Сергей Бирюзов - Когда гремели пушки

• Название: Когда гремели пушки
• Автор: Сергей Бирюзов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Нельзя было оставлять человека в беде. Мы занялись поисками тонущего красноармейца. Мой адъютант старательно шарил лучом карманного фонарика по поверхности реки. И не напрасно: закоченевший, уже выбившийся из сил боец был наконец обнаружен. Но втащить его в лодку оказалось нелегко: мешали крутые борта. Сапер в намокшей шинели все время соскальзывал с них. А тем временем лодка попала в стремнину, мы вот-вот должны были врезаться в ледяной затор или разбиться об опоры моста.

На раздумье времени не оставалось. По моей команде саперы принялись грести изо всех сил. В конце концов нам удалось пересилить течение, причалить к берегу. Однако там нас поджидали новые трудности. Береговой склон был очень крут, а покрывавший его и подтаявший днем снег превратился в ледяную корку. Больших усилий стоило вскарабкаться наверх, к ожидавшей меня машине.

Лишь к полуночи добрался я до штаба армии. Ни к командующему, ни к члену Военного совета попасть не удалось. Они долго дожидались меня и, не дождавшись, ушли отдохнуть. Через дежурного командира мне был вручен пакет, адресованный генералу М.И. Казакову, и передано приказание: немедленно выехать в Елец в распоряжение штаба фронта.

Подъезжая к Ельцу, я все больше и больше задумывался над тем, что же ждет меня впереди, какой ответ придется держать за неудачное наступление? И с беспокойством поглядывал на тщательно запечатанный пакет.

С начальником штаба фронта Михаилом Ильичом Казаковым я был знаком, но на какие-либо скидки с его стороны не рассчитывал. А потому представился ему самым официальным образом и подал привезенный пакет. К моему удивлению, Михаил Ильич отнесся ко мне очень приветливо:

- Вот и хорошо, что прибыл...

"Что же тут хорошего? - невольно подумал я. - Радоваться как будто нечему..."

Все еще недоумевая по поводу оказанного мне теплого приема, я отправился к командующему войсками Брянского фронта генерал-лейтенанту Филиппу Ивановичу Голикову. Тот тоже встретил улыбкой и почти теми же, что и Казаков, словами. Но, заметив, видимо, на моем лице выражение недоумения и беспокойства, сразу же задал вопрос:

- Вы что, недовольны?

- Да чем же, собственно, мне быть довольным?

- Как это чем? - в свою очередь удивился Филипп Иванович. - Вам не нравится новая должность?

Стараясь сохранить подобающее случаю спокойствие, я заметил, что о новой должности судить пока не могу, поскольку об этом со мной еще никто не беседовал.

- Ах вот что! - отозвался командующий фронтом. - Ну тогда слушайте: вы назначаетесь начальником штаба вновь формируемой сорок восьмой армии.

Это было для меня новой и еще большей неожиданностью. На этот раз я даже растерялся и вместо решительного отказа от предложенной должности обронил короткое:

- Есть!

И этим одним словом судьба моя была решена окончательно и бесповоротно. Я стал начальником штаба 48-й армии.

Вопроса о прекращении наступления на Красный хутор никто больше не поднимал. По-видимому, мое решение не развивать дальше эту чреватую для нас большими потерями так называемую частную операцию получило молчаливое одобрение со стороны командования фронта. Да и не время было толковать о каких-то частных операциях: Ставка дала директиву о подготовке крупного наступления на харьковском направлении. В этом наступлении одновременно участвовали два фронта - Брянский и Юго-Западный. Ударная группировка Брянского фронта должна была сосредоточиться в районе Касторной, а Юго-Западного - в районе Барденково. Сходящимися ударами из этих районов требовалось окружить и разгромить харьковскую группировку противника, освободить Харьков. В состав ударной группировки Брянского фронта входила и вновь создаваемая 48-я армия.

Размах предстоящего наступления и важность задачи, возлагавшейся при этом на 48-ю армию, захватили меня. Не теряя ни одного дня, я направился к новому месту службы - в армию, которая существовала пока только на бумаге. Ее нужно было создать из дивизий и бригад, выделяемых фронтом и прибывающих из глубокого тыла.

3

Все заботы о формировании армии и ее управлении легли на мои плечи. Александр Григорьевич Самохин, назначенный на должность командующего, еще не прибыл из Москвы.

