Георг Борн - Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

• Название: Евгения, или Тайны французского двора. Том 2
• Автор: Георг Борн
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5—300—00300-Х

Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.

---

Для дитя Франции был учрежден после крещения отдельный придворный штат, ослепительный в своем великолепии. Надо было во что бы то ни стало сохранить жизнь слабому мальчику, и потому не жалели ничего для укрепления его здоровья. День и ночь при нем были врачи, следившие за его сном, дыханием и руководившие его физическим воспитанием.

Счастливая мать приходила каждый вечер в комнаты сына; Людовик Наполеон также выказывал любовь и заботился о нем. Его престолонаследник должен был быть сохранен, должен быть любим народом, а это составляло цель всех его мыслей и планов.

Вследствие Крымской войны, стоившей много жизней и денег, наступил неурожай во многих провинциях Франции, а затем голод и недовольство.

Дитя Франции должно было облегчить эти несчастья, и хотя принц умел только кричать, пить и спать, однако комедия имела успех и достигла цели. От имени новорожденного принца император всюду рассылал богатые подарки из государственных сумм. Во всех церквях служили благодарственные молебны за дитя Франции, и все эти штуки не остались без действия.

Одетый в шелк, обвитый кружевами, в золотой колыбели, под короной, лежал мальчик, участь которого в настоящее мгновение была достойна зависти, а потом, быть может, станет несчастной.

Все ему улыбалось, все теснилось вокруг, все относилось к нему с благоговением! Охраняемое бесчисленными Глазами, окруженное блеском и великолепием, лежало это бледное дитя на мягких подушках, — но разве не счастливее дитя мещанина или работника, покоящееся на груди любящей матери, не имеющее такого сомнительного будущего, как будущность наследника столь шаткого престола? Тяжелее и грустнее упасть с высоты, привычной с рождения, утратить корону, скитаться по чужим странам, чем самому строить свою судьбу и обеспечивать себе положение в жизни! Как часто мог завидовать этот принц сыну простого человека, который сам создает свое счастье.

XXI. ГРИЛЛИ И ЕГО ТАЙНА

Трое друзей и Хуан приехали в Париж и остановились в отеле Монтолона.

Олимпио прежде всего отправился на Вандомскую площадь, — он даже не предполагал, что за время его отсутствия могло случиться несчастье. Он надеялся найти Долорес и наконец заключить с ней Давно желанный священный союз.

С сильно бьющимся сердцем спешил он к знакомому дому, где надеялся увидеться со своей возлюбленной. Он представлял уже радостное удивление и веселую, ясную улыбку, которыми его встретит Долорес. Он знал, как горячо и искренно она любит его, как сильно желает соединиться с ним!

Наконец он подошел к двери, дверь отворилась, Валентино встретил его. Олимпио не сразу узнал своего слугу, до того тот исхудал и постарел.

— Слава Богу, вы возвратились, дон Олимпио, — сказал он, складывая руки. — О, это несчастье! Убейте, прогоните меня, я скверный, жалкий слуга…

— Черт возьми, Валентино, что случилось?

— Не смею и выговорить, дон Олимпио! Посмотрите на меня. Я несколько недель не знаю ни покоя, ни отдыха! Я не сплю совсем и даже хотел лишить себя жизни…

— Что значат эти слова, где сеньора? Ты сможешь после открыть мне свое сердце!

— Сеньора, — убейте меня, дон Олимпио, — сеньора уехала, исчезла…

Олимпио вздрогнул, как будто его ужалила змея.

— Валентино, — сказал он глухим голосом, — ты шутишь, и эту шутку, конечно, можно простить старому слуге, но ты меня знаешь! Отойди, я пойду в комнаты наверх…

— Они пусты, дон Олимпио! Клянусь спасением, я невиновен! Сеньора исчезла!

Генерал Агуадо вздрогнул, потому что не мог больше сомневаться в словах Валентино.

Его рука схватилась за шпагу, он гневно взглянул на слугу, который сообщил ему подобное известие, потом бросился мимо него, чтобы самому убедиться в этом.

Олимпио считал это известие невероятным, исчезновение Долорес невозможным, потому что вверил ее слуге, который доселе оказывался преданным. Не был ли Валентино бездельником, неверным слугой, который в его отсутствие не исполнил своей обязанности и, может быть, перешел на сторону его противников?

Все эти мысли мелькнули в голове Олимпио, когда он поднимался по ступенькам, чтобы осмотреть комнаты. В конце лестницы его встретила, заливаясь слезами, старая дуэнья, которая не могла сказать ни слова, увидев взволнованного и огорченного Олимпио.

Он прошел мимо нее в залы, бросался из одной комнаты в другую, нигде не находя Долорес. Все стояло так, как в тот вечер, когда он ее оставил!

Это было слишком для Олимпио! Гнев, ужас, сомнение отразились на его лице.

