Кристофер Сэнсом - Зима в Мадриде

• Название: Зима в Мадриде
• Автор: Кристофер Сэнсом
• Жанр: Шпионские детективы
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-389-22530-5

Испания. 1940 год. В качестве переводчика британского посольства Гарри Бретт по заданию британской секретной службы приезжает в разрушенный Гражданской войной Мадрид. Гарри должен установить контакт с Сэнди Форсайтом, старым школьным другом, который, по данным британской разведки, занимается сомнительным бизнесом. А в это время подруга Сэнди, Барбара Клэр, выполняет собственную секретную миссию – пытается найти своего бывшего любовника Берни Пайпера, воевавшего на стороне интернациональных бригад и пропавшего без вести в одном из сражений. Гарри, Сэнди и Барбара оказываются вовлеченными в опасную игру, их судьбы переплетаются и неумолимо ведут к драматической и захватывающей дух кульминации романа… Впервые на русском языке!

---

К. Дж. Сэнсом Зима в Мадриде

C. J. Sansom

WINTER IN MADRID

Copyright © C. J. Sansom, 2006

All rights reserved

© Е. Л. Бутенко, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство Азбука®

* * *

Памяти тысяч детей родителей-республиканцев, сгинувших в сиротских домах франкистской Испании

Пролог

Долина реки Харамы, Испания,

февраль 1937 года

Много часов Берни пролежал под холмом без сознания.

Британский батальон доставили на фронт два дня назад, люди тряслись по голой кастильской равнине на старом дребезжащем поезде, а до линии фронта шагали среди ночи пешком. В батальоне служили несколько стариков, ветеранов Первой мировой, но большинство солдат были парни-работяги, не прошедшие подготовки даже в учебном войсковом корпусе, а этот опыт Берни и кое-кто из ребят, окончивших частные школы, приобрели. Даже здесь, на войне, люди из низов оказывались в менее выгодных условиях.

Республиканцы занимали выгодную позицию на вершине холма, бугристый склон которого, засаженный оливковыми деревьями, круто спускался в долину реки Харамы. Вдали серым пятном виднелся Мадрид – город, с восстания генералов прошлым летом державший осаду фашистов. Мадрид, где была Барбара.

Армия Франко уже перешла реку. В ее состав входили марокканские колониальные войска, умело использовавшие в качестве укрытия любую яму в земле, камень или бугор. Батальон должен был закрепиться для защиты холма. Солдат вооружили старыми винтовками; патронов не хватало, и многие не срабатывали. Раздали французские стальные шлемы времен Первой мировой. Старики говорили, что от пуль они не защищают.

Несмотря на яростную пальбу батальона, марокканцы с наступлением утра постепенно продвигались вверх по холму в своих серых пончо, будто сотни смертоносных безмолвных тюков; появлялись и исчезали среди оливковых деревьев, подкрадывались ближе и ближе. Начался артобстрел с позиций фашистов, и желтая земля, к ужасу неопытных бойцов батальона, взорвалась огромными фонтанами. К полудню дали приказ отступать. Все превратилось в хаос. На бегу Берни видел, что земля между оливами усеяна книгами, которые повыбрасывали из вещмешков солдаты: поэтическими сборниками, учебниками по основам марксизма и порнографией с мадридских развалов.

В ту ночь выжившие в изнеможении сидели на утопленной глубоко в землю дороге, которая прорезала плато. Не было никаких известий о том, как шло сражение на других участках фронта. От дикой усталости Берни заснул.

Утром русский командир штаба приказал остаткам батальона снова идти в наступление. Берни увидел, как капитан Уинтрингем заспорил с ним, их головы четко вырисовывались на фоне холодного неба, которое восходящее солнце превращало из лилово-розового в голубое. Солдаты были измотаны, их сильно убыло в числе. Марокканцы к тому времени окопались и привезли пулеметы. Однако русский был непреклонен, лицо каменное.

Людям приказали построиться в шеренгу и прижаться к высокому краю дороги. На заре фашисты снова начали обстрел, и грохот уже стоял оглушительный: трещали винтовки, стрекотали пулеметы. Берни ждал приказа и от изнеможения ни о чем не думал. Слова «на кой черт, на кой черт» стучали в голове, как метроном. Одни солдаты настолько обессилели, что тупо смотрели пустыми глазами прямо перед собой, неспособные даже бояться, другие тряслись от страха.

Уинтрингем пошел в атаку первым и почти сразу упал, сраженный выстрелом в ногу. Берни дернулся и задрожал, когда вокруг завизжали пули и люди, с которыми он проходил подготовку, стали валиться кто с криком, кто с тихим печальным вздохом. Берни продвинулся вперед на сотню ярдов, когда постоянное желание упасть и обнять землю стало непреодолимым. Он бросился под укрытие старого оливкового дерева, залег и прижался к толстому корявому стволу; пули свистели вокруг, трещали выстрелы. Берни смотрел на тела своих товарищей, их кровь просачивалась в светлую землю и окрашивала ее черным. Сжавшись, он пытался слиться с землей.

