Георгий Миронов - Гладиаторы «Спартака»

• Название: Гладиаторы «Спартака»
• Автор: Георгий Миронов
• Издательство: Вече
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-94538-439-9

Новый роман "Гладиаторы «Спартака» известного прозаика Георгия Миронова по жанру можно было бы отнести и к триллеру, и к психологическому детективу. События развиваются в нем так стремительно, что читатель не успевает следить и за атаками «Спартака» на футбольных полях Европы, и за жестоким поединком двух боссов «русской мафии» вокруг турнира «ЕвроТОТО».

И все же это — роман, а не криминальный очерк или документальный рассказ. В то же время сочетание удачного описания реалий большого спорта и вымысла создает в романе замечательный эффект правдоподобия. «Спартак» пока еще не выиграл общеевропейского кубка. Но только пока!

---

— Не любишь женские детективы?

— Не люблю. Какие-то они сильно ироничные, ернические. Первые десять-двадцать страниц — любопытно, потом скучно. А уж если поставить перед собой задачу прочитать подряд несколько романов какой-нибудь модной писательницы, то... Ну, да речь не о дамах. Потому возвращаюсь к судьбе несчастного Шаповалова. Итак, есть данность. Коллекционер умер не своей смертью, но в своей квартире, причем дверь закрыта изнутри. Врагов у него не было. Казалось бы, ничего из его редчайшей коллекции, оцениваемой в сотни тысяч долларов, не пропало...

— Казалось бы? — тут же уточнил Зрелов.

— В процессе, как у нас говорят, оперативно-следственных действий было точно установлено: пропала одна редкая вещь — рисунок английского художника ХVIII века Уильяма Хогарта «Обнаженная натурщица».

— Вещь дорогая?

— Дорогая уже потому, что мастер известный и работа дивная. Знаю ее по единственному воспроизведению в альбоме начала XIX века. Но стоила бы она, скажем, 10 тысяч долларов. Однако, исходя из того, что это была единственная «ню» в творческом наследии выдающегося англичанина...

— Ню... Что-то знакомое... — насторожился Зрелов.

— Так специалисты обозначают жанр «обнаженная женская натура», — пояснил Патрикеев.

— Голая дамочка, значит...

— Можно и так сказать. Так вот, исходя из того, что других рисунков, а тем более картин, изображавших обнаженную женскую натуру, в наследии мастера нет, коллекционеры, — а есть среди них и такие, кто собирает либо только работы Уильяма Хогарта, либо только «ню» в творчестве европейских мастеров, могут отдать за такой вот небольшой рисунок до ста тысяч «зеленых».

— Ого! — присвистнул Петр. — У нас и за меньшие суммы убивают. А работа точно пропала после смерти коллекционера? Не мог он...

— Вот что значит читать только хорошие детективы, — удовлетворенно констатировал Егор. — Вопрос поставлен правильно. Когда я, по просьбе Аверьянова, приехал на место преступления, у меня после тщательного осмотра квартиры и всех картин и рисунков, не только висевших на стенах, но и тех, что хранились в папках на стеллажах, тоже возник вопрос: а не мог ли Шаповалов передать работу на какую-нибудь выставку? Пришлось моим ребятам потратить немало времени. И точно было установлено, что никаких выставок по теме нигде в это время не было, и в обозримом будущем не планировалось ни выставок европейских «ню», ни экспозиций работ Уильяма Хогарта.

— А искали в квартире хорошо?

— Очень. И обнаружили интересную вещь: «ню» Хогарта была заменена в раме репродукцией. Очень хорошей, но репродукцией. Причем — другой работы Хогарта.

— Непрофессионал сработал?

— Думаю, профи, но просто не предполагал, что в прокуратуре могут оказаться люди, способные отличить репродукцию от подлинника, а работу Хогарта, скажем, от Шардена...

— Честно говоря, Хогарта от Шардена и я, может быть, не отличу, — озадаченно покрутил головой Зрелов.

— У тебя другие таланты и знания, — успокоил друга Патрикеев, — тебе это и не надо, пока не начнешь коллекционировать. Да и тогда не надо. Всегда можешь со мной посоветоваться — и по искусству, и по криминологии.

— Как и ты со мной — по компьютерам или по спорту.

— К этому еще вернемся. А пока, напоминаю тебе, картина такая: убит крупный коллекционер. Похищена редкая работа, оцениваемая — даже по стартовой цене на европейских аукционах — не менее чем в 50-70 тысяч долларов. Убийство совершено с помощью спецсостава, которым пользовались французы как во время военных действий за пределами страны, так и в ходе миротворческих операций за рубежом.

— Яд какой-нибудь?

— Нет, вполне на первый взгляд мирное вещество. Но у здорового человека оно сильно стимулирует работу сердца и помогает пережить болевой шок, резкое истощение организма в результате острой потери крови и т.д. А вот на больное сердце...

— Ты же говорил, что у твоего коллекционера было здоровое сердце, — напомнил Петр.

