Анита Брукнер - Отель «У озера»

• Название: Отель «У озера»
• Автор: Анита Брукнер
• Издательство: РОСМЭН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-353-01135-X

Место действия — небольшой отель в Швейцарских Альпах, главная героиня — писательница Эдит Хоуп, публикующая любовные романы под псевдонимом Ванесса Уайльд. На тихом курорте ей хотелось бы не только поработать над очередной книгой, но и обрести душевное спокойствие. Однако новый и оригинальный «роман» неожиданно начинает «сочиняться» самой жизнью.

---

Осуждение, понятно, воспоследовало незамедлительно, долго, бесконечно долго, как ей казалось, она выслушивала упреки Пенелопы и миссис Демпстер в нравственной развращенности, в ребячливости, в отсутствии достоинства, обязательности, чувства долга и элементарной женской чувствительности. Затем они объявили, что ей дается последний шанс. Что выбранная ею линия поведения бесперспективна, как бы она там ни думала. Что они диву даются, как она может смотреть людям в глаза. Что ей лучше всего уехать и не возвращаться, пока не придет в себя и не будет готова должным образом возместить ущерб за нанесенное обществу вопиющее оскорбление. Все это она выслушала молча, с опущенной головой, и голоса наконец умолкли, шаги удалились, хлопнула парадная дверь. Она осталась одна. Выждав на всякий случай пять минут, она прошла в дом к телефону и набрала номер.

— Стенли, — сказала она, — Дэвид на месте?

— Занимается распродажей в окрестностях Вустера, — последовал ответ. — Мог бы кого угодно послать, не понимаю, зачем он отправился сам.

— Не могли бы вы с ним связаться? И попросить, чтобы вечером он ко мне приехал? Как только освободится. Звонит, кстати, Эдит.

— Значит, вы не вышли замуж? — спросил Стенли без всякого удивления.

— Нет, — сказала она. — Передумала.

Она поднялась в спальню, которая снова стала ее спальней, хотя все еще пахла чужими духами, открыла окно, сняла прекрасный костюм и надела голубое хлопчатобумажное платье. С полчаса или около того она просидела на постели, размышляя о своем позоре. Затем пошла закрыть окно, потому что наступил вечер и стало прохладно, и успела заметить, как явно приободрившийся Джерри появился из дверей Пенелопиного дома. Отправился заказывать столик, решила она.

Спустя два часа она сидела в темноте, прислушиваясь, не подъехал ли Дэвид. В голове у нее было пусто, но ее переполняло желание, желание, как она теперь понимала, безнадежное. Ибо ее проступок едва ли пройдет незамеченным, он неминуемо вызовет цепную реакцию: озадаченность — настороженность — отступление. Ссору можно забыть; чувство неловкости никогда не забывается. Эдит с грустью предвидела, что станет вызывать чувство неловкости.

Однако Дэвид приехал, обнял ее и ничего не сказал. Когда он ее отпустил и отодвинулся, продолжая держать за руки, она посмотрела ему в лицо, прочитала на нем напряжение и усталость и поняла, что это из-за нее. И не только. Он выглядел несчастным и настороженным. Слишком сложной, слишком насыщенной была обстановка, чтобы негласное их соглашение успешно сработало. Ибо они были люди благоразумные; главное — не обидеть друг друга, в том числе словами. Словами особенно. Поэтому, собрав последние крохи сил, которые таяли на глазах, она обратила случившееся в шутку. Чисто случайное совпадение, объяснила она. Бедняжка Джеффри просто не ко времени подвернулся; ей же на самом деле нужно было отдохнуть и развеяться. Она, ясное дело, не годится в замужние дамы. Но шампанское вполне можно прикончить — не пропадать же добру. В конце концов, посмотрев по телевизору печальную мелодраму, он отошел, и они опять любили друг друга. Однако, проводив его, она с грустью заметила, что он не притронулся к разложенным на тарелке лакомствам, какие она сберегла для него от свадебного завтрака.

Несколько дней она просидела дома, ожидая его звонка, но за нее уже все решили, и когда зазвонил телефон, то на проводе была Пенелопа. Она сообщила название и адрес этого превосходного отеля, расписание рейсов и что с собой взять. Всех, похоже, устраивало, чтобы она исчезла, и Пенелопа, дабы не позволить ей увильнуть, надзирала за нею денно и нощно. Ее отпустили на ленч с литературным агентом и позволили оставить тому адрес отеля, ибо теперь все скрепя сердце признали, что отныне ей предстоит жить своим умом или хотя бы своим пером. И в тот последний серенький осенний денек она покорно дала Пенелопе усадить себя в машину и отвезти в аэропорт. Миссис Демпстер пообещала прийти на другой день, устроить в доме последнюю генеральную уборку и вручить ключи Пенелопе. Она заявила, что не представляет, как после всего сможет работать у Эдит. Такой уж она уродилась. С тонкими чувствами. Эдит придется подыскать себе другую на ее место.

