Усама ибн Мункыз - Книга назидания

• Название: Книга назидания
• Автор: Усама ибн Мункыз
• Издательство: Издательство восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

---

Однажды я видел этого гепарда, когда перед егерем выскочили два зайца. Гепард догнал одного, поймал, схватил зубами и погнался за другим. Он догнал его и начал бить передними лапами, так как пасть у него была занята первым зайцем. Нанеся ему передними лапами несколько ударов, гепард остановился, и заяц ушел.

С нами вместе охотился ученый шейх Абу Абдаллах, толедский грамматик [19], да помилует его Аллах. В области грамматики это был Сибавейх [20] своего времени, и я читал грамматику под его руководством в течение почти десяти лет. Он возглавлял «дом науки» в Триполи. Когда франки захватили этот город [21], мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, послали выкупить этого шейха Абу Абдаллаха и Яниса-переписчика. Этот последний по своему почерку приближался к [304] стилю Ибн аль-Бавваба [22]. Янис провел у нас в Шейзаре некоторое время и переписал для отца, да помилует его Аллах, два списка Корана. Затем он переехал в Миср и там умер.

Я видел со стороны шейха Абу Абдаллаха нечто удивительное. Я однажды вошел к нему, чтобы читать под его руководством, и нашел перед ним грамматические книги: «Книгу Сибавейха» [23], «Книгу об особенностях» Ибн Джинни [24], «Книгу разъяснении» Абу Али Фарисийского [25], «Книгу блеска» [26] и «Книгу предложений» [27]. «О шейх Абу Абдаллах, – воскликнул я, – ты прочитал все эти книги?» – «Я читал их, – ответил он, – или, вернее, клянусь Аллахом, я записал их на табличках и выучил наизусть. А хочешь знать, возьми одну из тетрадей, открой ее и прочти с начала страницы одну строчку». Шейх прочел мне наизусть всю страницу и читал дальше, пока не дошел до конца всех тетрадок. Я увидал с его стороны великое дело, непосильное для других людей.

Это посторонняя вставка; ей не место в общем ходе рассказа о том, что я видел.

Абу Абдаллах присутствовал с нами при охоте этого гепарда. Шейх сидел верхом, вытянув ноги вперед. На земле было много шипов, которые изранили ноги до крови, но он был погружен в наблюдение за охотой гепарда и не чувствовал боли в ногах, так он был занят зрелищем того, как гепард подкрадывается к газелям, бежит за ними и прекрасно охотится.

Мой отец, да помилует его Аллах, имел счастье на редкостных, превосходных охотничьих птиц. Их было у него очень много, и среди них попадались выдающиеся. В каком-то году у него был сокол с красными глазами, [305] сменивший перья в доме. Это был превосходный сокол. От моего дяди «Венца эмиров» Абу-ль-Мутавваджа Мукаллада, да помилует его Аллах, пришло письмо из Мисра [28], где он находился на службе у аль-Амира би-ахка.м-Аллаха [29]. Дядя писал: «Я слышал на собрании у аль-Афдаля [30] упоминание о соколе с красными глазами, и аль-Афдаль расспрашивал подробности о нем и об его охоте». Отец, да помилует его Аллах, послал этого сокола с сокольничим к аль-Афдалю. Когда сокольничий явился к нему, тот спросил: «Это и есть сокол с красными глазами?» – «Да, господин мой», – ответил сокольничий. «За какой дичью он охотится?» – спросил аль-Афдаль. «Он ловит перепелов, перелетных птиц и разную другую дичь», – ответил сокольничий. Этот сокол остался в Египте некоторое время, а потом вырвался из плена и улетел. Он оставался год в пустыне в зарослях сикомора и сменил там перья. Потом его опять поймали. К нам пришло письмо от моего дяди, да помилует его Аллах. Он писал: «Сокол с красными глазами пропал и сменил перья в сикоморах; Его снова поймали и охотились с ним. Этот сокол явился для птиц источником великих бед». Однажды мы были у моего отца, да помилует его Аллах, когда к нему пришел один крестьянин из Мааррат ан-Ну‘ман [31]. С ним был сокол, сменивший перья. Перья его на крыльях и хвосте были сломаны, а размером он был с большого орла. Я никогда не видел сокола, подобного этому. Крестьянин сказал: «О господин, я ловил силком куропаток, а этот сокол ударил по куропатке, попавшей в силок. Я поймал его и принес тебе». Отец взял сокола и щедро вознаградил того, кто подарил ему сокола. Сокольничий вылечил его перья у нас и приручил. Этот сокол был опытный охотник и сменил перья дома. Он вырвался от франков и сменил перья в горах аль-Маарры. Он оказался одним из самых быстролетных и ловких соколов. [306]

Однажды я был вместе с отцом, да помилует его Аллах, когда мы выехали на охоту. Издали к нам приближался человек, несший с собой что-то такое, чего мы не могли рассмотреть. Когда он подошел к нам, оказалось, что это молодой кречет, один из самых больших и красивых кречетов. Птица расцарапала руки человека, который ее нес. Тогда он перевернул его головой вниз, крепко держа за ноги, и кречет висел, распустив крылья. Подойдя к нам, этот человек сказал: «О господин, я поймал эту птицу и принес ее тебе». Отец отдал кречета сокольничему, и тот выходил его и залечил те из его перьев, которые сломались. Но опыт с этим кречетом не оправдал его внешнего вида, так как охотник погубил его своим обращением с ним. Ведь кречет – как весы, и самая ничтожная вещь портит и губит его. А этот сокольничий был известный мастер в обучении птиц.

