Глен Кук - Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме

• Название: Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме
• Автор: Глен Кук
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• ISBN: 978-5-389-18790-0

«Огонь в его ладонях» «И не щадить никого» «Империя, не знавшая поражений»

---

– Да, валиг. Пернтигана крайне интересует некий феномен, который банкиры начали называть «золотым швом Каср-Хелал». Каср-Хелал – это укрепленное даймиельское торговое поселение на краю Сахеля. То самое, где, как я понимаю, отец Ученика обменивал товары на соль…

– Мегелин! Хватит ходить вокруг да около!

– Ладно. В последнее время в Хеллин-Даймиель через Каср-эль-Хелал начали в больших количествах попадать новые монеты. Отсюда и название «золотой шов Каср-Хелал». По словам Пернтигана, дом Бастаноса – крупнейший даймиельский международный банк – принял вкладов на сумму в миллион даймиельских дукатов. И это только один банк. Пернтиган прислал длинный список вопросов о том, что происходит в Хаммад-аль-Накире, оправдываясь тем, что занимается исследованиями по теории финансов. Естественно, настоящий его мотив – что-то с этого поиметь.

– Нельзя ли в конце концов перейти к сути? К чему ты клонишь? К тому, что деньги поступают из пустыни?

– Именно. В том и корень загадки. У торговцев есть поговорка, что монеты в пустыне столь же редки, как лягушачий мех. В этих краях долги всегда оплачиваются услугами или натурой. Разве не так? Все серебро и золото, что тут есть, склонно оставаться без движения. – Радетик показал на кольца и браслеты Юсифа, составлявшие немалую часть личного состояния валига. Жители Хаммад-аль-Накира обычно носили на себе или прятали любые драгоценные металлы, которыми владели, и расставались с ними лишь в самом крайнем случае. – Перемещение ценностей из пустыни в таких масштабах, как описывает Пернтиган, – крупная финансовая аномалия. Банкиры тревожатся, хоть и получают с этого прибыль. Они предвидят гигантскую экономическую катастрофу.

Юсиф озадаченно взглянул на него. Половину сказанного Радетику приходилось формулировать на языке Хеллин-Даймиеля – в пустынном языке недоставало финансового словаря. И хотя Юсиф немного говорил на даймиельском, торговый жаргон был ему недоступен.

– Пернтиган общался со знакомыми в банковских кругах, – продолжал Мегелин. – Он составил список имен, связанных с подозрительными вкладами, а также еще один перечень вопросов. И если сопоставить все это воедино, появляется немало поводов для беспокойства.

– Как я понимаю, кто-то посылает за пределы королевства громадные богатства?

Радетик кивнул – пусть и с опозданием на пять минут:

– Именно. Главный вопрос в том, кто и зачем это делает.

Немного подумав, Юсиф уже собрался ответить, но его потянул за одежду Гарун:

– Отец? Можно мне?

– Конечно, – улыбнулся валиг. – Посмотрим, стоит ли этот старый пройдоха своего жалованья. Покажи нам, чему он тебя научил.

Радетик тоже улыбнулся. Похоже, мальчик начал преодолевать врожденную сдержанность.

– Есть только двое, у кого может быть столько денег. Король и Эль-Мюрид.

– На чем основаны твои выводы? – спросил Радетик.

– Король – потому что он принимает деньги вместо услуг. И еще он берет ренту и торговые пошлины. А Эль-Мюрид – потому что он уже несколько лет грабит народ.

Юсиф взглянул на Радетика:

– Ну? Вижу по твоему взгляду, что он не прав. Объясни.

– Не совсем. Он просто не сумел сделать всех выводов. Тортин указывает, что семейство Квесани внесло крупный вклад и приобрело собственность на Ауссурском побережье. Это полоска берега к северу от Дунно-Скуттари, своего рода кладбище слонов для низложенных принцев. Создается впечатление, будто кто-то в Аль-Ремише пытается гарантировать Квесани безопасность.

– Только не Абуд. Он не настолько прозорлив.

– Может, Фарид? Не важно. Это лишь небольшая часть денежного потока, и не она беспокоит Тортина. У причины его тревоги два других источника. Гарун упоминал о добыче от грабежей, но не сумел сообразить, что грабежом занимается вовсе не Эль-Мюрид. Вкладчики – Карим, эль-Кадер, эль-Надим и остальная их банда.

– Бандиты-генералы Насефа. Это хорошая новость, Мегелин. Мы сможем доставить Бичу Господнему немало хлопот, распространив эти сведения. Собственно, сами Непобедимые могут с ним разделаться, если узнают, что он что-то утаивает от Эль-Мюрида.

Радетика подобный вариант нисколько не обрадовал.

– Наша сторона тоже может пострадать.

– Ты про деньги Абуда? Они принадлежат ему, и он может делать с ними все, что захочет. К тому же он не грабит королевство.

