Диана Гэблдон - Чужеземец

• Название: Чужеземец
• Автор: Диана Гэблдон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029687-8

Шотландия — гордая, нищая, из последних сил противостоящая захватчикам-англичанам. Англия эпохи революции Кромвеля и пышной бурной Реставрации Франция — «солнце Европы», страна изощренных интриг и потрясающей роскоши Новый Свет, куда отправляются за счастьем и богатством те, кому уже НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ и чья жизнь не стоит ломаного гроша. Это — XVII век. Время перемен и потрясений, войн, мятежей и восстаний Время, которое оживает в ЭПИЧЕСКОМ ЦИКЛЕ Дианы Гэблдон «Странник»

---

— Хорошо, — медленно произнесла я. — Я понимаю. Ты, конечно же, прав. Хорошо, я буду слушаться твоих приказов, даже если буду с ними не согласна.

— Отлично. — Он встал и поднял ремень. — А теперь слезай с кровати, и покончим с этим.

У меня от возмущения отпала челюсть.

— Что?! Я уже сказала, что буду слушаться твоих приказов!!

Джейми раздраженно вздохнул и снова сел на кровать, глядя на меня.

— Послушай. Ты говоришь, что поняла меня, и я тебе верю. Но есть разница между тем, что ты понимаешь что-то, и тем, что ты это знаешь, причем огромная.

Я неохотно кивнула.

— Отлично. Мне все равно придется тебя наказать, причем по двум причинам: во-первых, чтобы ты знала. — Внезапно он улыбнулся. — Могу поделиться собственным опытом — хорошая порка заставляет относиться ко многим вещам куда серьезнее.

Я сильнее вцепилась в столбики кровати.

— Вторая причина, — продолжал Джейми, — это наши люди. Ты уже заметила, как они вели себя сегодня вечером?

Я заметила. Ужин прошел в такой тяжелой атмосфере, что я с радостью сбежала в комнату.

— Существует такое понятие, как справедливость, Клэр. Ты поступила плохо по отношению к ним, и тебе придется за это пострадать. — Он сделал глубокий вдох. — Я твой муж. Это моя обязанность, и я намерен ее выполнить.

У меня имелись сильные возражения сразу по нескольким пунктам. Пусть речь идет о справедливости — а приходилось согласиться, что в этом есть некоторая доля правды — мое чувство amour — propre было жестоко оскорблено самой мыслью о том, что меня могут выпороть, неважно кем и неважно почему.

Я чувствовала, что меня предал мужчина, которого я считала другом, защитником и любовником и от которого зависела. А чувство самосохранения просто вопило от ужаса при мысли, что придется отдать себя на милость человека, поднимавшего пятнадцатифунтовый палаш легко, как мухобойку.

— Я не позволю тебе выпороть себя, — решительно заявила я, продолжая держаться за столбики кровати.

— В самом деле? — Он вскинул медные брови. — Так вот что я скажу тебе, девочка: очень я сомневаюсь, что ты можешь мне возразить. Ты моя жена, нравится тебе это или нет. Если я захочу сломать тебе руку, или посадить тебя на хлеб и воду, или надолго запереть в чулане — и не думай, что у меня не возникает подобного соблазна! — я это сделаю, а не то что надеру тебе задницу.

— Я буду кричать!

— Скорее всего. Если не до того, то во время. Думаю, тебя услышат даже на соседней ферме — у тебя отличные легкие.

Джейми гнусно ухмыльнулся и придвинулся ко мне.

Он с некоторым трудом отцепил мои пальцы от столбиков и поволок меня к краю кровати. Я лягала его в голень, но он этого даже не почувствовал, потому что я была босиком. Негромко ворча, он сумел повернуть меня лицом в кровать, завернув руку за спину, чтобы удержать.

— Я это сделаю, Клэр! Если будешь стоять спокойно, ограничимся дюжиной ударов.

— А если нет? — дрожащим голосом спросила я. Джейми поднял ремень и с отвратительным звуком хлопнул себя по ноге.

— Тогда я придавлю тебя коленом и буду лупить, пока рука не устанет, и предупреждаю — ты устанешь гораздо раньше.

Я отскочила от кровати и кинулась на него, сжав кулаки.

— Ты варвар! Ты… ты садист! — в бешенстве шипела я. — Ты делаешь это исключительно для собственного удовольствия! Я никогда не прощу тебе этого!

Джейми помолчал, крутя ремень, и невозмутимо ответил:

— Я не знаю, что такое садист. И уж если я прощу тебе сегодняшний день, думаю, ты меня тоже простишь сразу же, когда снова сможешь сидеть. А что до моего удовольствия… — Губы его дернулись в усмешке. — Я говорил, что должен буду тебя наказать, но не говорил, что не собираюсь этим насладиться. — И поманил меня согнутым пальцем. — Иди сюда.

* * *

На следующий день я не хотела выходить из надежного убежища комнаты и тянула время, завязывая и развязывая ленты и причесываясь. Со вчерашнего вечера я не разговаривала с Джейми, но он заметил мои колебания и заставил меня спуститься с ним к завтраку.

