уверенно сказал он. Но потом лицо его растянулось в улыбке. – О, я все понял! Это она так шутила!

– Ох уж эти писаки из Анка! Чес' слово, знают нас как облупленных. Передай-ка мне кувшин.

Джейсон снова огляделся. Беспокойство его усиливалось. В руках, привыкших к ежедневной работе с железом, возник какой-то неприятный зуд.

– Ребята, по-моему, нам пора по домам, – с трудом проговорил он.

– Какая красивая ночь, однако… – мечтательно сказал Пекарь, не двигаясь с места. – Смотри, как мерцают звезды.

– Хотя чуть похолодало, – возразил Джейсон.

– И пахнет снегом, – добавил Возчик.

– О да, – согласился Пекарь. – Вот именно. Снег в середине лета. Там, куда солнце не светит, всегда так…

– Слушай, заткнись, а? – поморщился Джейсон.

– Да что это с тобой?

– Да все! Нас не должно быть здесь! Неужели вы ничегошеньки не чувствуете?