Дженнифер Блейк - Южная страсть

• Название: Южная страсть
• Автор: Дженнифер Блейк
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-065-4

Действие романа Дж. Блейк происходит в 60-е годы XIX века. Только что закончилась Гражданская война между северными и южными штатами, приведшая к отмене рабства. В некогда цветущее поместье Сплендору приезжает молодая девушка Петиция Мейсон и сталкивается с загадочным благородным мстителем Шипом, который оказывается племянником хозяйки поместья Рэнсомом Тайлером.

---

Куда же они едут? Зачем?

Ответа не пришлось ждать долго. Всадники повернули на дорожку, ведущую к Сплендоре. Приближаясь, они сомкнулись и перешли на рысь, а когда проехали через ворота, растянулись цепочкой. Факел отбрасывал снопы искр за их головами. Он освещал весь отряд, и теперь их можно было пересчитать. Получилось шесть. Люди в балахонах не остановились, они двинулись по дорожке вокруг дома к хижинам бывших рабов.

Летти наблюдала за ними, пока они не скрылись из вида, потом бросила огурец, подобрала полы халата и пустилась к дому. Задыхаясь от страха и странной захватившей ее злости на то, что эти люди осмелились вторгнуться в Сплендору, она добежала до угла дома, проскочила через калитку и бросилась мимо кухни по тропинке, которая тоже вела к хижинам.

Впереди Летти видела плывущий и пляшущий в воздухе свет факела. Он был ее маяком. Спотыкаясь о траву, натыкаясь лицом на мокрую от росы паутину, Летти следовала за ним.

Огонь факела остановился у хижины, принадлежавшей Маме Тэсс. Послышался грубый оклик:

— Брэдли Линкольн! Выходи!

Всадники рассыпались веером перед хижиной так, чтобы были видны боковые окна. Спрятавшись за фиговым деревом, Летти заметила тень у одного окна. Ей показалось, что это Лайонел. Больше она не ждала, повернулась и побежала к дому.

Летти бежала по тропинке. Она не боялась, что ее заметят в темноте, но старалась не шуметь. Одной рукой она придерживала подол выше колен, другая была сжата в кулак. Единственной надеждой была тетушка Эм с ее живым и здравым умом. Пожилая женщина придумает, что делать, чтобы предотвратить то, что, как Летти боялась, должно было случиться. Она своим возрастом и авторитетом сможет убедить всадников покинуть ее владения.

Еле заметная тень мелькнула у кухни. Сердце Летти больно кольнуло. С разбега она врезалась в что-то твердое, крепкое, как железо. Прочные оковы, разорвать которые невозможно, сомкнулись вокруг нее. Рука зажала ей— рот. На нее нахлынули знакомые и страшные ощущения. Она узнала эти оковы. У уха прошептали:

— Спокойно. Это всего лишь я. Рэнни.

По ней пробежала дрожь. Она замерла, потом кивнула. Медленно и осторожно рука отодвинулась. Рэнни ослабил объятия и сделал шаг назад.

Летти вдруг ощутила озноб и смущение. Как будто исчез защитный покров. Она еще раз вздрогнула и сжала руки на груди, сглотнула стоявший в горле комок и голосом, таким тихим, что воздух почти не поколебался, произнесла:

— Это Брэдли. Рыцари приехали за ним.

— Я знаю.

— Надо позвать тетушку Эм.

— Нет. А вы идите в дом.

— Что? Нет! Нам же надо что-то сделать.

— Я сделаю.

— Вы не сможете!

— Не говорите глупости. Я смогу. — Он сдвинулся, и в лунном свете блеснули вороненой сталью сдвоенные стволы ружья, которое у него было в руке.

— Вас подстрелят.

— Нет. Идите в дом.

— Я не могу отпустить вас одного. Я пойду с вами. На всем свете не было еще, подумал Рэнсом с печальным восхищением, более назойливой и несносной женщины. Опасно показывать ей, как он будет действовать в облике Рэнни. Но в равной степени опасно заставить ее вернуться в дом, куда ему очень хотелось ее отправить, используя силу мышц и свою волю. Кроме того, на уговоры нет времени, даже если он и смог бы привести веские доводы, используя ограниченный лексикон Рэнни. Никогда еще избранная им роль не создавала для него таких трудностей.

— Хорошо, — сказал он ничего не выражающим голосом. — Тогда пошли.

Летти очень хотелось все-таки позвать тетушку Эм. на-то знала, как управиться с Рэнни и со всей этой историей. Но так ли это? Ведь она могла разволноваться потерять свою рассудительность. В любом случае времени у них не было. Если она бросит Рэнни и побежит дом, он попадет в беду раньше, чем она сможет приведи его тетушку.

Что же он собирается делать? От этого вопроса в голове у Летти стучала кровь, пересыхало во рту, ноги плохо слушались, но она шла за ним. Она не могла припомнить, когда была так напугана или чувствовала себя такой беспомощной. Даже когда она первый раз столкнулась с Шипом, она так не боялась. Тогда опасность касалась только ее. Теперь же было иначе.

