Paulus Diaconus - История лангобардов

• Название: История лангобардов
• Автор: Paulus Diaconus
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1970

Павел Диакон (Paulus Diaconus) (ок. 725–799) – ученый монах и историк из монастыря Монте-Кассино. Происходил из знатного лангобардского рода; некоторое время был придворным писателем лангобардского короля Дезидерия и учителем его дочери; в 783–787 гг. находился при дворе Карла Великого. Автор исторических хроник, стихотворений и писем. В его основном произведении – «Истории лангобардов» (Historia Langobardorum) в 6 книгах описывается «история народа» с момента переселения лангобардов в 568 г. из Скандинавии в Италию и до смерти короля Лиутпранда в 744 г. Лангобардская история излагается Павлом в связи с историей других народов, в том числе и славян. «История лангобардов» была очень популярна в средние века и дошла до нас в более чем ста списках.

---

[427]

731 или 732 г.

[428]

Список герцогов Беневента, сохраненный в Монте Кассино, показывает, что после Ромуальда II 2 года правил некий Ауделайс (Audelais), видимо, узурпатор.

[429]

Григорий правил Беневентом в 732 – 739 гг. Назначение Хильдерика в Сполето произошло примерно в одно время со смертью Григория или несколько позднее.

[430]

735 г. Выборы Хильдеспранда предшествовали мятежу Транзамунда. Павел переставил порядок этих событий (Waitz)

[431]

В декабре 740 г., при поддержке римской армии и беневентцев.

[432]

В 740 г., без назначения или одобрения короля.

[433]

На Адриатическом побережье, к северо-западу от Анконы.

[434]

В марке Анконы.

[435]

После того, как Транзамунд был восстановлен в герцогстве Сполето, папа призвал его выполнить его часть соглашения, по которому Григорий оказывал ему поддержку, а тот должен был вернуть те четыре города, что были взяты лангобардами, но Транзамунд отказал. Около этого времени (в конце 741 г.) Григорий III умер, и ему наследовал Захарий. Теперь новый папа просил уже короля вернуть четыре города и предложил ему помощь римской армии при отвоевании Сполето. Король согласился, и весной 742 г. двинул вперед свою армию, как и показано в тексте, с помощью римлян низложил Транзамунда, а затем двинулся на Беневент (Hartmann, II, 139-140).

[436]

Около 742 г. (Waitz)

[437]

Гизульф II правил 10 лет, пережив Лиутпранда (Hodgkin, VI, 472). Он покорился политике Лиутпранда, который восстановил его в его герцогстве. (Hartmann, II, 2, 141)

[438]

После того, как Лиутпранд восстановил свой контроль над Сполето и Беневентом он отложил возвращение пограничных городов римскому герцогству. (см. выше гл. 55), и папа Захарий, сопровождаемый клиром, приехал для личной встречи в Терни (Terni), где остановился король. В результате, четыре города вместе с другими землями были возвращены, и был заключен мир на 20 лет. Но в следующем году Лиутпранд возобновил подготовку к завоеванию Равенны, и Захарий, по просьбе экзарха, совершил поездку к королю, в Павию, и во время второй личной встречи упрашивал его не делать этого. Лиутпранд неохотно согласился вернуть сельские районы вокруг Равенны и две трети территории Цезены и дать перемирие, до возвращения королевских послов из Константинополя, куда они отправились с целью заключения окончательного мира. Эта встреча стала одним из последних публичных актов Лиутпранда, который в самый последний момент со всей очевидностью отказался от своих амбиций объединить Италию. Возможно, причиной этого было предчувствие приближающейся смерти и осознание невозможности реализации его планов его приемником (Hartmann, II, 2, 144-5 ; Hodgkin, VI, 491-498).

[439]

Или, точнее, Лиупранд обеспечил существование этого монастыря, который был построен до него (Waitz)

[440]

Сейчас Валенца (Valenza), около Алессандрии.

[441]

Павел умер не завершив свою историю, и поэтому упоминаний о других чудесах нет.

[442]

744 г. (Hartmann, II, 2, 146)

[443]

Позже он был перезахоронен в другой церкви – Сан-Пьетро в Чьело д’Оро (Cielo d’Oro). Waitz приводит его эпитафию.