Но когда автомобиль отъезжал, Эдит увидела Терри: он был бледнее обычного и решительно шагал к ее дому с коробкой цветочной рассады под мышкой. Заметив ее, он поднял свободную руку и показал ей запасной ключ; она помахала в ответ и подумала, что по крайней мере ее сад будет ухожен.

10

Столь долго предаваться воспоминаниям было делом и безрассудным, и рискованным. У Эдит раскалывалась голова. Наконец она улеглась в тот поздний час, когда отель замолкает, а на дороге вдоль берега озера уже не слышно проходящих машин. И сразу провалилась в сон, как под наркозом: полное беспамятство. Открыв глаза, она обнаружила ту же однотонную серость, какая встретила ее в день прибытия. Она забыла задернуть шторы, и в комнату проник свет утра. Напуганная, словно проспала бог весть сколько и за это время произошло нечто важное, она села и потянулась за часиками. Было восемь — вполне нормальный час для тех, у кого день не расписан; но для Эдит, привыкшей садиться за машинку в самую рань, иной раз до появления молочника и почтальона, это было бессовестно, непростительно поздно.

Она позвонила, чтобы принесли завтрак, быстренько приняла ванну и оделась, желая поскорей устранить следы смятения, в которое ее ввергли ночные воспоминания. Затем открыла окно и, выйдя на балкончик, содрогнулась от внезапного холода. Еще не зима, но и на осень что-то мало похоже. В неподвижном воздухе стыли деревья, их темные костяки уже проступали за остатками крон; облетевшие листья свернулись на увядшей траве в сухие трубочки. Утренние шумы были какими-то робкими и случайными, будто в отеле почти никого не осталось. Внизу, перед главным входом, мужчина в фуфайке протирал автомобиль. Эдит узнала машину: она регулярно приходила за миссис Пьюси и Дженнифер, чтобы возить их по магазинам. Вышла горничная, о чем-то поговорила с водителем, Эдит не расслышала, о чем именно, зевнула, почесала щеку и, не зная, чем себя занять, стала глядеть на озеро. Все говорило о грядущем закрытии заведения, о зимней передышке. Больше никто не приедет. За серой пеленой Эдит едва различала контур горы.

Голодная, ибо грусть всегда вызывала у нее аппетит, Эдит вернулась в номер и с недоумением обнаружила, что завтрака так и не принесли. Она подошла к постели и сняла трубку, слегка удивляясь тому, что приходится напоминать, — раньше такого не бывало. Но в трубке слышались лишь долгие гудки вызова на другом конце провода, словно там некому было подойти к телефону, и она, прождав минуту-другую, положила трубку, решив, что часть обслуги, должно быть, получила расчет и что она с равным успехом может сходить в город и позавтракать там в кафе. Ей в любом случае не терпелось уйти, потому что комната, свидетельница всех недавних ее прегрешений, по этой причине стала тюрьмой для нее, а ублажать вынужденными любезностями миссис и мисс Пьюси, Монику и даже мистера Невилла у нее не лежала душа. Когда она переодевалась в прогулочные ботинки, ее внимание вдруг привлекла непонятная суета в коридоре: шум голосов, звук открывшейся и закрывшейся, даже с треском захлопнутой двери и гомон набирающей размах перебранки, в котором лидировал по-юношески хрипловатый голос слуги. Заинтригованная, она вышла в коридор и поняла, что крики доносятся со стороны номера миссис и мисс Пьюси; а у номера увидела мсье Юбера с зятем — они тихо переговаривались, вероятно согласовывая план действий, затем вошли в комнату миссис Пьюси. Оба хранили мину настолько непроницаемую, что Эдит заключила: увеселения предыдущего вечера слишком сильно подействовали на миссис Пьюси, с ней случилось что-то плохое, или она заболела, и сейчас в отеле принимают страшные, однако единственно верные меры, чтобы доставить ее в больницу. Она отступила в свой номер и попыталась взять себя в руки. У нее было чувство, словно самоанализ, которому она предавалась в ночные часы, навлек на отель беды и ужасы и теперь ее должны призвать к ответу за причиненный ущерб, каким бы тот ни был, и затребовать положенное возмещение. Подавив панику усилием воли, она снова открыла дверь и проследовала в маленькую гостиную миссис и мисс Пьюси. Как выяснилось, она пришла последней: там уже находились Моника, Ален, мсье Юбер и зять мсье Юбера. Проникнув в комнату, она увидела миссис Пьюси — та лежала в шезлонге, схватившись за сердце, однако полностью накрашенная и облаченная в розовое шелковое кимоно. Глаза у нее были закрыты. Не успела Эдит ужаснуться и придумать, чем она может помочь, как мсье Юбер приблизился к миссис Пьюси и взял ее за руку. Наклонился, что-то ей прошептал и похлопал по запястью. Слуга, Ален, покраснел до корней волос и был близок к слезам; он вытянулся по струнке, глядя прямо перед собой, словно стоял перед военным трибуналом.