Рэнни двигался уверенно, тихо и удивительно быстро, у него было преимущество — он знал каждый сантиметр пути и он же сказал ей, что знает, что делать. И все же Летти не ожидала от него такой решительности. Поспеть а ним было трудно. Он обошел поселок и вышел с задней стороны к полуразвалившейся хижине через дорожку от хижины Мамы Тэсс. Казалось, он очень хочет, чтобы Летти отстала.

Они остановились в густой тени переплетения лианистого винограда и жимолости, вросшей в огромный старый куст цветущего жасмина. Его аромат был таким густым, что, смешиваясь с запахом жимолости, просто пьянил. Тетушка Эм не разрешала сажать жасмин у дома. Его запах напоминал ей о похоронах. Жасмин окружал их, тяжелый, колеблющийся, с бледно-желтыми увядающими цветами среди темно-зеленых листьев, распространяющими запах с привкусом смерти.

Летти отодвинула свисающую виноградную ветку и посмотрела, что происходит там, за дорожкой. Сначала она видела только движущиеся тени, свет факела и совершенно неуместные в данной ситуации цветы луноцвета, вьюнами которого было обвито сбоку крыльцо хижины Мамы Тэсс. Потом глаза ее привыкли к темноте, и дыхание перехватило в горле. Рядом с ней застыл Рэнни.

Брэдли выволокли из хижины и сорвали с него рубашку. На щеке блестела красная мокрая полоса. Мама Тэсс в длинной белой ночной рубашке стояла на коленях в дверях и умоляла их с отчаянием в голосе. Лайонел замер у нее за спиной, глаза его расширились от ужаса, а руки сжались в кулаки.

Негра столкнули со ступенек и швырнули к крыльцу, к одному из столбов, которые поддерживали крышу, и связали руки за спиной. Потом привязывавшие его отошли. Главарь всадников неторопливо вылез из седла. Он снял с седельной луки хлыст, длинный и черный, расходящийся на конце, пощелкал им по земле.

Человек, скрытый капюшоном, повысил голос. Он не был ни грубым, ни хриплым. Напротив, это был голос образованного человека, искаженный ненавистью, но спокойный и показался Летти знакомым.

— Это что-то вроде предупреждения. Ничего личного, вы понимаете. Нас всего лишь не устраивает, что вы выступаете рупором этих проклятых «саквояжников». Вы больше не захотите быть никаким представителем. Поверьте мне, не захотите.

Люди в простынях отошли назад. Главарь отвел кнут за спину, опустил руку так, что длинная черная змея хлыста растянулась по земле. Он сделал глубокий вдох, повел плечами, чтобы одежда не мешала, и начал движение вверх и вниз в широком замахе.

— Довольно!

Рэнни вышел из укрытия и стоял на дороге. Ружье зажато у него под рукой, но палец был на одном из спусковых крючков, а вторая рука поддерживала, сдвоенные стволы, готовая вскинуть их вверх.

Главарь быстро повернулся. Голос его звучал раздраженно, но твердо:

— Не вмешивайся в это, сынок.

— Этот человек — мой друг. Это моя земля. Оставьте моего друга в покое. Убирайтесь с моей земли.

Некоторое время стояла полная тишина. Горящими глазами Летти смотрела на Рэнни. Колеблющийся свет факела превратил его волосы в золотисто-красный шелк и придал коже бронзовый отлив. Лунный свет посеребрил его, а отбрасываемую перед ним тень превратил в огромного черного джина. В какой-то момент показалось, что он и не принадлежит этому бренному миру. Он походил на древнего бога войны, величественного и страшного в своем гневе. Не было никаких сомнений в том, что он нажмет на курок находившегося у него в руках ружья. Более того, чувствовалось, что он это сделает без сожаления, совсем не задумываясь о последствиях. Это тревожило и пугало.

И все же он был так уязвим из-за своих связанных с раной отклонений, один против всех. Его могли обмануть, пересилить, ударить так, что он потеряет сознание, или еще хуже того. От этой мысли Летти стало плохо. Сердце билось так часто, что затрудняло дыхание, земля поплыла перед глазами. Никогда еще в своей жизни она так не боялась за другого человека. Никогда. Даже за Генри.

Если Рэнни ударят с той стороны, где у него старая рана, он может умереть. Думать, что он, с его мягким характером и легким дразнящим смехом, будет умирать в такую чудесную лунную ночь, было невыносимо. Она превратится в калеку, если его убьют, а она останется в стороне. Как это искалечит ее, она, правда, не совсем понимала.

Лайонел встал на колени рядом с отцом и возился с веревками, стягивающими ему руки, осторожно поглядывая на мужчин, которые стояли к нему спиной. Мама Тэсс рыдала. В тихом плаче звучала вековая боль.

Главарь шагнул к Рэнни, кнут волочился в пыли у него за спиной.

— Это совсем не твое дело, сынок. Ты вмешиваешься в то, чего не понимаешь. Иди ложись спать и оставь это нам. Так будет лучше всего.

— Я все понимаю. Убирайтесь с моей земли.