Эрик Ластбадер - Возвращение в темноте

• Название: Возвращение в темноте
• Автор: Эрик Ластбадер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01404-6

Вновь и вновь полиция обнаруживает трупы, с чудовищной жестокостью расчлененные скальпелем. Вновь и вновь на месте преступления убийцы оставляют таинственные магические знаки. Странная белая машина появляется из тьмы и несет с собою гибель. И лишь один человек в силах противостоять посланцам могущественного Зла — быший полицейский Льюис Кроукер.

---

Всю обратную дорогу к дому Бенни Кроукер спал мертвым сном, и ему снилось, что он танцует с Соней. Вокруг было темно, но он был абсолютно уверен, что они танцуют в «Акуле». Он чувствовал ее горячее и сильное тело, которое то отдалялось, то снова стремительно возвращалось в его объятия в ритме танца. И каждое ее возвращение было похоже на возрождающуюся жизнь. Он чувствовал на щеке ее теплое свежее дыхание. Она смеялась, и смех был похож на нежный перезвон колокольчиков. Когда они, танцуя, попали в полосу яркого света, ее волосы зажглись рыжеватым огнем, а глаза стали зеленоватыми. И Кроукер совершенно неожиданно увидел, что это вовсе не Соня, а Дженни Марш, врач Рейчел. Она подняла руку и нарисовала в воздухе контур человеческого глаза с двумя зрачками. Внезапно Кроукер краем глаза заметил какое-то движение. Обернувшись, он увидел, как окровавленная голова Сони, опутанная морскими водорослями и медузами, катится по ступеням отеля «Иден Рок». Из океанской глубины у подножия лестницы вынырнула гигантская тигровая акула и, разинув пасть, проглотила все, что осталось от Сони. Прежде чем снова исчезнуть в воде, акула остановила свой леденящий взгляд на Кроукере. Это длилось всего долю секунды, но Кроукеру стало страшно. Он проснулся весь в поту и увидел, что Бенни уже пришвартовывает лодку к пристани. Кроукер потер лицо руками и встал на ноги. Может, ему приснилась вся эта странная церемония погребения головы Сони? Какое-то время он молча смотрел на своего друга, который возился у причала.

— Бенни, чего, собственно, хотят эти братья Бонита?

Вытирая руки о штаны, Бенни пожал плечами.

— Ненависть и злоба свели их с ума, а кто же может сказать, что на уме у сумасшедших? Нормальному человеку их не понять.

— С одной стороны, ты прав, — сказал Кроукер. — Но, с другой стороны, иногда безумие тоже имеет свою цель. Когда-то выявление таких целей было моей работой...

— Наверное, они хотят убить меня. — Бенни махнул рукой. — Даже не наверное, а наверняка. Но ведь они считают себя не просто людьми, а богами! А кого Бог хочет погубить, того сначала лишает разума. Вот они и хотят свести меня с ума.

— Они что, действительно сумасшедшие?

Взяв опустевшую дорожную сумку, Бенни снова выбрался из лодки на причал и закурил сигару, поджидая Кроукера.

— Знаешь, давным-давно, когда мир был не таким сложным, как теперь, шляпных дел мастера сходили с ума, оттого что отравлялись парами ртути, которой они обрабатывали фетр. День за днем она проникала в их легкие, впитывалась в кожу рук. И в конце концов они теряли рассудок, становились безумными, — Он выпустил облачко ароматного дыма. — И я почти уверен, что с братьями Бонита случилось что-то в этом роде. Злые духи овладели ими еще в утробе матери...

Резко развернувшись, он направился по мраморной лестнице к дому.

* * *

В огромной столовой в доме Бенни их ждали толстенные обжаренные на углях бифштексы, которые Бенни заказал из ресторана, с жареной картошкой. Кроукер понял, что несварение желудка ему обеспечено. Но голод не тетка, пришлось есть что дают. Потом Бенни принес бутылку мескаля, но на этот раз Кроукер нашел в себе силы отказаться.

Потом они вместе отправились на кухню варить кофе. Бенни молол темные душистые зерна, а Кроукер молча прохаживался вокруг. Наконец он сказал:

— Бенни, я хотел бы тебя кое о чем спросить...

— Валяй! — спокойно ответил тот.

Кроукер вздохнул, ощущая тяжесть в желудке.

— Когда братья Бонита прислали тебе отрезанную голову твоей сестры, там были какие-нибудь символы, вроде тех, что мы обнаружили в холодильнике в доме у Сони?

Бенни невольно вздрогнул.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Он отвернулся, чтобы Кроукер не видел его лица.

— Потому, что ты, вынимая из холодильника голову Сони, изо всех сил старался не глядеть на эти символы. Значит, они имеют для тебя какой-то смысл?

Бенни молчал, с преувеличенным старанием засыпая молотый кофе в кофеварку.

— Бенни, я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать, что ты не всегда говоришь то, что думаешь.

Бенни был внешне совершенно спокоен, но Кроукер чувствовал, как он напрягся.

