Усама ибн Мункыз - Книга назидания

• Название: Книга назидания
• Автор: Усама ибн Мункыз
• Издательство: Издательство восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

---

Когда мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, приблизились к крепости, жители ее вознесли хвалу Аллаху и закричали. Аллах, да будет ему слава, наслал на франков страх и смятение. Они забыли, в каком месте переправились через реку, и бросились на лошадях в воду, одетые в кольчуги, но не там, где был брод, и очень многие из них потонули. Всадники, прыгая в реку, падали с седла и погружались в воду, а лошади выплывали на поверхность. Те из франков, которым удалось спастись, бросились в бегство, не заботясь один о другом. Они были в большом числе, а с отцом и дядей было десять маленьких невольников.

Мой дядя остался в крепости аль-Джиср, а отец вернулся в Шейзар. Я доставил детей моего дяди в Масиас и в тот же день поехал обратно. К вечеру я был уже в Шейзаре, и мне рассказали все, что случилось. Я явился к отцу, да помилует его Аллах, и спросил у него совета: должен ли я тотчас же отправиться к моему дяде в крепость аль-Джиср.

«Ты приедешь ночью, – сказал отец, – и они все будут спать. Лучше поезжай к ним с утра». [230]

На другое утро я отправился в путь и прибыл к дяде. Мы выехали верхом к тому месту, где потонули франки. В реку спустились несколько пловцов и вытащили из воды много мертвых франкских рыцарей.

«О господин мой, – сказал я моему дяде, – не отрубить ли нам у них головы и не послать ли в Шейзар?» – «Сделай так», – сказал дядя, и мы отрубили около двадцати голов; из них так текла кровь, как будто они только что были убиты, хотя уже прошли целый день и ночь; я думаю, что вода сохранила в них кровь. Наши люди захватили много всякого оружия, кольчуг, мечей, копий, шлемов и ножных панцирей.

Я видел одного из крестьян аль-Джисра, когда он пришел к моему дяде. Он держал руку под платьем, и дядя сказал ему в шутку: «Что ты мне предназначаешь из добычи?» – «Я приготовил тебе лошадь с полным снаряжением, – ответил крестьянин, – кольчугу, щит и меч».

Он пошел и принес все это, и дядя взял снаряжение, а самую лошадь отдал крестьянину и спросил его: «Что с твоей рукой?» И крестьянин ответил: «О господин мой, я схватился с одним франком, но у меня не было ни доспехов, ни меча. Я опрокинул франка и так ударил его в лицо, покрытое стальным забралом, что ошеломил его. Тогда я взял его же меч и убил его им. Кожа у меня на пальцах полопалась, и рука так вспухла, что я не могу ею пользоваться».

Он показал нам свою руку; она действительно была такова, как он говорил, и кости его пальцев обнажились.

В войске крепости аль-Джиср был курд, которого звали Абу-ль-Хабаш. У него была дочь по имени Раффуль, которую франки захватили в плен. Он не переставал вздыхать о ней и говорил каждому встречному: «Раффуль попала в плен». Однажды утром мы выехали, направляясь к реке, и увидели на воде, у берега что-то черное. Мы сказали одному из слуг: «Поплыви, посмотри, что это там чернеет». Слуга поплыл туда, и вдруг оказалось, что этот темный предмет – тело Раффуль, одетое в синее платье. Она бросилась в воду [231] с лошади франка, который захватил ее, и утонула, а ее платье зацепилось за куст ивы. После этого скорбь ее отца Абу-ль-Хабаша утихла.

Крик, который поднялся среди франков, их бегство и гибель – все это произошло по милости Аллаха, да будет он возвеличен и прославлен, а не из-за силы врагов или их войска. Да будет же благословен Аллах, властный над тем, чего хочет! [232]

ПОМОЩЬ СТРАХА

Иногда бывает полезно испугать врагов во время войны. Раз, например, атабек [348] прибыл вместе со мной в Сирию в пятьсот двадцать девятом году [349] и двинулся на Дамаск [350]. Когда мы достигли аль-Кутайифы [351], Садах ад-Дин [352], да помилует его Аллах, сказал мне: «Поезжай впереди нас к аль-Фустуке, оставайся на дороге, чтобы ни один из солдат не перебежал в Дамаск». Я поехал вперед, но простоял недолго. Садах ад-Дин неожиданно нагнал меня с маленьким отрядом своих товарищей. Мы увидели в аль-Азра какой-то дым, и Садах ад-Дин послал одного всадника посмотреть, что это за дым. Оказалось, что это солдаты из войска Дамаска жгут солому; они бросились в бегство, а Салах ад-Дин принялся их преследовать. С нами было, может быть, тридцать всадников. Мы достигли аль-Кусейра, и вдруг оказалось, что там находится все войско Дамаска, перерезавшее дорогу к мосту. Мы находились у постоялого двора и спрятались за стенами. [233]

Пять-шесть наших всадников выходили из-за прикрытия, чтобы дамасское войско их заметило, а потом возвращались за стены; таким образом мы внушили им мысль, что у нас там устроена засада. Салах ад-Дин послал одного всадника к атабеку, чтобы известить его о нашем положении. Неожиданно мы увидели человек десять всадников, поспешно приближавшихся к нам. Сзади двигались войска, следуя друг за другом. Они подошли к нам, и оказалось, что это атабек, который шел впереди, а войско двигалось по его следам.