— Здоровое в сравнении с предынфарктными сердцами многих его сверстников, — уточнил Егор. — Но, как показали наши консультации с его лечащим врачом, у него было повышенное давление — гипертония второй степени и стеноз четырех сосудов: обеих аорт и сонных артерий. Как сказали специалисты, в обычной ситуации — не смертельно. Он мог бы жить с этой формой ишемической болезни сердца еще лет десять-пятнадцать, если и бывали легкие приступы — то лишь при резкой физической нагрузке или остром стрессе.

— А препарат этот...

— Как раз и создавал такие психические и соматические перегрузки. Причем в очень короткий промежуток времени. Сердце не успело адаптироваться. И практически здоровый — если учесть 70-летний возраст — человек скончался. Кровь рванула сквозь зажатые стенозом сосуды, сорвала сгусток со стенки, тромб пошел в сердце и — инфаркт.

— Ты прямо специалистом стал по этой части,... — усмехнулся Петр.

— Может, что-то и не так изложил из того, что сказано в медэкспертной справке, но приблизительно, близко к тексту, как говорится, — пожал плечами Егор.

— Хорошо, старик убит...

— Ничего тут хорошего нет, — сказал Патрикеев, вытирая потное тело черным махровым полотенцем.

— Я не в том смысле, а в смысле приближения тебя к разгадке преступления. Старик убит. Ясно — от чего. На кого падают подозрения?

— Тебя интересует портрет преступника?

— Ну, что-то вроде того...

— Это человек, — не спрашивай, как это определили, но за точность я ручаюсь, — лет 35-40, с хорошо развитыми мышцами либо в прошлом спортсмен, либо, учитывая, что упомянутым выше составом пользовались солдаты и офицеры французских спецвойск, — ветеран такого подразделения. Скорее всего — брюнет, национальность — француз или итальянец. В момент преступления был в парике темно-каштанового цвета, лайковых перчатках, поверх которых были натянуты хирургические. У него отличное зрение, очков во всяком случае не носит и контролирует предметы на расстоянии 20-30 метров. Физически силен. Находчив...

— Погоди, погоди... — покрутил головой Петр. — Что находчив, понятно. Придурка на такое задание не пошлют...

— Это — логика. А есть еще анализ действий преступника на месте происшествия. Он нашел в квартире все имевшиеся там тайники. Их обнаружили и наши сотрудники. Но они — профессионалы.

— Он тоже профессионал.

— Он — по другой части.

— А скажи, разве не могли это спецсредство дать не бывшему французскому спецназовцу, а обычному киллеру?

— Могли. Но обычные киллеры не способны, как правило, сделать укол так мастерски, как обученный этому для действий в экстремальных ситуациях спецназовец.

— Значит, в квартире были тайники? Ну, действительно детектив. И что же в них обнаружили твои парни?

— А ничего. Или почти ничего.

— Все унес киллер?

— Если бы. У нас есть такие технологии, что можем определить, какие предметы хранились в тайнике и, более того, когда их оттуда вынули.

— Фантастика...

— Не большая, чем новые поколения твоих компьютеров.

— И что же?

— Установили, что вещи, хранившиеся в тайниках, были вынуты оттуда задолго до появления в квартире этого таинственного убийцы.

— Ты сказал, ребята из Мосгорпрокуратуры «почти ничего» не нашли. Значит, что-то все-таки нашли?

— Да, скорее всего они нашли как раз то, что искал преступник.

— И что же это было?

— Уникальная брошь работы середины ХVIII века. Судя по всему, наводка бандита была как раз на две вещи: рисунок Хогарта и эту брошь, — констатировал Патрикеев.

— Только на них? — удивился Петр.

— А ты сам посуди. На стенах остались нетронутыми ценнейшие картины и рисунки, среди которых — подлинники Леонардо да Винчи и Рубенса.

— И?..

— Миллионы долларов стоила вся коллекция. Если ее продавать на аукционе. Если же коллекционерам или держателям тайных коллекций...

— Есть и такие?

— Есть. Это те богатые люди, которые в страстном желании завладеть каким-то раритетом сами инициируют ограбления музеев и частных коллекций или просто покупают явно краденые раритеты. И после этого, естественно, никогда не дают сведений в мировую искусствоведческую печать, никогда не выпускают полных каталогов своих коллекций.

— Собаки на сене?

— Что-то вроде того. Гобсеки от искусства. Так вот, если продать коллекцию таким тайным собирателям, то и того больше.

— Но почему же убийца и грабитель, так рискуя, все же взял лишь рисунок Хогарта и...

— И хотел взять еще и уникальную брошь? Да потому, что у него заказ был на рисунок и брошь.

— А брошь-то что, редкая и дорогая?

— Сами камни — не очень дорогие. Хризолиты, бриллианты, аквамарин, кораллы, топазы, гранаты, альмандины, гиацинты. Хотя, конечно, очень хорошей огранки. Но тут еще ценится работа...

— Ты же, кажется, говорил, что это вещь неизвестного мастера...