Когда мы выходили из ворот города на охоту, с нами было все снаряжение для охоты, вплоть до сетей, луков, лопат и крючьев для дичи, которая прячется в берлогах. С нами были охотничьи птицы, соколы разных пород и кречеты, а также гепарды и собаки. Когда мы выходили из города, отец пускал кружить в воздухе двух кречетов, и они не переставали кружить над выездом. Когда один из них уклонялся от направления пути, сокольничий начинал помахивать и указывать рукой, какой стороны нужно было держаться, и кречет, клянусь Аллахом, сейчас же возвращался и летел в этом направлении. Я видел, как отец пустил кречета кружить над стаей вяхирей, опустившихся на болото. Когда кречет приготовился броситься на птиц, для него били в барабан. Птицы взлетели, и кречет ринулся на них. Он ударил одного вяхиря по голове, оторвал ее, схватил птицу и опустился. Клянусь Аллахом, мы везде разыскивали эту голову, но не нашли ни следа от нее. Она упала далеко в воду, так как мы были поблизости от реки.

Один из слуг моего отца, по имени Ахмед ибн Му-джир, который не был среди тех, кто выезжал с отцом на охоту, сказал ему однажды: «О господин, я бы очень хотел посмотреть охоту». – «Подведите для Ахмеда [307] коня, пусть он сядет и едет с нами», – сказал отец. Мы выехали на охоту за рябчиками. Один рябчик-самец взлетел и быстро замахал крыльями, как они обыкновенно это делают. На руке моего отца, да помилует его Аллах, сидел аль-Яхшур. Отец пустил его, и он полетел, стелясь над землей, так что трава хлестала его грудь. Рябчик же поднялся на большую высоту. Ахмед ибн Муджир сказал моему отцу: «О господин мой, клянусь твоей жизнью, он забавляется с рябчиком, прежде чем поймать его».

Из земли румов моему отцу послали византийских породистых собак, самцов и самок. Они у нас размножились, и охота на птиц была их врожденной способностью. Я видел одну из этих собак – маленького щенка, который вышел сзади собак, бывших с псарем. Этот последний пустил сокола на рябчика, подававшего голос из-за кустов на берегу реки. За соколом послали собак, чтобы они заставили взлететь рябчика, щенок остановился на берету. Когда рябчик взлетел, щенок прыгнул за ним с берега и упал в середину ручья. Он не умел охотиться и никогда еще не принимал участия в охоте. Я видел еще одну из этих византийских собак, когда куропатка подала голос на горе в непроходимых зарослях белены. Собака вошла к куропатке и задержалась в кустах. Затем мы услыхали внутри в зарослях белены треск, и отец, да помилует его Аллах, сказал: «В кустах дикий зверь; собака погибла». Но через минуту собака вышла, таща за ногу шакала, бывшего в кустах, которого она загрызла, потащила и вытащила к нам.

Мой отец, да помилует его Аллах, отправился в Исфахан [32] ко двору султана Мелик-шаха [33], да помилует его Аллах. Он рассказал мне впоследствии следующее: «Когда я закончил свои дела у султана и хотел уехать, я пожелал взять с собой охотничью птицу, чтобы забавляться ею по дороге. Мне принесли сокола и с ним ученую ласку, выгонявшую рябчика из зарослей белены. [308] Я взял также сероголовых соколов для охоты за зайцами и дрофами. Уход за соколами еще более затруднил этот далекий и тяжкий путь».

У моего отца, да помилует его Аллах, были прекрасные салукские собаки. Однажды отец пустил соколов на газелей, когда земля сделалась вязкой от грязи после дождя. Я был с ним, еще маленьким мальчиком, и сидел на кляче, принадлежавшей мне... Лошади остальных всадников остановились и не двигались в грязи, а моя кляча вследствие легкости моего тела оправилась со всеми трудностями. Сокол и собака свалили газель на землю, и отец сказал мне: «Усама, поезжай к газели, сойди с коня и держи ее за ноги, пока мы не подъедем». Я так и сделал, а отец, да помилует его Аллах, подъехал и приколол газель. С ним была желтая породистая собака, которую называли Хаадаткой. Она сваляла газель и стояла на месте. Вдруг стадо газелей, одну из которых мы поймали, опять направилось к нам. Отец, да помилует его Аллах, схватил эту собаку за ошейник и повел ее мерным шагом, чтобы она заметила газелей. Потом он пустил ее на животных, и она поймала еще одну газель. Мой отец, да помилует его Аллах, несмотря на то что был грузен телом и стар годами и постоянно постился, целый день не переставая скакал на лошади и не выезжал на охоту иначе, как на породистой кобыле или коне. Мы, четыре его сына, выезжавшие с ним, уставали и утомлялись, а он не слабел от утомления и не уставал. Ни одному из его егерей, конюхов или оруженосцев не позволялось замедлить свою скачку за дичью.