Энн Маккефри - Наследница Единорогов

• Название: Наследница Единорогов
• Автор: Энн Маккефри
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04049-8

Спасательная капсула, найденная в поясе астероидов, меняет жизнь и судьбы множества людей. Ведь в ней – ребенок легендарной расы единорогов, наделенных уникальными возможностями и, по преданиям, способных приносить счастье и богатство тому, с кем он подружится.

---

– Мы даже будем сами наливать себе напитки, – сказал Хафиз, указывая на кувшин. – Я видел, что, будучи добрым нео-хаддитом, ты следуешь слову Первого Пророка и отказываешься от вина, не принимая смягчения обычаев, которое позволяют Второй и Третий Пророки. Я сам как правило за обедом пью килумбембское пиво, но сегодня разделю с тобой охлажденный сок мадигади, приготовленный для моих дорогих гостей.

Рафик кивнул, правда, не без сожаления. Как прекрасно знали и Гилл, и Калум, он с удовольствием выпил бы кружку холодного килумбембского пива, которым эта планета славилась – так же, как и жареными моллюсками.

– Даже и не думай, – прошептал ему на ухо Калум. – Если я могу носить все эти тряпки и быть похожим на белый воздушный шар, чтобы поддержать твою игру, то и ты как-нибудь обойдешься сегодня фруктовым соком. Да не забывай делать вид, что он очень тебе нравится.

– Твоя старшая жена чем-то недовольна? – спросил Хафиз. – Надеюсь, это не очередной припадок?

Рафик попытался наступить на ногу Калуму, но наступил только на подол его платья.

– Она в добром здравии, благодарю, дядюшка, – ответил он, – ей просто захотелось поболтать о каких-то мелочах, как это любят делать женщины.

– Женщины, которые не носят вуалей и не прячутся от мужских взглядов, – довольно язвительно заметил Хафиз, – имеют больше возможностей найти интересные темы для беседы… о, ладно, ладно! Я больше ни слова не скажу об откровениях Мулей Сухейла.

– Мы всего лишь возвращаемся к чистым традициям нашей истинной веры, – довольно-таки напряженно ответил Рафик.

– Тогда давайте же сегодня последуем еще одной традиции, – предложил Хафиз, – и выпьем из одного кувшина в знак полного доверия, царящего в нашей семье.

Он устроил целый спектакль из разливания по их кружкам холодного сока мадигади, налил себе последним и сразу отпил большой глоток, словно желая показать, что напиток безвреден. Рафик поднял свою кружку, однако внезапно раздавшийся снаружи шум отвлек его и заставил вернуть кружку на место. До тех, кто собрался за столом, доносились возбужденные голоса и тонкие пронзительные причитания какой-то старухи.

– Амина! – вздохнул Хафиз, поднимаясь с места. – Старая нянька Тафы. Она использует любую новость с юга, чтобы разыграть очередную сцену из мыльной оперы. Лучше мне ее успокоить. Простите за то, что ваш покой был нарушен, и продолжайте трапезу – я могу задержаться на какое-то время.

С этими словами он, нахмурившись, быстро покинул комнату.

Гилл взял горсть моллюсков, жареных в масле, и принялся с наслаждением уплетать их за обе щеки.

– :Ну, он же сказал, что мы можем продолжать, – ответил рыжебородый на молчаливый укор Рафика. – К тому же, хотя этот стол и подогревает блюда, но навряд ли моллюски смогут бесконечно оставаться хрустящими, – он глубоко вздохнул и потянулся за своей кружкой. – Надо признаться, раньше я не пробовал их такими горячими и острыми.

– Любая пристойная еда кажется вам, варварам, слишком острой, – заметил Рафик. – Акорна, что ты делаешь?.

Девочка возилась со своими вуалями, пока они не образовали спутанный клубок.

– Подожди-ка, милая, дай, я поправлю, – предложил Гилл. – Рафик, а что, есть причины, по которым ей по-прежнему стоит скрывать лицо за ужином? Что-то мне не кажется, что Хафиз увидит нечто такое, чего еще не успел увидеть раньше.

– Да, только тогда он может спросить, почему я не позволяю и второй своей жене открыть лицо, – утомленно ответил Рафик. – Полагаю, тогда мне пришлось бы объяснять, что она так уродлива, что самый ее вид может испортить удовольствие от трапезы…

Калум пнул его под столом.

– Вот странность… – проговорил Гилл, ощупывая лоб Акорны.

– Что? Ты думаешь, у нее жар?

– Ее кожа достаточно прохладна. Но вы посмотрите на ее рог!

По всей длине рога образовывались большие капли прозрачной жидкости, которые Акорна безуспешно пыталась стереть краем вуали.

– Выпей холодного сока, милая, ты сразу почувствуешь себя лучше, – предложил Гилл, подавая ей кружку.

Мгновение Акорна растерянно смотрела на него, потом взяла у Гилла кружку и, вместо того, чтобы поднести его ко рту, опустила в него свой рог.

– Что ты делаешь?..

