Глен Кук - Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме

• Название: Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме
• Автор: Глен Кук
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• ISBN: 978-5-389-18790-0

«Огонь в его ладонях» «И не щадить никого» «Империя, не знавшая поражений»

---

Он позвал к себе капитанов Непобедимых.

Его охрана теперь состояла из трех тысяч человек, превратившись в личное войско, независимое от того, которым командовал Насеф. Молчаливые и по большей части безымянные, они образовывали абсолютно преданное ему и полностью неподкупное братство. За прошедший год они самостоятельно провели в пустыне несколько операций. В отличие от солдат Насефа, они не бросались атаковать и грабить роялистов. Они приходили на преимущественно дружественные территории и оставались там, беря на себя как административные, так и оборонительные задачи. Они говорили от имени Всевышнего, но сдерживали энтузиазм, обращая в свою веру собственным примером. Местных роялистов они не трогали, пока те вели себя мирно и занимались своими делами. Занятые ими территории в основном не омрачались раздорами. Несколько раз у них даже случались стычки с людьми Насефа, поскольку они никому не позволяли нарушать царящее на их землях спокойствие.

– Вернулся ли мой брат, Бич Господень? – спросил Эль-Мюрид, когда собрались все командиры.

– Прошлой ночью, Ученик.

– Он не пришел увидеться со мной. Приведите его.

Через полминуты после того, как посланник ушел, Ученик насмешливо добавил:

– Я был бы крайне признателен, если бы кто-нибудь одолжил мне кинжал-убийцу харишей. – Хотя Эль-Мюрид знал главных членов культа и некоторые стояли сейчас перед ним, он позволял им хранить свои тайны. Для него эти люди были крайне полезны. – Оставим его здесь как напоминание о том, в чьих руках в конечном счете находится власть.

Зал для аудиенций Эль-Мюрида, где стоял Малахитовый трон, подавлял размерами. Просители вынуждены были подниматься на некое подобие трибун и ждать своей очереди, прежде чем им дозволялось высказать просьбу вместе с аргументами в ее пользу. К двадцати двум годам, пройдя через личный ад нерешительности и сомнений, Эль-Мюрид стал жестким волевым диктатором, не терпевшим любого неповиновения. Мужчины и женщины Себиль-эль-Селиба жили в соответствии с буквой его законов.

Меньше чем через две минуты Непобедимый положил кинжал-убийцу на полку рядом с главной трибуной для просителей. Одобрительно улыбнувшись, Эль-Мюрид посоветовал чуть подвинуть клинок, чтобы его не было видно с Малихитового трона.

Они ждали.

В зал угрюмо вошел Насеф, плотно сжав бледные губы. Его сопровождал Непобедимый с надменной усмешкой на устах. Эль-Мюрид догадался, что они поспорили и Насеф был вынужден уступить.

Насеф приблизился к главной трибуне. Он был настолько зол, что даже не огляделся вокруг. Эль-Мюрид, словно наяву, видел собиравшиеся в его голове тучи. А потом Насеф заметил неподвижно стоявших в тени Непобедимых, и часть его гнева и высокомерия тут же улетучилась.

– Твой генерал к твоим услугам, мой повелитель Ученик.

Уверенность в себе еще больше оставила Насефа, когда он увидел кинжал-убийцу. Казалось, тот нес в себе некое личное послание от культа харишей, неизвестное даже самому Эль-Мюриду.

Между Насефом и Непобедимыми шла тихая борьба за власть. Эль-Мюрид, вовсе не будучи столь невежественным, как полагали некоторые его последователи, знал о ней и надеялся использовать ее, чтобы подавить стремление Насефа к независимости. Порой ему казалось, что шурин пытается создать собственную империю. Больше же всего Эль-Мюриду хотелось найти рычаг воздействия на Насефа, который позволил бы ему вырваться за пределы Себиль-эль-Селиба. Жизни в заточении он больше выносить не мог.

Однако он не стал упоминать о настоящих поводах для недовольства, которые давал ему военный генерал.

– Бич Господень, ты хвастался, будто можешь одним лишь словом собрать двадцать тысяч воинов?

– Именно так, о Просвещенный.

Эль-Мюрид с трудом подавил усмешку. Насеф преувеличивал, и ему предстояло за это поплатиться.

– Скажи свое слово, генерал. Собери своих воинов. Я решил двинуть войска на Аль-Ремиш.

Насеф помедлил, глядя на Непобедимых, но не нашел в их взгляде ни капли сочувствия. Это были преданные псы Эль-Мюрида, готовые исполнить любой его приказ. Он посмотрел на кинжал, затем на Эль-Мюрида:

– Как прикажешь, мой повелитель Ученик. Я сейчас же разошлю известие о призыве. – Он прикусил губу.

Эль-Мюрид слегка удивился – он не ожидал, что Насеф столь легко согласится.

– Тогда иди. Уверен, у тебя будет много работы. Я хочу начать как можно раньше.