– Я не про Абуда, а про духовенство. Они посылают за пределы королевства столько же золотых слитков, сколько банда Насефа. А значит, они оскверняют святые места, переплавляя золото и серебро. Как поступят правоверные, если узнают, что их грабят собственные священники? Эль-Мюрид еще может как-то оправдать Насефа – солдаты грабят своих врагов. Но от священнослужителей нам никуда не деться. Многие уже проклинают Насефа, но не Эль-Мюрида. Насеф для них – некий компромисс, который Ученик вынужден был заключить с судьбой, и они полагают, что, когда Царство Мира Эль-Мюрида станет реальностью, Насеф просто исчезнет.

– Похоже, Насефа это тоже беспокоит. Он и его парни немного откладывают себе на старость.

– Тебе не кажется, что поведение духовенства приведет к появлению множества новых сторонников Эль-Мюрида?

– Безусловно. Я напишу Абуду.

– Который сидит под пятой священников и даст тебе тот же самый ответ, который дает с тех пор, как началась вся эта заварушка. Если вообще сочтет нужным ответить.

– Ты прав. Конечно. Нам лишь нужно припугнуть нескольких священников. И сохранить все в тайне. – Юсиф устало закрыл глаза. – Мегелин, что бы ты сделал, если бы твои союзники доставляли больше хлопот, чем враги?

– Не знаю, валиг. В самом деле не знаю. Глупость и некомпетентность приносят свои плоды. Все, что я предвижу, – все большее разложение, в основном моральное. Возможно, Хаммад-аль-Накир все же нуждается в очистительном пламени Эль-Мюрида.

Гарун схватил Радетика за локоть:

– Не сдавайся, Мегелин.

На лице мальчика застыла упрямая решимость, отчего он вдруг показался намного старше своих лет. Радетик с сожалением подумал, что этому ребенку предстоит расти в пламени столь хаотического костра.

6 В чужие королевства

Исхудавшие и продрогшие, Браги и Хаакен остановились на вершине последнего перевала.

– Там, внизу, уже весна, – заметил Браги, поддерживая брата. – Та зелень – вероятно, лиственный лес.

– Сколько еще? – прохрипел Хаакен.

– Три дня? Или пять? Недолго.

– Ха!

Бывали дни, когда им не удавалось пройти и мили – как, например, вчера. Похоронив в мерзлой земле Сорена, они сражались с заснеженным склоном, пока не рухнули от усталости.

Сигурд умер почти месяц назад. Переход занял два месяца.

– Я не смогу, – выдохнул Хаакен. – Иди дальше без меня.

Подобное он уже предлагал раньше.

– Все уже позади, Хаакен. Отсюда только вниз.

– Я устал, Браги. Мне нужно отдохнуть. Я догоню.

– Идем. Раз-два. Раз-два.

У подножия было куда теплее, чем в высокогорье. Юноши сделали привал на неделю, восстанавливая силы. Дичь встречалась редко. Они замечали следы местных племен, а однажды прошли мимо руин маленькой бревенчатой крепости, сгоревшей не более месяца назад.

– Похоже, мы недалеко от итаскийского герцогства Грейфеллс, – сказал Браги, обгладывая кроличью ногу. – Эта тропа должна вести к тракту, который отец называл Северной дорогой, – прямому пути к городу Итаския.

Королевство Итаския и его столица носили одно и то же имя, как и в нескольких других государствах, которые выросли вокруг сильного города, пережившего Падение.

– Я бы предпочел, чтобы ты не был столь дьявольским оптимистом, – проворчал Хаакен, вгрызаясь в кролика, словно изголодавшийся медведь. – Мы даже не знаем местного языка. И мы тролледингцы. Если нас не прикончат бандиты, это сделают итаскийцы.

– А я бы посоветовал тебе поменьше пессимизма. Будь я проклят, даже если мы найдем горшок с золотом, ты и тогда увидишь лишь повод заработать грыжу.

– Жизнь не проживешь, считая, что все всегда получится. Если ожидаешь худшего – ты готов ко всему.

– И что ты собираешься делать?

– Я перестал строить планы после того, как умер отец.

У Браги тоже не было никаких планов, кроме как следовать туманным советам отца. Что случится, когда они найдут этого Ялмара?

– Хаакен, я знаю лишь то, что говорил отец.

– В таком случае стоит этого и держаться, пока что-нибудь не произойдет.

И оно произошло – на следующее утро.

Хаакен остановился, чтобы отлить. Браги же ушел вперед, и на него из кустов выскочили жители гор. Копья скользнули по кольчуге, которую велел носить отец во время любых путешествий, но они повалили его на землю и вытащили ножи.

Появился Хаакен, размахивая топором, и успел прикончить двоих, прежде чем остальные его заметили. Браги отполз в сторону и, поднявшись, наконец схватился за меч. Оставшийся в живых попытался бежать, но его остановили меч и топор.