— Не нужно бояться встречи с остальными, Клэр. Конечно, они будут над тобой подшучивать, но все не так страшно. Выше нос. — И потрепал меня по подбородку, а я укусила его за палец, сильно, но не глубоко. — Ой! — Джейми отдернул руку. — Осторожнее, девочка, ты же не знаешь, куда я его совал.

Посмеиваясь, он отпустил меня и пошел завтракать. Похоже, у него прекрасное настроение, с горечью думала я. Если вчера вечером он жаждал отмщения, то получил его сполна.

Это был в высшей степени ужасный вечер. Мое неохотное согласие продлилось только до первого обжигающего соприкосновения ремня с моей плотью. Дальше произошла короткая, но ожесточенная драка, во время которой Джейми заработал кровотечение из носа, три прелестных глубоких царапины на щеке и сильно прокушенное запястье.

Ничего удивительного, что потом я едва не задохнулась, завернутая в засаленное одеяло, а он уперся коленом мне в спину и избил меня до полусмерти.

Джейми, будь проклята его черная шотландская душа, опять оказался прав. Мужчины приветствовали меня сдержанно, но вполне дружелюбно. Враждебность и презрение вчерашнего вечера испарились.

Я у буфета раскладывала по тарелкам яйца, когда подошел Дугал и по-отечески обнял меня за плечи. Его борода щекотала мне ухо, когда он доверительным тоном пророкотал:

— Надеюсь, Джейми не был к тебе слишком жесток вчера, девочка. Звучало так, словно он тебя убивает.

Я жарко вспыхнула и отвернулась, чтобы он не увидел побагровевших щек. После оскорбительных замечаний Джейми я твердо решила не открывать рта во время всего испытания, однако когда дошло до дела, я могла бы бросить вызов самому Сфинксу. Пусть бы он попробовал молчать, если ремень в руках Джейми Фрэзера.

Дугал обернулся и крикнул Джейми, сидевшему за столом с куском хлеба и сыра в руке:

— Эй, Джейми, совсем ни к чему было наполовину убивать девчонку. Хватило бы и нежного напоминания. — И потрепал меня по заднице для наглядности, заставив поморщиться. Я сердито зыркнула на него.

— Надранная задница еще никому не наносила большого вреда, — пробормотал Муртаг с набитым ртом.

— И в самом деле, — ухмыльнулся Нед. — Иди посиди с нами, девочка.

— Спасибо, я постою, — с достоинством ответила я, вызвав взрыв хохота. Джейми, усердно нарезая сыр, старался не встречаться со мной взглядом.

Они весь день подшучивали надо мной, и каждый, насмешливо сочувствуя, старался потрепать меня по заднице, но в основном все шло терпимо, и я нехотя вынуждена была признать, что Джейми опять оказался прав, хотя по-прежнему хотела удушить его.

Сидеть я не могла вообще, поэтому все утро пришлось заниматься мелочами — подрубать одежду, пришивать пуговицы…

Это можно было делать, стоя у окна, под предлогом, что мне нужен свет. После обеда, который я тоже съела стоя, все разошлись отдохнуть по комнатам. Дугал решил, что мы отправимся в путь, когда совсем стемнеет. Джейми пошел в комнату вслед за мной, но я решительно захлопнула дверь прямо перед его носом. Пусть опять поспит на полу.

Вчера вечером он вел себя очень тактично — надел ремень и молча вышел из комнаты сразу же, как закончил порку. Вернулся он через час после того, как я легла в постель и задула лампу, и ему хватило здравого смысла не ложиться рядом со мной. Он некоторое время вглядывался в темноту, где неподвижно лежала я, потом глубоко вздохнул, закутался в плед и уснул на полу возле двери.

Слишком злая, расстроенная и физически измученная, чтобы уснуть, я почти всю ночь пролежала, то размышляя о словах Джейми, то борясь с желанием встать и пнуть его хорошенько в одно чувствительное место.

Будь я объективной — чего мне вовсе не хотелось — я могла бы согласиться, что он был прав, утверждая, что я не отношусь к происходящему с надлежащей серьезностью. Однако он ошибался, сказав, что там, откуда я пришла — неважно, где находится это место — жизнь не такая опасная. На самом деле, думала я, он прав с точностью до наоборот.

Просто это время все еще казалось мне ненастоящим; что-то вроде маскарада в нарядных платьях. В сравнении с массовыми механизированными военными действиями, небольшие стычки, которые я до сих пор видела — несколько человек, вооруженных саблями и мушкетами — казались скорее живописными, чем грозными.

У меня были трудности с масштабами. Человек, убитый из мушкета, так же мертв, как тот, что убит из миномета. Просто миномет убивает безлично, уничтожая людей дюжинами, а из мушкета стреляет тот, кто видит глаза своей жертвы. И мне казалось, что это не война, а убийство. Но тогда сколько людей нужно, чтобы назвать это войной? Много, так, чтобы им не требовалось видеть друг друга. И все-таки это война — или хотя бы серьезное дело — для Дугала, Джейми, Руперта и Неда. Даже маленький краснолицый Муртаг имеет свои причины, чтобы быть жестоким, независимо от его природных наклонностей.