Ближе к полудню стрельба утихла, хотя Берни слышал, что дальше вдоль линии фронта она продолжается. Справа он увидел высокий крутой холм, покрытый жесткой, как щетина, сухой травой, и решил рвануть туда. Берни встал и побежал, сгибаясь едва ли не пополам, и почти достиг цели, когда раздался выстрел и он ощутил жалящий удар в правое бедро. Он крутанулся на месте, упал. Лежал и чувствовал, как кровь течет по ноге, но не смел взглянуть. Упираясь локтями и работая здоровой ногой, Берни пополз под прикрытие холма, старая рана напоминала о себе болезненными уколами в плечо. Еще одна пуля вспахала землю рядом с ним, но он все-таки сумел добраться до намеченной точки и отключился.

Когда Берни очнулся, день уже клонился к вечеру, становилось прохладнее. Он лежал в длинной тени холма и видел перед собой только несколько футов земли и камней. Сильно хотелось пить. Вокруг было тихо и спокойно, на оливе щебетала какая-то птаха, доносились приглушенные голоса. Говорили по-испански, так что, вероятно, это были фашисты, если только испанские войска не прорвались с севера. Но после того, что произошло на его участке фронта, Берни в это не верилось. Он лежал тихо, под головой вместо подушки – сухая земля, и чувствовал, что правая нога онемела.

То отключаясь, то приходя в сознание, он слышал голоса где-то впереди и слева. Через некоторое время Берни совсем очнулся, голова вдруг прояснилась, жажда стала мучительной. Вокруг было тихо, больше никто не разговаривал, только птица все пела – конечно, не та же самая.

Берни думал, в Испании будет жарко, в его воспоминаниях о поездке сюда с Гарри шесть лет назад сохранилась твердая, как молот, сухая жара. Однако в феврале, хотя дни были достаточно теплые, вечером становилось холодно, и Берни сомневался, что протянет здесь ночь. Он чувствовал, как вши ползают по дорожке волос у него на животе. Подцепил в базовом лагере и терпеть не мог это их щекотное копошение. Боль – странная штука: нога донимала его не так уж сильно, а вот желание почесать пузо было просто невыносимым. Однако он понимал, что наверняка окружен фашистами, которые приняли его неподвижное тело за труп и откроют огонь, стоит шевельнуться.

Сжав зубы от страха получить пулю и от боли, Берни приподнял голову. Ничего. Над ним только голый холм. Он с трудом перевернулся на спину. Боль стрельнула в ногу, и ему пришлось сжать челюсти, чтобы не закричать. Приподнявшись на локтях, он посмотрел вниз: половина штанины разорвана, бедро покрыто темной запекшейся кровью. Кровотечение прекратилось, – похоже, пуля не задела артерию, но если начать двигаться слишком энергично, то может возобновиться.

Слева он увидел два трупа в форме бригады. Оба лежали ничком, один был слишком далеко, чтобы его опознать, а вторым оказался Макки, молодой шахтер-шотландец. Осторожно, пытаясь не шевелить ногой и держась на локтях, Берни посмотрел на холм.

Футах в сорока над ним виднелся застрявший на вершине танк. Немецкий, какими Гитлер снабдил Франко. Из башни безвольно свешивалась рука. Вероятно, фашисты забрались на танках наверх и этот был остановлен за миг до того, как скатился бы вниз. Он опасно балансировал на краю, передняя часть висела в воздухе. Со своего места Берни видел трубки и болты под брюхом танка, тяжелые пластинчатые гусеницы. Махина могла в любой момент обрушиться на него. Нужно было двигаться.

Берни стал медленно отползать. Боль кинжалом вспарывала ногу, и через пару ярдов, обливаясь потом и тяжело дыша, он остановился. Теперь он хорошо видел Макки. Одну руку парню оторвало, она лежала недалеко от тела. Грязные каштановые волосы слегка шевелились на ветру – в смерти, как и в жизни, – только лицо, довольно безобразное, было совершенно белым; закрытые глаза придавали ему умиротворенный вид.

«Бедняга», – подумал Берни и ощутил, как защипало от слез уголки глаз.

Впервые увидев трупы людей, привезенные с полей сражений в Мадрид и разложенные рядами на улице, Берни от страха ощутил тошноту. Однако вчера, когда они пошли в бой, его не тошнило. Так и должно быть под обстрелом. Отец говорил ему однажды, вспоминая битву на Сомме, а такое случалось с ним не часто: «Все органы чувств должны быть настроены на выживание. Ты не видишь – ты внимательно следишь, как следит за добычей зверь. Ты не слышишь – ты чутко вслушиваешься, как зверь. Ты становишься сосредоточенным и бессердечным, как зверь на охоте». У отца случались долгие приступы депрессии, он проводил вечера в своем маленьком кабинете в глубине магазина, сидел при слабом желтом свете лампочки и пытался забыть пережитое в траншеях.