Роберта Джеллис - Гобелены грез

• Название: Гобелены грез
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Попурри
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-6190-02-9

Северная Англия 1138 год. Шотландское нашествие: ужасающие зверства, осажденные замки, кровавые побоища. Владелица замка Джернейв — прелестнейшая леди Одрис, нежными пальцами ткавшая гобелены с картинами будущего, влюбляется в молодого рыцаря Хью Лайкорна, образ которого она отождествляет с мифическим единорогом. Гобелены Одрис предсказывают будущее. На одном из них могучий и грозный единорог угрожает замку Джернейв…

Рыцарь Хью Лайкорн состоит на королевской службе… Герой в эпоху героев… Великолепная пара для леди Одрис — даже если та и не могла признать этого сразу. Вопреки всем препятствиям они отважились искать любовь… леди, поклявшаяся не выходить замуж… и рыцарь, давший обет покорить ее сердце…

---

Когда Одрис сказала Хью, что, по ее мнению бояться нечего, она нимало не кривила душой. Правда, молодая женщина взяла из рук служанки Эрика и обернула тельце сына плотным покрывалом, но сделала это с одной-единственной целью: чтобы успокоить мужа, а не потому, что опасалась вероломного нападения. И оказалась права. Переступив порог указанных ей покоев, она нашла в них только двух женщин: заплаканную, вконец отчаявшуюся леди, неприкаянно горбившуюся на колченогом стуле посреди комнаты, и дрожавшую от страха пожилую служанку, за которую та цеплялась из последних, видимо, сил. Вокруг них валялись в живописном беспорядке белье, платья, верхняя одежда и прочие предметы дамского туалета. Одрис остолбенела от ужаса, и из ее уст вырвался страдальческий стон. Слуги изгоняли несчастную женщину из собственной спальни, чтобы поселить в ней супругу нового хозяина. Она протянула Эрика Фрите и, метнувшись вперед, упала на колени рядом с таинственной страдалицей.

— Что вы сделаете со мной? — простонала леди.

— Прежде всего попрошу вашего прощения, — мягко ответила Одрис. — Заверяю вас, мадам, моему мужу и в голову не могло прийти, что с вами обойдутся столь оскорбительно и жестоко. Сэр Хью всего лишь попросил слуг подготовить для нас покои. Конечно же, он имел в виду одну из пустующих комнат, а не вашу спальню.

Карие глаза, затуманенные многолетним страданием, широко распахнулись.

— Кенорн — ваш муж?!

Одрис почувствовала, как у нее мурашки пробежали по телу, но храбро улыбнулась и ответила:

— Моего мужа зовут Хью. Кенорн мертв.

— Ах, да, он говорил мне то же самое.

Тонкие пальцы, судорожно цеплявшиеся за плечо служанки, нерешительно дрогнули, леди подняла руку и тщательно вытерла краешком рукава струившиеся по щекам слезы. И тут же спокойно сказала:

— Я не сумасшедшая. Это так, мимолетная слабость. Такое сходство… Я собиралась обручиться с Кенорном, но после… затем старик вынудил меня выйти замуж за Лайонела. Я не хотела этого, но, поскольку знала… — ее голос сорвался, и она вновь расплакалась, терзая дрожавшими руками острые колени.

— Как вас зовут, мадам? — поспешно спросила Одрис, надеясь сменить тему разговора, прежде чем собеседница вновь разразится истерическими рыданиями.

— Как зовут? — машинально повторила леди, но вопрос явно отвлек ее, и она продолжала. — Мод. Меня зовут Мод, хотя Лайонел предпочитал звать меня на старинный лад Молд. — По ее телу пробежала дрожь: — Я терпеть этого не могла, но он не обращал внимания.

— Меня зовут Одрис, миледи Мод, — сказала молодая женщина. — И давайте-ка мы вместе с вами наведем порядок в вашей спальне.

— Но ваш супруг… — прошептала леди Мод. — Ваш супруг приказал…

— Хью не приказывал ничего подобного, — досадливо поморщилась Одрис и, ласково погладив руку женщины, продолжала. — Это не более чем глупое недоразумение. Слуги не поняли, что он хотел им сказать. Вы должны мне поверить. И должны поверить, что Хью не желает вам зла и сделает все возможное, чтобы защитить вас…

— Нет! — воскликнула леди Мод. — Нет! Он должен меня ненавидеть! Вы не понимаете! Он имеет полное право винить нас — меня и Лайонела… Мы взяли на душу тяжкий грех. Мы… Я…

Она захлебнулась слезами, и Одрис крепко обняла ее, пытаясь утешить, но доброта и отзывчивость молодой женщины лишь усугубляли, казалось, страдания леди Мод. Осознав это, Одрис заняла исходную позицию — опустилась на колени — и ограничилась тем, что ласково погладила в последний раз плечо несчастной женщины.

Не страхом, похоже, она терзается, — подумала Одрис, а чем-то гораздо более серьезным. Пытаться утешать ее теперь — только обострять мучения. Теперь ей нужнее забыться и отдохнуть. Успокоится, позже исповедуется, и ей станет легче.

— Успокой ее, если сможешь, — сказала Одрис пожилой служанке, которая уже перестала дрожать и смотрела на нее с благодарным изумлением. — Я приготовлю снадобье, которое усыпит ее и подкрепит силы.

