НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

• Название: ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
• Автор: НИЭННАХ ИЛЛЕТ
• Жанр: Фэнтези

---

– Учитель, позволь, я попробую вылечить – твои руки.

– Не получится, девочка…

– Но разве кто-нибудь пробовал?

Он с удивлением осознал – нет, никто. Как-то сразу поверил, что эти раны и ожоги не заживут. Она без труда разгадала смысл его молчания:

– Вот видишь! Я хотя бы попытаюсь. Я многому научилась…

Это было правдой: потому-то она и оказалась здесь. Девочка обладала редким даже для целителей Твердыни даром – чувствовать травы и говорить с ними. Алри, один из лучших целителей Аст Ахэ, только руками разводил: «Такой ученицы у меня еще не было. Бывает, я уже к ночи с ног валюсь, а ей хоть бы что – про то расскажи, это объясни… Ну, бывает, и поворчишь на нее… Но упорная девчонка попалась! Веришь ли, Учитель – я иногда думаю, что и мне не справиться, не исцелить рану, смотришь – она отвар или настой какой сделает, пошепчет что-то, листочки приложит… и ведь удается все! Бывает правда, и сама потом еле на ногах стоит, одни глазища и видны – в пол-лица…»

– Ты только не говори себе, что ничего не выйдет. Надо поверить.

Серьезный взгляд, и голос – ласковый, но твердый. Верно; эта уж, если решила что, от своего не отступится. «Что ж с тобой делать… Только ведь испугаю тебя…»

– Не думай, я не побоюсь, – словно мысли прочла. – Покажи руки, Учитель…

Только губы дрогнули. Опустилась на колени, провела рукой над его ладонями.

– Тебе рассказал кто-то?..

Дернула плечом, не поднимая глаз:

– Я знала. Всегда знала. Теперь… только поверь мне.

«Если бы ты знал, почему я выбрала этот путь…»

Она склонилась к самым его рукам, зашептала что-то – быстро, горячо, беззвучно. Он чувствовал ее теплое дыхание на своих ладонях; то ли мерещилось, то ли и вправду – боль утихала… Удивился про себя: неужто и меня убедить сумела?.. Невероятно…

Она закрыла глаза, борясь с безумным неодолимым желанием – коснуться губами этих израненных рук; стискивала зубы, чувствуя, как набегают на глаза слезы. Хотелось верить, так хотелось верить – все удастся, ведь не было еще так ни разу, чтобы – не удалось… ничего, ничего, бывали раны и страшнее… но никогда не было – таких. Незаживающих. Как долго, долго, бесконечно тянутся минуты… Если бы ты знал… если бы ты знал – все эти годы, все, все – только ради этого… Голова кружится, перед глазами – огненные круги. «Не может быть. Не может! Я не верю…»

– Не могу… больше…

Он поддержал ее, когда она начала медленно валиться навзничь. Не открывая крепко зажмуренных глаз:

– Что?..

Он молчал, глядя в ее лицо.

– Не получилось… Не говори ничего! – почти зло. – Я знаю. Значит, я так ничему и не научилась.

Одна слезинка, жгучая и злая, все-таки пробилась из-под длинных ресниц:

– Ненавижу себя.

Он не знал, что говорить. Попытался как-то успокоить:

– Мне стало легче, девочка. Поверь, это правда.

– Вот именно. Девочка. Девчонка. Глупая самоуверенная девчонка. Так и скажи. И не нужно меня утешать! – посмотрела с вызовом. – Только прости. Если сможешь. За то, что понадеялся на меня. А я… Прости.

Она стремительно поднялась и выскочила за дверь прежде, чем он успел ответить.

Потом он долго не видел ее – похоже, Ахтэнэ избегала встречаться с ним. До этого вечера…

Ей вовсе не хотелось спать в эту ночь: странное чувство непокоя, не дававшее даже на мгновение сомкнуть веки. Даже старинные книги не могли унять смятения души; может, виной тому была бьющая в окно метель…

Она не смогла бы объяснить, откуда знала, что нужно идти именно сюда, в Одинокую башню. Из приоткрытой двери тянуло холодом, но видно было, что в комнате горит светильник – значит, не спит. Не спит. Странная мысль. Грустная. Нелепая. Он говорил – Бессмертные не умеют спать.

Мысль о бессмертии заставила ее помедлить на пороге. Наверно, легче всего это понять детям – им кажется, что они никогда не умрут. И – правы: он ведь тоже говорит, что люди не умирают – уходят. Он вообще в последнее время много говорит о Дороге. Ему верят. В людях Твердыни нет страха смерти – а потому они сами подчас вызывают страх почти священный. Многие думают, что Черным Рыцарям вообще неведом страх: словно нет ничего страшнее, чем ступить за порог, словно бояться можно только за себя. Смешно. И грустно.