Валентино следовал за ним. Бешенство и гнев овладели обыкновенно добродушным, благородным доном Агуадо, он схватил слугу, который бросился ему в ноги.

— Несчастный, — вскричал он, — где сеньора?

— Вы правы, называя меня так и сомневаясь во мне, дон Олимпио! Я сам ненавижу и презираю себя, и однако вам известно, что я принадлежу вам и сеньоре телом и душой!

— Что случилось? Рассказывай!

— Слушайте! Накажите меня. Я предпочитаю смерть подобной жизни! Сколько я вынес до этого часа! Я не так плох, как это кажется; верьте мне, дон Олимпио, ради вашего счастья, верьте мне. Я не подозревал никакой измены, мог поэтому ожидать вашего возвращения, и не хотел лишить себя жизни, чтобы вы не прокляли меня мертвого.

— Ты видишь, что я сгораю от нетерпения! Рассказывай!

— Давно уже явился сюда из дворца знатный господин, я сейчас узнал, что он придворный! Он сказал сеньоре, что ей сообщат известие о вас…

— Что это значит? Известие обо мне в Версальском замке?

— Обожающая вас сеньора не предполагала измены; я также доверился, когда знатный господин сказал, что я могу сопровождать сеньору в Версаль!

— Далее, только скорее!

— Мы поехали в замок; что там происходило, я не знаю! Император говорил с сеньорой, через час дама, закрытая черной вуалью, привезла сеньору назад.

— Почему ты не пошел в замок?

— Я пошел, дон Олимпио, и провожал сеньору до галереи, а там вдруг шесть лакеев загородили мне дорогу. Я был груб и не скупился на удары, но их было шестеро. Во время спора сеньора исчезла с моих глаз, а когда я наконец хотел за ней следовать, все двери были заперты.

— Это не останется без наказания, клянусь Святой Девой! Какой плут вез сеньору в Версаль?

— Граф Бачиоки, государственный казначей.

— Бачиоки, этот негодяй ответит мне! Но дальше! Дама, одетая в черное, привезла сеньору сюда…

— Она играла роль подруги; мне казалось, что все прошло благополучно, и я уже благодарил всех святых! Чужая дама приезжала потом несколько раз, и сеньора, казалось, полюбила ее. Раз вечером, часу в девятом, дама приехала опять. Она сумела так хорошо вкрасться в доверие сеньоры, что та согласилась ехать с ней, не взяв Меня. Я ждал до полуночи, потом бросился к двери. Всякий стук экипажа казался мне предвестником, но все они проезжали мимо, — сеньоры не было. Когда наступило утро, я ушел из дома, без толку бегал по улицам в надежде найти след. Я надеялся встретить незнакомую даму под черной вуалью, увидеть ее где-нибудь, но напрасно! Постоянно возвращался я сюда, но сеньора не приезжала! Тогда в отчаянии я снова ушел, обыскал все улицы, все переулки, заглядывал во все экипажи, похожие на тот, в котором уехала сеньора, — напрасно! Нельзя было найти никаких следов!

Олимпио с напряженным вниманием выслушал рассказ до конца, потом встал неподвижно перед Валентине — его глаза были широко раскрыты и выражали беспомощность и сдерживаемый гнев.

— Это мошенническая штука, — сказал он наконец, — посмотрим, где ее начало? Горе виновнику — он узнает меня!

— Я отдам свою жизнь за вас и за сеньору, — сказал Валентино таким тоном, который лучше всего доказывал, что эти слова были искренни. — Сжальтесь и не считайте меня неблагодарным!

— Я после отвечу тебе, нет времени! Оставляя тебя здесь, я был спокоен, и вот награда за мое доверие! Без сомнения, ты не знаешь, кто была дама, одетая в черное…

— Нет, дон Олимпио! Клянусь Святой Девой, я этого не знаю.

— Меня удивляет, что ты мог сказать имя того человека, но пока для меня довольно, он мне ответит!

— Будьте осторожны и рассудительны, дон Олимпио!

— Решительно не понимаю тебя! Однако же твое соучастие будет раскрыто. Горе тебе, если ты окажешься изменником!

Полный бурных чувств, Олимпио оставил отель на Вандомской площади и поспешил в Тюильри, чтобы переговорить с Бачиоки. Эта лисица тотчас смекнула, в чем дело, и велела отказать Олимпио в приеме.

— Так передай своему графу, — сказал Олимпио слуге, — что я завтра опять приду и желаю застать тогда твоего господина. Если его опять не будет дома, то я не выйду отсюда до тех пор, пока он не вернется, а это может быть для него гибельно. В этом отношении генерал Агуадо не умеет шутить!

Слуга не знал, что отвечать на эти резкие слова, однако понял, что надо осторожно поступать с этим геркулесовским предводителем; он обещал исполнить его приказание.