Она поднялась с колен и отправилась на розыски служанок, которые, как и ранее, предпочитали держаться от леди Мод на возможно большем расстоянии. В конце концов Одрис нашла их шушукающимися в укромном уголке. Когда она подошла ближе, все почтительно встали; была среди них и та служанка, которая сопровождала ее к леди Мод.

Одрис выяснила, какая из служанок несла ответственность за кладовые, и, задав ей несколько вопросов, отправила ее за медом и свежеприготовленными отварами из ивовой коры, ромашки, болиголова и дурмана. Вторую служанку она послала постелить заново постель леди Мод и привести, насколько это окажется возможным, ее спальню в порядок.

Когда первая из служанок вернулась, Одрис приготовила снадобье: наполнила кубок отваром из ивовой коры, добавила в него изрядную порцию отвара ромашки, немного отвара болиголова (им она всегда пользовалась очень осторожно, ибо слишком большая доза могла оказаться смертельной для больного) и несколько капель отвара дурмана, который был великолепным укрепляющим средством, но при передозировке вызывал у пациентов бредовые видения. Растворив в получившейся смеси капельку меда, чтобы перебить горьковатый привкус большинства компонентов, Одрис протянула кубок леди Мод. Молодая женщина предполагала, что она откажется пить то, что для нее приготовили, но леди, ни секунды не колеблясь, приняла кубок из ее рук и осушила его несколькими глотками.

Гораздо сложнее оказалось уговорить ее лечь в постель, и Одрис поняла, что леди Мод считает изгнание из собственной спальни заслуженной карой и буквально жаждет пострадать от руки Хью. Оказавшись в столь затруднительном положении, Одрис чуть было не пришла в отчаяние. Ей меньше всего хотелось причинять леди Мод новые страдания, но не могла же она оставить ее сидеть на стуле посреди комнаты, заваленной дамскими причиндалами. Как раз в тот момент, когда она лихорадочно обдумывала альтернативу — что же делать: настоять на том, чтобы леди отправилась в свою постель, или отвести ее вниз, в холл, и приказать слугам подыскать и подготовить для нее новое место, лестница содрогнулась под тяжелым топотом, и она услышала громкий и встревоженный голос мужа, повторявший ее имя.

— Что случилось? — воскликнула она, выбегая ему навстречу.

— Шотландцы, — прохрипел Хью, заключая ее в объятия. — Напали на Тревик и были отбиты, но в Белей, судя по всему, эти мерзавцы застали людей врасплох. Они сожгли селение и, похоже, прорвались во внешний двор замка — так во всяком случае считает гонец из Тревика, которому показалось, что он видел, как горели сараи.

Одрис озабоченно посмотрела на него и спросила:

— Что прикажешь делать, милорд? Можем ли мы, женщины, помочь в обороне замка?

— Только не ты, любимая, — сказал он, крепче сжимая ее в объятиях и пытаясь хоть таким образом выразить благодарность за хладнокровие, с которым она восприняла ужасную весть, хотя нимало не сомневался, что подобного рода флегматичность можно было объяснить лишь неведением относительно всех возможных последствий этой вести. — Я до сих пор еще не знаю толком, с чем мы имеем дело. Я выслал гонцов — скликать крестьян в замок и лазутчиков — проследить за шотландцами. Решу, что делать, когда выслушаю их донесения. Кстати, гонец, который примчался в замок, чтобы поднять тревогу, серьезно ранен. Не могла бы ты… — он внезапно осекся. Одрис была сведуща в травах. Он не раз видел, как она пользовала ими слуг и крестьян, даже дядю, когда тот серьезно заболел, но тут речь шла о ранах, а это ведь совсем иное дело.

Но Одрис, решив, что муж отвлекся, поскольку вспомнил о чем-то ином, более в ту минуту важном, уже махала рукой, подзывая служанку, ответственную за травы. Убедившись, что служанка правильно поняла ее знаки, она спокойно ответила:

— Хорошо, я немедленно спущусь вниз и посмотрю, что можно будет сделать. А ты ступай и делай то, что сочтешь необходимым, Хью. Не бойся за меня. Война — мужское занятие, но и я знакома с ней не понаслышке. В Джернейв не ступала нога недруга, но он не раз и не два попадал в осаду. Иди же, дорогой. Присмотри за своими людьми.

Хью, радуясь тому, что избежал опрометчивых обещаний, которых не сумел бы выполнить, и лелея в душе надежду, что жена останется возможно дольше в неведении относительно мизерности сил защитников замка, повернулся и направился к выходу из комнаты. Едва успела Одрис обменяться несколькими словами со служанкой, в разговор вмешалась леди Мод, которая поднялась со стула сразу же после того, как Хью исчез из поля зрения.

— Я достаточно нагрешила, — тихо сказала она, — и не хочу иметь на совести еще и смерть вашего мужа. Бегите к нему и уговорите покинуть замок. Хьюг защищать некому, латники разбежались. Я… я боялась платить им. Я думала…

Но Одрис уже не слушала, ее меньше всего в тот момент интересовало то, о чем могла думать леди Мод. Она метнулась вниз по лестнице и перехватила Хью на полпути к выходу из башни. Тот, надо сказать, и не спешил особенно, поскольку при положении дел, сложившемся в Хьюге, ему оставалось одно: терзаться тревогой и сомнениями, а этим он мог заниматься, где угодно. Услышав то, что сообщила ему жена, он пришел в ярость.