– Воистину, о Просвещенный. Прежде чем двинуть войска на Аль-Ремиш, нужно основательно подготовиться. Пустыня недружелюбна к солдатам.

– Она – творение зла и, естественно, служит ему. Но ее можно победить, так же как и само зло.

Насеф молча поклонился и вышел.

Эль-Мюрид не упускал его из виду. Не все Непобедимые носили белые одежды и служили в отрядах. Некоторые оставались тайными членами братства, исполняя роль шпионов для командиров.

Насеф сдержал слово. Он послал гонцов и собрал капитанов, которые тут же занялись решением проблем, связанных с переходом большого войска через пустыню. Удовлетворенный, Эль-Мюрид почти о нем забыл.

Затем ему удалось провести редкий вечер в кругу семьи.

Личная жизнь Ученика потрясла бы консервативных Непобедимых. Но Эль-Мюрида многому научила попытка убедить Мерьем свидетельствовать в его пользу на суде. Их союз был союзом равных, но они скрывали его за запертыми дверями. Он обустроил себе роскошные покои в Новом замке. В них даже имелся большой бассейн для отдыха и купания, хотя во время осады он должен был играть роль резервуара для воды.

Мерьем встретила его с радостной улыбкой, столь многое для него значившей.

– Я боялась, что тебя задержат.

– Только не сегодня. Сегодня ты нужна мне куда больше, чем я им. – Он закрыл дверь и поцеловал жену. – Ты терпеливая женщина. Просто чудо. Ты так изменилась после Эль-Аквилы…

– Нас меняют мужчины, – улыбнулась она. – Идем. Сегодня не будет никого, кроме нашей семьи. Я даже сама готовлю ужин, чтобы обойтись без посторонних.

Он прошел за ней в следующую комнату – и замер.

С их сыном Сиди и все еще безымянной девочкой сидел Насеф, рассказывая им пугающую пустынную историю. Эль-Мюрид недовольно поджал губы, но, не говоря ни слова, расположился на подушке. Насеф был братом Мерьем, и дети его любили, особенно девочка. Иногда она выбиралась из дому и следовала за дядей по всей долине, не в силах поверить, что через нее до отца могут добраться враги.

– Придется немного подождать, – сказала Мерьем. – Почему бы тебе не расслабиться в бассейне? У тебя всю неделю не было такой возможности.

– Я тоже хочу! – крикнул Сиди.

– У тебя отрастет чешуя, как у рыбы, если будешь столько времени проводить в воде, – рассмеялся Эль-Мюрид. – Ладно, идем. Насеф, когда доберемся до моря, сделаем Сиди нашим адмиралом. Его не оттащить от воды.

Насеф встал:

– Пойду тоже с вами. Моя старая шкура грязна уже два месяца. Сиди, у меня для тебя есть дело – научи меня плавать. Возможно, мне это понадобится, раз уж твой отец собрался взять нас на море.

– А я? – требовательно спросила девочка.

Она терпеть не могла воду, но ей не хотелось терять из виду дядю. Отцу она напоминала собственную мать в детстве.

– Ты девочка, – сказал Сиди таким тоном, будто это было достаточным поводом, чтобы заковать ее в колодки, не говоря уже о том, чтобы запретить купание.

– Можешь растаять, сахарок, – улыбнулся отец. – Идемте, мужчины.

Лежа в прохладной воде, он наслаждался так, как не получалось даже в объятиях Мерьем. Он расслаблялся целых полчаса, пока Сиди и Насеф визжали, плескались, смеялись и топили друг друга.

– Ладно, Насеф, – наконец сказал Эль-Мюрид. – Пора.

Шурин не стал делать вид, будто не понял. Он подтолкнул Сиди к краю бассейна:

– Пора вылезать. Обсушись, оденься и иди помоги маме.

– Почему меня каждый раз гонят, когда кто-то хочет поговорить?

– Слушай его, сын, – сказал Эль-Мюрид. – И вытрись как следует, прежде чем одеваться.

– Я начинаю жалеть, что так и не женился, – вздохнул Насеф, когда Сиди ушел. – Мне не хватает своих детей.

– Ты не так уж стар.

– Да. Но у меня неподходящая работа. Взять жену – значит слишком искушать судьбу. Фуад захватил бы меня в плен в первом же сражении.

– Может, ты и прав. Возможно, солдату не следует жениться. Слишком тяжко для всей семьи.

– Мы одни, – помолчав, сказал Насеф. – Никто нас не услышит, и мы никого не оскорбим своими словами. Можем мы поговорить как братья? Как те двое, что вместе выехали из Эль-Аквилы и сражались бок о бок в пустыне? Просто как Насеф и Мика, у которых слишком много общего, чтобы ссориться?

– Сегодня мы в кругу семьи. Постарайся не касаться других тем.

– Хорошо. Ты женился на моей сестре, единственном моем друге в этом мире. Я твой брат. И меня мучает тревога. Мы беремся за предприятие, заранее обреченное на провал. Брат мой, говорю из любви к тебе, и никак иначе: мы не можем захватить Аль-Ремиш. Пока не можем.