— Ну что же, хорошо... — произнес, наконец, Бенни. Взяв нож, он стал ловко очищать от кожуры большой спелый лимон. — Понимаешь, дело в том, что... эти символы, ну... — Он прикусил губу. — Эти символы своего рода краеугольные камни мира моего деда. — На покрасневшем лице Бенни заметнее проступили белые пятна оспин. — Я хочу сказать, что они занимают центральное место в его верованиях и в той магии, которой он... которой он научил братьев Бонита.

Воцарилось долгое, неловкое молчание, и оба вздрогнули, когда раздались громкий свист и шипение готового кофе.

— Так, значит, братья Бонита были учениками твоего деда? — спросил Кроукер.

Горестно кивнув, Бенни достал маленькие кофейные чашечки и положил в них по кружочку лимона.

— Он научил их искусству целительства, которое распространено среди гварани, коренных жителей моей страны. На их языке это искусство называется хета-и, что можно перевести как «многие воды». — Глаза Бенни были широко открыты, но взгляд был невидящим, словно он весь ушел в прошлое. — Однако тому, что сделали братья, нет прощения. Научившись секретам исцеления людей, они в своем безумии превратили хета-и в страшное орудие зла.

Пока Бенни разливал по чашкам горячий кофе, Кроукер думал о том, какие интересные факты открывались перед ним.

— Так что же означают эти символы? — спросил он.

— С их помощью обычно призывают силы всех четырех сторон света. Изобразив сразу все четыре символа, можно вызвать всех духов одновременно, а это — чрезвычайно мощное оружие в руках посвященного.

Кроукер взял чашку.

— Но в холодильнике было только два символа.

Бенни кивнул.

— Третий — это крест внутри трех пересекающихся концентрических окружностей, а четвертый — контур человеческого глаза с двумя зрачками...

Бенни тоже взял свою чашку, но так и держал ее в руках, не сделав ни глотка.

— И каждый посвященный выбирает для себя какой-то один из этих четырех символов. Глаз с двумя зрачками был личным символом моего деда.

По спине Кроукера пробежал холодок. Он в двух словах рассказал Бенни о своем сне и о том, что видел в нем именно этот символ.

Медленно поставив чашку на стол, Бенни вышел из кухни. Сгорая от любопытства, Кроукер последовал за ним на веранду.

— Бенни, что с тобой?

Он долго молчал, словно раздумывая над ответом. Наконец, он произнес:

— Честно говоря, Льюис, я теперь не знаю, что и думать.

Облокотившись на перила, он уставился на отражение огней в темной воде у пристани.

— Когда умер мой дед, десять дней подряд шел сильный дождь. Мне тогда было лет пятнадцать, и я хорошо помню этот холодный дождь. Мой дед умер в самый холодный день зимы. Рыбаки вытащили его из реки Парагвай... Он жил у самой реки, ему тогда было уже за девяносто, и все говорили что, должно быть, он потерял в темноте равновесие, упал в воду и разбил себе голову о камни. Я никогда не верил в это...

Мой дед крепко стоял на ногах. Он даже умел ловить рыбу ногами, и это всегда очень смешило меня...

Бенни был по-прежнему напряжен и бледен.

— Как бы там ни было, мой дед при жизни был целителем, поэтому его тело полагалось сжечь на костре. Мы соорудили высокий погребальный костер и положили его тело на самый верх. Зарезав его любимого коня, мы зажарили мясо и, пока горел костер, ели его, чтобы почтить память деда. Несмотря на проливной дождь, костер не угасал и горел ровным пламенем. Все вокруг удивлялись и говорили, что это просто чудо...

Бенни склонил голову, грудь его тяжело вздымалась, словно у него начался приступ астмы. Вокруг звенели и верещали сверчки и древесные лягушки, но Кроукер слышал их как будто сквозь вату.

— Я сидел на дереве, — с трудом выдавил из себя Бенни. — Оттуда мне было хорошо видно, как горело тело моего деда. Он, бывало, говорил мне, что он наполовину человек, а наполовину животное. Однажды я спросил его, какое именно животное. В ответ он лишь улыбнулся и сказал: «Когда я умру, внимательно смотри на мой погребальный костер, тогда узнаешь».

Бенни покачал головой.

— Ты должен понять меня, Льюис. Когда умер мой дед, я смертельно перепугался. Он хотел научить меня искусству целительства, чтобы я стал хранителем традиций народа гварани. Я отказался. Сам не знаю почему. Может быть, я испугался ответственности, которая навсегда привязала бы меня к Асунсьону. У деда было очень много пациентов, жизнь которых зависела от его мастерства целителя. У меня же на уме тогда были только деньги. Кроме того, мне смертельно хотелось повидать мир. — Вынув сигару, Бенни уставился на нее невидящим взглядом. — А может, в глубине души я просто не верил в его науку... — Отвернувшись, Бенни пожал плечами. — Вот почему мой дед обратил свое внимание на Антонио и Хейтора. Бог свидетель, им была нужна сильная рука. Их отец умер, когда они были совсем маленькими, а мать... Говорили, она была знатного происхождения, но все-таки она была в определенном смысле ведьмой. Мне кажется, мой дед пожалел их. Обучая их своему искусству, он старался дать им чувство защищенности, чувство настоящей семьи...