[444]

Первого марта каждого года, в течении 15 лет из 31 года своего правления, Лиутпранд, по совету своих судей (но уже без санкции народного собрания), издавал определенные законы регулирующие вопросы не предусмотренные его предшественниками. Он утверждал, что эти законы созданы божественным вдохновением, «ибо королевское сердце пребывает в руке Бога». Законы Лиутпранда были записаны на латыни, столь варварской, что почти непонятны. Они показывают громадные изменения в социальной жизни лангобардов. Мы больше не находим установлений относительно простой и соколиной охоты, но зато есть постановления предусматривавшие заключение контрактов и выкупа заложенного имущества. Штраф, выплачиваемый за убийство, заменяется полной конфискацией имущества ответчика, а если оно недостаточно, то убийца передается наследникам убитого в качестве раба. Про некоторые из этих законов упоминается, что они относятся только к лангобардам, а один закон касается предписаний писцам, указывая, что те, кто записывают документы по законам ли лангобардов, или по законам римлян, не должны писать их вопреки соответствующим законам. Это показывает, что по крайней мере, часть населения жила в соответствии с римским правом (Hodgkin, VI, 392-9). Должно быть, необходимым результатом мира, заключенного в разное время между лангобардами и римлянами, было то, что должны были быть признаны гражданские права римлян, живших на лангобардской территории, что не наблюдалось в более ранние дни лангобардского господства. По законам Лиутпранда, если римлянин женится на лангобардской женщине, то та теряет свой статус, и ее сыновья, рожденные в этом союзе становились римлянами и, как и их отец, и должны были жить по его законам. Было много законов против притеснений, учиняемых королевскими слугами, а на судей, которые откладывали судебное рассмотрение налагались тяжелые штрафы. Варварское ордалии путем поединка продолжались, но были несколько ограничены. О них было сказано: «Мы не уверены относительно Божественного суда и мы слышали о многих людях, которые несправедливо проиграли свои дела из-за поединка, но из-за обычая нашего народа лангобардов мы не можем изменить сам закон». Были серьезные законы против предсказателей и против некоторых форм идолопоклонства (Hodgkin, VI, 400—407). В ряде поздних положений лангобардских законов может быть прослежено римское влияние. Является вопросом как далеко лангобарды вытесняли римлян, и как далеко их учреждения заменили собой римские. Подавляющее превосходство латинских элементов над германскими в сегодняшнем итальянском языке и выживание римских законов и установлений вплоть до сегодняшнего времени показывает, что римское население и цивилизация имели подавляющий перевес над лангобардскими.

[445]

Постоянной целью политики Лиутпранда, по крайней мере вплоть до его последней встречи с папой Захарием, было объединение Италии под своей властью, хотя средства используемые им для этого могли быть различными в зависимости от ситуации. Для достижения этой цели ему была необходима дружба с франкским королем, которой он неизменно придерживался, помогая Карлу Мартеллу против сарацин и не требуя при этом никаких территориальных уступок для себя. Основными объектами экспансии Лиутпранда в течении большей части его правления были герцогства Сполето и Беневент, поскольку сами они стремились к полной независимости, а также и Восточная Империя, хотя одно время он сам вошел в союз с экзархом, когда нашел это полезным для приведения к покорности герцогств. Католическая церковь и папство находились под его защитой, и он поощрял движение за автономию Италии против Византии до тех пор, пока папа не связал свои интересы с интересами мятежных герцогов. Но даже тогда противодействие Лиутпранда папству носило политический, но не религиозный характер. Также как и религию, он поощрял и культуру Рима, и его целью было, в конце концов, править как и цивилизованной, так и католической Италией. Он приспособился как к общим, так и к местным течениям общественного мнения, что выразилось в том, что сохранив в своих законах право поединков, он выразил свое собственное неверие в их справедливость, в том, что он дал Беневенту и Фриулю правителей из их собственных княжеских династий, после того как подчинил их своей власти. Он всегда видел пределы возможного и никогда, подобно его предшественнику Айстульфу, не боролся с неизбежным. Он был способным правителем и законодателем, а также храбрым и удачливым воином. И все же, этот действительно великий государственный деятель, подобно своему остготскому предшественнику Теодориху, не умел ни читать, ни писать.

Последняя книга Павла содержит много грамматических ошибок и неправильных оборотов. Она написана более небрежно, чем предыдущие части его труда, и являясь последней книгой его истории, она и сама несколько неполна.

Можно только сожалеть, что труд Павла прерывается именно в том месте, где он мог бы описать события на основании своего собственного богатого опыта, независимо от других источников. С одной стороны, благодаря своему положению при последних лангобардских королях, а с другой – по своему положению при франкских завоевателях и внутри церкви, он обладал всеми данными для написания беспристрастной истории низвержения лангобардского королевства, с точки зрения современника, истории этого времени, имевшего наибольшие последствия для всей всемирной истории, и о котором мы имеем только скудные отчеты франкских правителей и папские письма, отличающиеся сплошной пристрастностью.