Бессмертие… Те, что были рядом с тобой, уходят без возврата – а ты живешь. И всегда вокруг тебя – люди, и всегда ты – один, потому что знаешь: они уйдут. Ты – останешься. И будешь помнить – всех и все. Тяжело понять, как это – помнить все. Иногда у кого-нибудь случайно вырывается: «Учитель, ты не помнишь?..» – и в его глазах появляется тень печальной улыбки. Милосердный дар – забвение: тускнеют воспоминания, и самые тяжелые и страшные из них, теряя отчетливость, оставляют по себе только смутную горечь и приглушенную саднящую боль. И человек сживается с ней, привыкает. А – когда, вспоминая, переживаешь все заново? Так, словно это происходит сейчас?.. Он однажды обмолвился об этом свойстве памяти Бессмертных, и с тех пор она часто задумывалась над этим.

Девушка тряхнула головой пытаясь отогнать грустные мысли, и тихо проскользнула в комнату.

…Стрельчатое окно в тонком переплете распахнуто настежь, вьюжный ветер врывается в комнату, швыряет пригоршни снега в лицо тому, кто стоит у окна – высокому, седому, запахнувшемуся в крылья, как в плащ…

Он стоял, запрокинув голову, закрыв глаза – она знала это, даже не видя, – и ветер развевал его волосы – белые, белые, как зимняя луна, и металось звездное пламя в хрустальной чаше светильника – огонек бесприютной души, а вьюжная ночь за окном была светлой, ветер гнал призрачные рваные облака, и в разрывах туч проглядывало черное небо с далекими искрами звезд – ночь полнолуния; тени и блики скользили по его лицу, и вздрагивали больные крылья…

Она беззвучно вздохнула, и беззвучно выскользнул сухой стебель из ее пальцев, но он услышал и обернулся, и она одними губами прошептала – не надо… – зная, что сейчас произойдет: черные крылья обернутся плащом, снегом рассыплются звезды в волосах, и яркая ледяная звезда на челе – погаснет, и погаснет, уйдет из глаз этот невероятный горький и счастливый свет, заставляющий видеть только – глаза, только – взгляд…

И – ничего этого не произошло.

Все с тем же странным выражением на лице, словно еще во власти неведомого ей видения:

– Ты?..

– Я, Учитель, – по-прежнему одними губами, – ты замерз, наверно… я принесу тебе горячего вина…

Так-уже-было. Он кивнул.

– И огонь погас… Сейчас я…

– Не надо…

Ощупью, не отводя глаз от ее лица, он закрыл окно, шагнул к камину – так-уже-было – и начертил в воздухе знак Ллах: взметнулись языки пламени.

– Но… ты ведь не за этим пришла, – он с трудом выговорил эти слова. – Ты… хотела говорить со мной?

– Да… Нет… – внезапно она поняла, что хочет сказать, осознала, что несколько ломких веточек и высохших кореньев, которые все еще держала в руках – только предлог, повод прийти. Поняла и то, что ничего не скажет – просто не сможет, настолько чудовищным и невероятным было ее видение – а может, всего лишь кошмарный сон.

И – медленно, как во сне, наклонилась, подняла хрупкий стебель, подошла к столу. Шорох – шелест – шепот…

– Я принесу вина, – повторила, мучительно сознавая, что, быть может, разрушает непонятное, ею самою созданное наваждение, что может никогда больше не вернуться эта тень памяти – что он не ответит ей на единственный вопрос, который она хотела – и страшилась задать.

…Вернулась очень быстро; он благодарно улыбнулся одними глазами, приняв из ее рук чашу.

– …Это чернобыльник – ахэнэ, его еще называют Черной Девой: есть такая легенда… Он успокаивает в горе, утишает боль; если растереть листья и приложить к ране, останавливает кровь, а рана заживает быстрее. Лечат им и лихорадку… Это ветка ивы, ниэнэ; свежие листья ивы хорошо класть на воспаленную рану, а древесный сок, собранный в пору цветения, лечит болезни глаз. Вот пятилистник – къет'Алхоро, Волчий след: он обостряет чувства и дает мыслям ясность, а Волчьим следом зовется потому, что растет на глухих лесных тропах – людские предания говорят, там, где прошел Древний Волк. Можжевельник, йэллх; его плоды собирают с пятнадцатого дня знака Локиэ до пятого дня знака Хэа и сушат только на воздухе. Чтобы язва подсохла и зажила скорее, сушеные ягоды надо истолочь и смешать с медом, а если омыть голову отваром или просто смочить им виски и лоб, можно снять головокружение. Дым от сухого можжевельника хороший, от него легче думать… Къелла, или ирный корень; аир. Собирают его корневища с поздней осени до первых дней знака Алхор, но выкапывать нужно непременно железным клинком. Тоже лечит раны – если настой сделать или присыпать рану сушеным корнем, истолченным в порошок. А это корень ириса, иэллэ; если сушеный корень смешать с вином, он хорошо помогает от кашля и боли в груди, дает успокоение душе и притупляет боль телесную. А это – о, это элгэле, звездный колос… где ты его разыскала? Его в здешних лесах трудно найти. Он помогает при чахотке. И… это – серебристая полынь.