Атабек был недоволен Салах ад-Дином за то, что он сделал, и сказал ему: «Ты поспешил к дамасским воротам с тридцатью всадниками, чтобы тебя разбили, о Мухаммед». Он стал упрекать его, но они говорили по-тюркски, и я не понимал их слов.

Когда первые ряды войска дошли до нас, я сказал Салах ад-Дину: «Если ты прикажешь, я возьму этих солдат, которые сейчас прибыли, переправлюсь к всадникам Дамаска, что стоят против нас, и выбью их». – «Не так и не этак, – ответил Салах ад-Дин. – Кто дает мне такой совет, пока я на службе у атабека, тот не слыхал, как атабек только что со мной обошелся». И если бы не милость великого Аллаха, соединенная с испугом франков и нашей хитростью, враги бы выбили нас.

Нечто подобное случилось со мной, когда я ехал с моим дядей [353], да помилует его Аллах, из Шейзара в Кафартаб [354]. С нами было много крестьян и бедняков, намеревавшихся пограбить посевы зерна и хлопка в Кафартабе. Эти люди рассеялись, обирая поля, а конница Кафартаба тем временем выехала и остановилась около города. Мы находились между ними и нашими людьми, рассеявшимися по пашням и посевам хлопка. Один из наших разведчиков вдруг подскакал к нам и крикнул: «Конница Апамеи идет сюда!» Мой дядя тогда сказал мне: «Ты станешь напротив конницы Кафартаба, а я отправлюсь с войсками навстречу коннице Апамеи». [234]

Я остановился во главе десяти всадников среди оливковых деревьев и спрятался за ними. Трое-четверо из нас выходили, показывались франкам и вновь прятались за оливковые деревья, а франки воображали, что нас очень много. Они съезжались, кричали и гнали к нам своих лошадей, пока не подъезжали совсем близко, но мы не трогались с места. Тогда они возвращались назад, а мы продолжали действовать таким образом, пока не вернулся мой дядя.

Франки, шедшие из Апамеи, обратились в бегстве, и один из мусульман сказал моему дяде: «О господин мой, посмотри, что сделал этот (он имел в виду меня): он оставил тебя и не пошел с тобой навстречу коннице Апамеи». – «Если бы он не стоял здесь с десятью всадниками против конницы и пехоты Кафартаба, – сказал дядя, – враги захватили бы всех этих людей». На этот раз оказалось выгодней испугать франков и действовать против них хитростью, чем сражаться, так как нас было мало, а их очень много. [235]

ОПАСНОСТЬ ОТ ЧРЕЗМЕРНОЙ СМЕЛОСТИ

Нечто подобное случилось со мной в Дамаске [355]. Однажды я был вместе с эмиром Му‘ин ад-Дином, да помилует его Аллах, когда к нему подъехал какой-то всадник и сказал: «Разбойники захватили на перевале караван с хлопком». – «Поезжай к ним», – сказал мне Му‘ин ад-Дин. «Воля твоя, – ответил я, – но лучше вели чаушам [356] двинуть с тобой бойцов». – «Зачем нам бойцы?» – спросил Му‘ин ад-Дин. «А что будет плохого, если они поедут?» – возразил я. «Нам не нужны бойцы», – повторил Му‘ин ад-Дин. Он, да помилует его Аллах, был одним из храбрейших героев, но бесстрашие в некоторых обстоятельствах оказывается чрезмерным и опасным.

Мы выехали с двумя десятками всадников. На рассвете Му‘ин ад-Дин послал двух всадников в одну сторону, двух – в другую, двух – туда, двух – сюда, чтобы они осмотрели дороги, а мы двинулись вперед с небольшим отрядом. Подошло время вечерней молитвы, и дядя сказал одному моему слуге: «Эй, Сувиндж, поднимись на пригорок, определи, в какую сторону нам молиться». Но не успели мы начать молитву, как [236] к нам подскакал слуга и крикнул: «Вон люди в долине, и на головах у них тюки хлопка!» Му‘ин ад-Дин, да помилует его Аллах, крякнул: «Поезжайте!» – «Дай нам время надеть казакины, – возразил я. – Когда мы увидим разбойников, мы опрокинем их нашими лошадьми, побьем их копьями, и они не будут знать, много нас или мало». – «Когда подъедем к ним, тогда и наденем доспехи», – ответил Муин ад-Дин и поехал вперед, а мы двинулись к разбойникам. Мы догнали их в долине Хальбун [357]. Это очень узкая долина, и расстояние между скалами иногда не превышает пяти локтей. Горы с обеих сторон очень обрывисты и круты, и дорога так узка, что всадники могут там проехать только один сзади другого.

Разбойников было около семидесяти человек, вооруженных луками и стрелами. Когда мы догнали разбойников, наши слуги с оружием были сзади нас и не могли к нам подъехать, а разбойники были частью в долине, частью на склонах горы; я же думал, что люди в долине – наши приятели, крестьяне из ближних деревень, которые погнались за разбойниками, а те, что на склонах горы, – разбойники. Я вытащил меч и ринулся на тех, кто был на горе, но моя лошадь, поднявшись на крутизну, едва не испустила дух. Когда я добрался до разбойников, лошадь остановилась, не будучи в состоянии двинуться. Один из разбойников наложил стрелу на лук, чтобы поразить меня, но я закричал и испугал его. Он удержал свою руку, и я стал снова спускаться с горы, не веря своему спасению от них. Эмир Му‘ин ад-Дин поднялся на самую макушку горы, чтобы посмотреть, нет ли там крестьян, которых можно собрать для боя, и закричал мне с верхушки горы: «Не отходи от них, пока я не вернусь!».