– Так же она поступала и с грязной водой в ванной. Акорна, дорогая моя, ты думаешь, что этот сок грязный? Но он в порядке, то, что в нем плавает – это только сок мадигади!

– Не грязный, – твердо ответила Акорна.

– Ну что ж, хорошо…

– Плохой , – она снова наклонила голову, на этот раз опустив рог в кружку Гилла. – Теперь на сто процентов хороший, – сообщила она ему.

Трое мужчин переглянулись.

– Он так демонстративно налил всем из одного кувшина… – проговорил Гилл.

– С чего бы ему хотеть отравить нас? Он думает… я хочу сказать, – поправился Калум, тщательно подбирая слова: а вдруг кто-нибудь их подслушивает? – мы согласились пойти навстречу всем его желаниям.

– О, это всего-навсего глупые детские фантазии, – беспечно ответил Рафик, однако, поднявшись, протянул Акорне две кружки – свой и Калума. – Не о чем волноваться. Давайте продолжим трапезу!

При этих словах он слегка покачал головой, давая понять, что его не следует понимать буквально.

Когда Акорна склонилась к кружке Рафика, на ее роге снова проступили капли испарины. Она погрузила его в сок и удовлетворенно улыбнулась.

– О… минутку, – остановил ее Рафик, когда девочка намеревалась сделать то же с кружкой Калума. Поставив кружку на место, он предложил девочке на проверку другой – тот, из которого пил сам Хафиз. Никакой реакции рога это не вызвало.

– Как он это сделал? – беззвучно спросил Гилл.

– Должно быть, зелье было не в кувшине, а в кружках, – еле слышным шепотом ответил Рафик. Он быстро поменял местами кружки Калума и Хафиза, затем сел и положил себе риса с пилавом. – Давайте же, жены мои, – жизнерадостно и добродушно проговорил он в полный голос, – праздновать и радоваться!

На тарелку Акорны он положил целую гору фруктов и зелени; как раз в этот момент в зале снова появился Хафиз.

– Похоже, новости с юга вовсе не так плохи, дядюшка?

Губы Хафиза искривились в неприятной гримасе:

– Могло быть и хуже, – ответил он. – А могло быть и лучше. Юката Батсу вернул мне всего остального Тафу. Живого, – прибавил он почти безразлично. – Амина не может решить, радоваться ли ей возвращению ее воспитанника или горевать о потере его ушей.

– Примите поздравления со счастливым возвращением вашего сына, – сказал Гилл. – И мне… хм… очень жаль, что так получилось с его ушами.

Хафиз пожал плечами:

– Мой хирург их заменит. Не слишком большая потеря: все равно его уши уж слишком оттопыривались. А что до самого Тафы… – Хафиз вздохнул. – Ни одному хирургу не исправить то, что должно находиться между его ушей. Он, понимаете ли, ожидал, что я тоже поздравлю его со счастливым возвращением, словно не понимает, что Батсу освободил его в знак презрения, чтобы показать, как мало его тревожит все, что Тафа может против него предпринять. Он так же глуп, как и его мать! – с этими словами Хафиз скатал из клейкого пива шарик, обмакнул его в пилав и проглотил одним глотком. – Ешьте, ешьте, друзья мои. Прошу простить меня за то, что эти мелкие заботы прервали наш приятный семейный ужин. Попробуйте сок мадигади, пока он не нагрелся: когда сок нагревается, он теряет часть своего тонкого вкуса, – Хафиз снова отпил глоток из стоявшей перед ним кружки.

– Действительно, – последовав примеру своего дядюшки, заметил Рафик, – у этого сока какое-то тонкое, незнакомое мне послевкусие.

– Почти горькое, – заметил Гилл. – Хотя и приятное, – прибавил он, поспешно отпив большой глоток, прежде чем Хафиз успел удивиться его словам или что-то заподозрить.

Поскольку никто из них не знал, какое именно зелье Хафиз подсыпал в их кружки, и как быстро оно должно начать действовать, они пристально следили за Хафизом, ища подсказки. Минут через пятнадцать Хафиз почти перестал есть, словно забыл о еде на своей тарелке. Его речь стала бессвязной, он начал забывать, о чем говорил, и стал повторяться.

– Слышали когда-нибудь насчет двух лошадей, Суфи-дервиша и джина? – он пустился рассказывать длинную запутанную историю, которая, как подозревал Гилл, была бы очень интересной, если бы Хафиз то и дело не терял нить рассказа.

Рафик и Гилл также перестали есть; они сидели, опираясь на стол, и смеялись так же громко, как и сам хозяин. Калум прислонился к стене, более всего напоминая бесформенный сверток белой ткани, и принялся похрапывать. Акорна переводила взгляд с одного мужчины на другого, ее зрачки сжались в узкие черточки, но тут Гилл крепко сжал руку девочки, стремясь успокоить ее.

– Не тревожься, милая, – прошептал он, когда Хафиз разразился новым приступом хохота, – это только игра.

Наконец, Хафиз прервал рассказ на середине и бессильно ткнулся лицом в свою тарелку с рисом. Остальные трое мужчин зорко следили за ним, пока мерное похрапывание не убедило их в том, что хозяин уснул.