Радовало то, что на укомплектование штаба и многочисленных армейских служб к нам направлялись генералы и офицеры, уже имевшие боевой опыт. Среди них преобладали молодые, энергичные и хорошо подготовленные люди. Все горели желанием работать как можно лучше. Но особенно выделялся в этом отношении начальник связи полковник С. С. Мамотко - человек, отлично знавший свое дело, блестящий организатор и безупречный коммунист. Он очень хорошо помогал мне в те дни, как, впрочем, и во все последующее время нашей совместной службы.

Вскоре все мы выехали в Касторную. Туда из разных мест стягивались наши дивизии и бригады. Всего в состав 48-й армии было включено свыше десятка соединений. Их требовалось встретить на местах выгрузки из эшелонов, своевременно вывести в намеченный район сосредоточения и в самые сжатые сроки подготовить к предстоящему наступлению. Штабу и мне лично пришлось работать днем и ночью.

Через несколько дней поступило сообщение о вылете из Москвы нашего командарма. С генералом Самохиным я встречался один раз накануне войны в Генеральном штабе, когда меня "сватали" на военно-дипломатическую работу. Тогда он только что вернулся из захваченной гитлеровцами Югославии, где служил военным атташе.

Самолет командарма должен был приземлиться в Ельце. Трудно было оторваться от неотложных дел, навалившихся на меня, но я решил все же встретить командующего на аэродроме. К этому обязывали неписаные правила элементарной вежливости. А кроме того, я считал своим долгом поскорее ввести командующего в курс наших забот и намеревался уже по пути из Ельца в Касторную подробно доложить ему, сколько дивизий и бригад к нам прибыло, в каком состоянии они находятся и где в данный момент сосредоточены.

На аэродроме никто не мог сказать точно, когда прибудет интересовавший меня самолет. В томительном ожидании прошло около пяти часов. Терпение мое было исчерпано, и, посоветовавшись со штабом фронта, я возвратился к себе в Касторную.

Вечером, однако, из штаба фронта последовал тревожный запрос:

- Где командарм? Почему его нет до сих пор? В ответ я повторил то, о чем уже докладывал с Елецкого аэродрома. Мне возразили:

- Утром Самохин вылетел из Москвы.

4

Пришлось заняться розысками командарма. Стал звонить по телефону во все бригады и дивизии. Его нигде не было. Не появился тов. Самохин и на следующий день. А через сутки наши связисты перехватили радиопередачу противника, из которой явствовало, что Александр Григорьевич по ошибке совершил посадку не в Ельце, а в оккупированном немцами Мценске. Там он был пленен, и враг завладел при этом оперативной директивой нашего Верховного Главнокомандующего.

Дорого обошлась беспечность людей, отправивших генерала Самохина с недостаточно опытным летчиком, который потерял в воздухе ориентировку. Ставке пришлось пересмотреть сроки готовившегося наступления, изменить направление наших ударов по противнику. Но и это не спасло нас от неудач. У меня нет никакого сомнения в том, что трагический эпизоде генералом Самохиным сыграл свою роковую роль и в какой-то мере предопределил печальный исход наступления на Харьков в мае 1942 года.

По-иному сложилась в связи с этим событием и судьба 48-й армии. Перед нами была поставлена новая задача - готовиться к наступлению не на Харьков, а на Орел из района севернее Ливны. Для этого армию следовало перебросить на значительное расстояние в условиях весенней распутицы. Благодатный чернозем превратился в тестообразное месиво, покрывавшее все поля и дороги. В разоренных врагом деревнях не оказалось корма для лошадей, а подвоз фуража из тыла был сильно затруднен. Нередко возникали перебои и с горючим для автотранспорта, и с продовольствием.

Люди на себе несли боеприпасы, тащили на руках пушки, выталкивали плечом застрявшие в грязи автомашины. Из-за всех этих передряг мы запоздали с выходом в новый район сосредоточения. Потом потребовалось время, чтобы привести части в порядок после утомительного марша.

Нас вывели на стык 3-й и 13-й армий, на самую ось намечавшегося наступления. Однако наступать не пришлось. Серьезные неудачи, постигшие наши войска под Харьковом, и последовавшее затем продвижение противника на восток, к Дону, сделали невозможным осуществление Орловской операции в 1942 году. 48-й армии предстояло держать здесь оборону, стягивая на себя как можно больше сил противника и лишая гитлеровское командование возможностей перебрасывать отсюда свои войска на южное направление. В течение нескольких ночей мы сменили в отведенной нам полосе части 3-й и 13-й армий и приступили к выполнению этой задачи.